Мой ледяной принц (СИ) - Ирис Лана Страница 37

К букету была прикреплена обычная розовая открытка в виде сердечка, которая оказалась пустой. Никакого послания. Я почувствовала, как уголки моего рта опустились.

— А от кого?

— Не знаю, — пожала плечами девушка. — Еще была подарочная коробка, но она… испорчена. Извини.

— Испорчена?

— Да.

Я задумчиво держала в руках подсолнухи и трогательная улыбка коснулась моих губ. Впервые за месяц почувствовала себя лучше. Подумала, вдруг от него?

— Нравится? — спросил Димка, чуть сузив глаза. Я и забыла, что он рядом.

— Да, — повернулась к нему. — От тебя?

— Да, — сказал он. — А за коробку… извини.

И угрюмо уткнулся в конспект.

Я разочарованно вздохнула и снова стала несчастной.

А Женька зашипела под ухом: «Просто сказка»

Сказка была бы, если это было от Маркуши.

Я все еще не могу поверить, что он так надолго уехал. Так скучаю, почему же он не пишет и не звонит?

Хочу ему сама позвонить. Долго придумывала причину, и решила уточнить, не выслать ли ему конспекты. Как он вообще может так долго пропускать учебу? Хотя, Марк всегда учился без труда на отлично, да и привилегий у него навалом, ведь он состоит в нашей сборной хоккея, плюсом его отец владеет компанией Prince, которая спонсирует университет.

Но все же, мне же нужно что-то говорить.

Уже вторник. Я надеюсь, что он приедет в конце недели.

Дома сажусь на кровати в позу лотоса, делаю последний отчаянный вдох, и набираю. Идут гудки. Долгие, протяжные и нудные.

— Ну, ответь же, — молюсь я.

Но ответа нет.

— Ладно, он перезвонит, — махаю рукой, откидываясь на подушку.

Но он не перезванивает до самого вечера. Голова начинает гудеть и ныть от напряжения, ведь я не даю себе расслабиться и сильно нервничаю.

Я будто дрейфую в море сомнений и переживаний.

Я не делала этого с того самого дня, но все же решаюсь. Захожу на страницу Виктории и смотрю новые записи. Но последняя так и висит фотографией у окна иллюминатора. Я, похоже, схожу с ума, и мой палец соскальзывает и ставит ей «Мне нравится».

— Ох, черт, — бормочу я, убирая отметку.

Это была случайность. Надеюсь, она не заметила оповещения.

А девушка-то в сети. Это хорошо, что она меня не знает. Иначе, подумала бы, что я слежу за ней. Точнее — за Марком. Я не хочу казаться сталкером.

Только предчувствие не отпускает.

В последствии на меня находит какой-то нервозный пик. Я обновляю ее страницу каждые две минуты. Пока не появляется новая запись.

На ней она улыбается за столом явно какого-то элитного ресторана. Кусочек огромной люстры, размером с целый город, отсвечивает ее уложенные блестящие волосы и «смеющиеся глаза». Почему она такая довольная? На столе стоит бокал воды и виднеется какой-то изысканный салат в тарелке, украшенным сыром и лаймом по краю.

На заднем фоне, за ее плечом вижу Маркушу, откинувшегося на диванчик и уткнувшегося в свой телефон. И он очень красив, в черной рубашке, с уложенными волосами. У меня сердце загорается. Он не видит, что тоже попал в кадр.

Ага, случайно. Вообще без труда ясно, что фотографировала она не свой дурацкий салат, а Марка. Уж слишком хорошо подобран угол.

Фыркаю.

Ревность внутри меня зашкаливает. Даже мушки перед глазами начинают плавать.

Приближаю ее фото еще раз. У меня такое чувство, будто я ее уже где-то видела. Давным-давно…

А может быть, у меня не нервоз, а психоз?

Еще раз гляжу на Марка. Какой же он красивый.

Пялюсь на фотографию минут сорок, без шуток.

К концу вечера эмоционально выгораю.

Ложась спать за полночь, сдаюсь окончательно и пишу ему сообщение:

«Когда же ты уже приедешь?»

Вдох, выдох. Зажмуриваю глаза.

Вибрация и…:

«Неужели ты соскучилась, Синичкина?»

Пишу ответ, наполненный небывалым враньем:

«Нисколечко»

От него:

«Я так и знал»

И ни слова про звонок.

Засыпаю под утро. Тело ломит и болит. Кажется, это все же случилось.

Мое сердечко снова разбито.

Выхожу на кухню, рассчитывая прогулять пары. Я уже опоздала на начало. Просто планирую страдать весь день. Иногда полезно, для душевного равновесия.

За столом сидит папа в своих очках половинках, читает газету. Последнее время мы с ним стали очень мало общаться. Он почему-то избегает меня, прячет глаза, уходит, при любой возможности из дома. Меня это расстраивает. Раньше мы были очень близки.

— Пап, — я сажусь рядом, складываю руки на столе. — Как у тебя дела?

— Дочка, — он явно не ожидал увидеть меня дома. Убирает газету, поправляет очки и сильно суетится. — Хорошо…Ты еще не ушла в университет?

— Ну, как видишь, — говорю я, нахмурившись. — А где мама? Где Аленушка?

— Они… они… вроде-бы они помогают Ире со свадьбой, — бубнит он, вставая.

— Пап, посиди же со мной, — прошу я. — Что случилось? Куда ты собрался? Куда постоянно уходишь? Давай поговорим. Пожалуйста.

Папа садится на место и смотрит в стол отрешенно.

— Ничего не случилось, — пожимает он плечами. — Прости, дочка. Устал безумно. С работой проблемы, я на подработку устроился, пропадаю там сям… а ты? Почему грустная такая? Я заметил, последнее время ты очень изменилась.

— Да?

— Да, — серьёзно смотрит на меня. — Шутишь мало. Выглядишь несчастной. Не узнаю тебя.

— А я тебя не узнаю, пап.

— Поделишься?

— Не хочется, — мямлю, силясь улыбнуться. — А ты поделишься?

— Не могу, — он мрачнеет еще сильнее.

— Тогда просто покушаем?

— Давай.

Мы с папой едим овсянку, он рассказывает о своей подработке и мне становится дико неудобно. Мне все же тоже нужно подработать, а маме не рассказывать. Я хочу помочь своей семье с деньгами. Ведь им так трудно сейчас.

Вернувшись в комнату, вяло прохожусь по объявлениям. Но с моим графиком мне подходит только раздача листовок. В нашем городе особо рассчитывать не на что. У меня еще начались вечерние факультативы. Время только между парами и этими занятиями. На ночные я не смогу, мама сразу заметит и даст ворчливый втык. А еще припоминать будет полжизни, как я ее ослушалась.

Мне не дозволено распоряжаться своим временем как вздумается. Она стала какой-то странной, отслеживает каждый мой шаг. Следит, чтобы я ложилась в определённое время, и долго сидит на кухне, ждет. Чего ждет, не ясно. Вся семья стала какой-то скрытной…

Глава 39

Покусанное печенье

Он появился третьем классе. И я была мгновенно околдована его безупречной красотой и огромными лазурными глазами.

— Марк занимался на домашнем обучении, а теперь он будет учиться с нами, — произнесла учительница. — Отнеситесь к нему со всей доброжелательностью. Для него всего впервые, и ему страшно, помните об этом, — нравоучительно предупредила нас, а потом положила руку на плечо Марка. — Садись, не бойся, малыш.

Девчонки радостно загалдели, парни мрачновато закивали.

— Постараемся не обидеть малыша, — с издёвкой проскрипел Кудрявцев.

Мальчишки громоздко заржали.

Димка, сидящий со мной за партой, насмешливо глянул на меня, а я…

Я влюбилась. В Марка.

У него идеально вычерченный овал лица, пухлые губы, глаза — лазурные озера, в которых можно утонуть. Убийственно очаровательный мальчишка сразил меня наповал.

— Это первые чувства, это вам не шутки! — кричала я у зеркала, кривя губки и заплетая косички с огромными бантиками на следующее утро. Впервые, я не позволила это делать папе. Он всегда плел не ровно, а мне нужно было выглядеть сегодня особенно привлекательно.

Я даже потребовала, чтобы мама повторно выгладила мою школьную форму, воротничок которой сильно измялся. Она поворчала, поворчала, но сделала. И заодно выгладила Аленушке, которая помладше меня чуть меньше, чем на год, но училась со мной в одном классе.

Я еще раз залезла в рюкзак и проверила коробку печенья. Я пекла впервые в жизни. Сделала сливочные печеньки в форме звездочек. Понимаю, это так торопливо сразу признаваться ему в симпатии, но я боялась не успеть. Ведь мальчишка очаровал всех девчонок в нашем классе, и даже, в параллельных классах.