Только с тобой - Кира Фарди Страница 38

— Отец утонул. Вернее… Не утонул, а…

— Хватит мямлить. Говори яснее.

— В общем…, — Илья опять замолчал, собираясь с мыслями. — Каждый год их команда выезжает в лес на «выживание».

— Выживание?

— Ну, это так называется программа. На самом деле мужиков вертолетами забрасывают в тайгу на какую-нибудь полянку. Они там ставят палатки и тренируются, стреляют, отрабатывают приемы захвата противника. Живут на сухпайки и на то, что добудут охотой или рыбалкой. Обычная практика. Через неделю или две их также вертолетами возвращают обратно.

— Так каждый год?

— Да. Отец руководил этой программой.

— А что случилось в этом году?

— Мама говорит, что все было спокойно. После тренировки отец и его помощник побежали купаться в речке. Отец нырнул и… не выплыл.

— Они что, водочки с устатку хряпнули?

— Нет, спиртное они с собой не берут. День был очень жаркий. Усталость, жара, стресс, ледяная вода…

— Сердце?

— Да. Внезапная остановка. Его долго искали. Сообщили на большую землю. Вертолеты привезли водолазов. В общем, нашли ниже по течению. Застрял в коряге. Его так и нашли скрюченным.

— О, боже! Как страшно! — вздохнул Мишка. Он не знал, чем может утешить друга в его горе, кроме оханья и вздохов. — Когда это случилось?

— Вчера. Маме только сегодня сообщили. Его вот-вот привезут. Нужно опознание сделать.

— А откуда узнали, что остановка сердца?

— Вскрытие провели в местной больнице. В легких не было воды. Сначала думали, что это покушение на жизнь начальника. Или что-то подобное. Мама не вдавалась в подробности.

— Не переживай. Хотя… как ни переживай? Ты прости. Я болтаю ерунду. Растерялся, — Мишка виновато опустил глаза. Ты, если хочешь, поплачь.

— Не получается. Не могу расслабиться. Внутри комок стоит и дышать не дает.

— Открой окно. Вдохни полной грудью, — переполошился Васильев и начал тормозить, чтобы съехать на обочину.

— Ты куда? Что делаешь? Мне домой срочно надо. Так продышусь, — Илья открыл рот, расправил плечи, попытался вдохнуть полной грудью. Получилось только с третьего раза.

— А вдруг и ты…

— Не дождешься. Я еще молодой.

Илья откинулся на подголовник и закрыл глаза. Сразу перед глазами возник образ Оли. «Батя, как же ты? Я так и не спросил у тебя, что ты тогда наговорил матери Оли, что она меня так возненавидела». А еще он понимал, что теперь не у кого будет поинтересоваться, почему Венька так похож на него. Версия Мишки о причастности к изнасилованию отца, развалилась сама по себе. «Ладно, нечего теперь об этом голову ломать. Что случилось, то случилось».

Санкт-Петербург встретил частым дождиком и туманом. Такая погода здесь не диво. Наоборот, после душного дня легкая прохлада освежала. Голова тоже прояснилась. Илья мучительно настраивался на встречу с мамой и бабушкой. Он понимал, что остался единственным мужчиной в семье и должен, нет, просто обязан выдержать и это испытание, выпавшее на его долю.

— Мне пойти с тобой? — спросил Мишка, когда они остановились у подъезда дома Ильи. Он кивнул в ответ, благодарный за предложение. Встретиться один на один с родными женщинами он не мог. У квартиры родителей достал ключи. Уронил. Снова поднял. Но не успел вставить ключ в замок, как дверь распахнулась. На пороге стояла мама.

От яркой и красивой женщины осталась тень. Перед ним стояла старушка в ситцевом халатике и дрожащей рукой сжимала у горла косынку. Увидев сына, она пошатнулась и, ни слова не говоря, стала заваливаться набок. Илья подхватил ее и вместе с Мишкой они проводили женщину, убитую горем, к дивану.

В комнате сидели соседки и подруги матери. Зеркала были завешены тканью. В уголке, возле портрета отца в черной рамке, горела лампадка. Две незнакомые бабушки в платочках читали молитвы. Пахло корвалолом и… бедой.

— Илья, хорошо, что ты быстро приехал, — тихо сказала мамина подруга, Ирина Николаевна, ухоженная, статная женщина. — Мы ждем звонка. Отца вот-вот привезут. Я не знаю, как Наташа поедет на опознание. Она то и дело теряет сознание. Мы ей уже весь рот сожгли нашатырем.

Илья присмотрелся: действительно, на верхней губе, куда, видимо, попадала ватка с нашатырным спиртом, виднелся волдырь. Он крепко сжал руки в кулак, чтобы не выдать свой страх и отчаяние.

— А где бабушка?

— Ей сделали укол, и она спит. Слава богу. Пусть лучше во сне переживет эти дни.

— Отца привезут домой? — ногти впились в ладони.

— Нет, в морг. Похороны завтра.

— Так быстро?

— А ты что думал? Третий день. На такой жаре нельзя больше держать тело.

— Но там дождик идет.

Ирина Николаевна странно на него посмотрела: разумный человек, а говорит ерунду, как ребенок. Илья и сам понимал, что почти не контролирует себя. Когда он ехал в машине, сообщение о смерти отца казалось ложной информацией. Он и воспринимал ее отстраненно, будто это горе случилось не с его семьей. А попав домой, окунулся с головой в тягучую атмосферу беды.

— Управление ФСБ все хорошо организовало. У них есть специальный человек, который занимается этими делами. Он даже деньги принес. Там лежат, — Ирина Ивановна махнула рукой в сторону книжной полки, где белел конверт.

— А мне что надо делать? — прошептал Илья дрожащими губами и закусил нижнюю так, что показалась кровь.

Он сел к столу на кухне и невидящими глазами уставился на фигурки из моржового уса, которые отец привез с Дальнего Востока. Антон Николаевич очень дорожил этими фигурками, как подарком от давнего друга, погибшего на задании.

«Теперь нет и бати. Кто позаботится о них?» — появилась ниоткуда глупая мысль.

Он как мог сдерживал эмоции и чувствовал, что вот-вот сорвется. Хотелось выйти на балкон и закричать изо всех сил. Хотелось крушить, ломать, сорвать простыни с зеркал, выгнать всех и остаться с горем наедине. Переварить его, пережить, перемолоть в душе. Он отказывался верить, что никогда больше не увидит отца. Пусть они с ним были в ссоре. Ну, и что? Он мог бы до конца своих дней не встречаться с отцом, главное — знать, что тот жив-здоров и полон сил.

— Илья, — окликнул его Мишка. — Поехали на опознание.

— Уже позвонили? — растерянно вскинул глаза он.

— Да, друг. Поехали.

Опознание, похороны, поминки, девятый день пролетели как одно мгновение. Илья куда-то звонил, бежал, ехал, поддерживал маму, бабушку, общался с соседями и друзьями отца. Спортивные, крепкие мужчины сидели с опущенными головами, в уголках глаз стояли слезы. Илья смотрел на них и понимал: смерть отца в корне неправильная. Не должны так уходить из жизни мужчины, полные сил и