Эгоист (СИ) - Майер Жасмин Страница 36

— Нет, Элен. Я сейчас говорю не про «Юнисеф». Тунисское подразделение вашей организации сейчас вам ничем не поможет. Своей выходкой Джек привлек дополнительное внимание к аэродрому шейха. И его все-таки перевернули вверх дном, учитывая факт того, что там могло быть еще оружие. Но вместо этого следствие обнаружило только несколько несанкционированных вылетов, когда на борту находились высокопоставленные люди из вашей организации, но при этом они по-прежнему совершенно не могут объяснить цель этих полетов. Поэтому забудьте пока про «Юнисеф». Сейчас из положения защитников они сами перешли в обвиняемых.

Честертон прошел в кабинет, который находился за раздвижными дверьми, вернулся и протянул мне пухлую папку с документами.

— А я говорил про эту организацию, — сказал он.

Логотип, как и аббревиатура, были мне совершенно неизвестны. Я пролистала документы, и с удивлением обнаружила, что организация занимается сиротами по всему миру, и прямо сейчас сосредоточила свое внимание на Тунисе, поскольку их заинтересовала смерть девочки, а так же мой список пропавших детей.

Я с удивлением пролистала список, который сама же и составила и передала начальству выше, надеясь на чудо. Вот только чудо, похоже, пришло совсем с другой стороны.

— Что это за организация? Я никогда не слышала о ней, — подняла я глаза на Честертона. — Это невероятно… Я надеялась, что в мире существует хоть кто-то, кому не все равно. Кто сможет вмешаться и выяснить, куда пропадают дети. Как думаете, я смогу встретиться с их представителем?

— Думаю, сможете, — тихо ответил Честертон. — Посмотрите последний документ в папке, Элен.

Я сделала то, что он велел, и обомлела.

Слова встали в горле. Сколько я не сглатывала ком, способность говорить ко мне не возвращалась. Я снова ощутила невыносимое жжение в глазах и прикусила губу, чтобы на этот раз не разрыдаться в голос.

— Джек Картер продумал ту ночь до мельчайших подробностей, — сказал Честертон. — До самых мельчайших, Элен.

Я глядела на лист бумаги и снова плакала.

Какой же самонадеянной я была. Какая-то выскочка, которая вдруг заявила, что именно в этом регионе регулярно пропадают дети. И что это так оставить нельзя.

Насколько бессильной я была. Против выработанной системы, купленных людей и налаженных годами контактов, скрепленных браками и отношениями, я не могла ровным счетом ничего.

Надеялась, что правда не оставит людей равнодушными, но видела только одну сторону монеты. А речь шла не только о правде. Больше всего речь шла о деньгах. И многие, ради будущего собственных семей, молчали, отворачивались в последний момент или просто делали вид, что никаких детей никогда и не было в автобусе, направлявшемся в Столицу.

Я была одна. И ничего не могла сделать.

Но один-единственный темный рыцарь ради меня совершил невозможное.

— Все деньги, что имелись на счетах Джека, он переписал на ваше имя, Элен. И скоро вы получите еще больше, когда вам переведут средства с его оффшорных счетов, на которые он получал перечисления со своего теневого бизнеса. Я совру, если скажу, что в жизни Джека когда-нибудь был кто-то еще, ради кого такой эгоист, как он, сделал бы больше, чем сейчас он сделал для вас. Джек просил меня учредить нечто подобное, и я сделал это той же ночью ради него. Именно вы возглавляете эту независимую организацию. Вам больше не нужна ничья помощь. Теперь у вас достаточно власти и денег, чтобы самой переломить ход расследования.

Глава 28. Элен

Его полное имя было Джексон Майлз Картер, и он был желанным ребенком в семье двух потомственных аристократов.

Безумная по силе любовь не спасла молодую семью. Отец Джека умер от рака молодым, едва сыну исполнилось три. Мать пыталась начать жизнь заново, ведь она была еще так молода, но за титулами и богатством она не разглядела истинного лица мужчины, за которого вышла во второй раз, а потом было уже поздно.

Отчим Джека топил жизнь в вине, а после отнял у него мать, когда сел за руль пьяным вместе с женой в машине.

Когда Джек попал в дом Честертона, он уже был замкнутым, упрямым, неуправляемым ребенком.

Филипп пытался совладать с племянником, как мог. Он выбирал лучшие школы и не терял надежды найти ключик к озлобленному ребенку, но с возрастом Джек только сильнее возводил свой эгоизм в наивысшую степень. И однажды Честертон перевел его в школу-интернат для таких же избалованных богатых наследников, как и он сам, но даже там Джек умудрился подсесть на кокаин.

Дядя вытащил его и из этого. Он нашел врачей, закрытые клиники и отправил его на реабилитацию. Казалось, Джек и сам понимал, что у него в руках был билет в один конец. А он хотел летать. С самого детства у него оставалась только одна мечта — небо.

Честертон считал, что только небо держало его на земле, как бы ни парадоксально это не звучало.

Благодаря связям Честертона, пагубные пристрастия не отразились на карьере племянника. Сам Джек после, много и старательно учился, наверстывая упущенное, и все-таки поступил в лётное училище. У него было достаточно денег и доступ к лучшим преподавателям, а рвения и упрямства было не занимать.

У Джека никогда не было проблем с женщинами. Небеса отмерили ему слишком много обаяния, а форма пилота — только умножила. Но сам он не терял голову. Настоящая семья — это не тот случай, когда думают только о себе, говорил он, а считаться с чужими чувствами Джек не умел.

Он был плохим парнем. Всегда. И женщин тянуло к нему, как магнитом.

Но все изменилось, когда он встретил Эйвери.

Эйвери не была девочкой из хорошей семьи, она была такой же оторвой, как и он сам. И это она отшила этого мажора первой. А Джек впервые в жизни окончательно и бесповоротно влюбился.

Честертон был против такого скорого и раннего брака, но Джек привык к тому, что дядя ни в чем и никогда с ним не соглашался. Тогда сэр Честертон пригрозил лишить Джека значительной части наследства, но и это не помогло. Эйвери презирала деньги и богатство и аристократию, так что они все равно поженились, а Честертон так и не прилетел на свадьбу.

Все счета Джека, на которых хранились деньги, доставшиеся ему в наследство аж от трех семей, были заморожены.

В ту пору Джек много летал. Ему пророчили хорошую карьеру, поскольку чин капитана был у него уже в кармане. Но тогда же в семье, оставшейся без денег Честертона, все чаще стало звучать: «Ты всегда думаешь только о себе!».

Эйвери хоть и презирала богатых, но она привыкла к тому, что у Джека всегда были деньги, которых теперь он был лишен, а чтобы обеспечить семью, ему приходилось летать вдвое больше обычного.

Он делал это ради жены, но ей он нужен был рядом, а не в небе. Замкнутый круг, из которого ни один из них не знал, как выбраться.

Пока однажды Джек не отправился в Ирландию, надеясь, что так ему удастся спасти брак и заработать достаточно денег, чтобы иметь больше окон в летном графике. Джек был уверен, что нашел золотую середину, и они были счастливы какое-то время, а потом ему позвонили из полиции и попросили приехать и опознать тело.

Эйвери разбилась на машине, которую Джек купил для нее, вот только оказалось, что в момент аварии она была не одна.

Она была в машине с мужчиной, и, как установили следователи, они пытались заняться оральным сексом, несмотря на то, что мужчина находился за рулем.

После той ночи отчаяния, упрямства и боли, как изуродованный Энакин скрыл обожженное тело и разбитое сердце под черными маской и плащом Дарта Вейдера, так и Джек оградился от мира за сарказмом, высокомерием и отношениями без обязательств. Секс заменил ему опиат, отупляющий сознание хотя бы на время. Чем больше было женщин, тем лучше. Чем меньше обязательств, тем спокойней. Никаких отношений и обязательств. Больше никакой близости.

Он однозначно и бесповоротно поверил в то, что семья — это не для него.

Честертон всегда следил за племянником, без зазрения совести пользуясь собственными связями и положением. Он был готов даже вернуть ему наследство, титул и земли, помочь с переводом в официальную авиацию, лишь бы Джек не шел дальше, на самое дно, но Джек просто навсегда пресек свое общение с дядей.