Маленькая для Шопена - Ульяна Соболева Страница 38

- Скорее спросите, что мне в ней не понравилось?

Отец немного нахмурился, но спросил.

- И что же не понравилось.

- Абсолютно ничего. Ни одного изъяна. Все идеально.

Папа ухмыльнулся и приподняв бокал осушил его до дна, потом посмотрел на маму. Та, как и все женщины уже попала под обаяние Шопена и глаз с него не сводила.

- Какие у вас намерения?

- Хочу жениться.

Ответил он и у меня сердце в горле забилось. Я об этом даже и не мечтала. Все что угодно ожидала только не вот этого «хочу жениться». Все тело затряслось в предвкушении. Что же ответит отец. Согласится ли он.

- Недурно…а что вы можете предложить моей дочери?

- Стабильность, уверенность в завтрашнем дне.

- Хм… я думал вы скажете любовь, счастье.

- Разве счастье не в стабильности? А любовь…слово любовь красиво смотрится в книгах и в кино. Я хочу намного большего чем любовь – совместного будущего, общего завтра.

- Звучит многообещающе.

- Звучит правдоподобно. Золотых гор не стану обещать.

- А чего сами ждете от этого брака?

- Думаю все чего я от него жду, Татьяна мне даст.

- Но вы же любите Танечку? – спросила мама, подкладывая ему в тарелку мясо и поливая соусом.

- Несомненно! – ответил Шопен.

Наверное, стоило уже тогда обратить внимание что он никогда не говорил мне, что любит. Никогда не обещал любить, никогда даже не произносил этого слова. Потому что такие, как он не умеют любить. Не умеют отдавать всего себя. Тогда я, наивная дура, повелась на эту стабильность, на эту уверенность в завтрашнем дне. На уверенность в том что завтра тебя не будут любить так же как и сегодня.

После знакомства с родителями у нас был первый секс. В машине. Запредельный, страстный секс после которого я потеряла голову окончательно и была готова на что угодно ради этого мужчины.

Я училась у мамы готовить, я взяла курсы по дизайну интерьера, я читала умные книжки по философии, политические и исторические мемуары. Я должна была соответствовать. Мне хотелось, чтоб он оценил, похвалил. Несмотря на то, что он побывал у меня дома я у него еще не была. А мне хотелось. Ужасно хотелось увидеть, где и как он живет.

Мы тогда уже были вместе несколько месяцев. И я, наверное, настояла, чтобы мы приехали к нему. Вот тогда я ЕЕ и увидела. Дикое существо с огромными глазами, худющим телом, острыми коленками и роскошными пшеничными локонами. Похожа на херувима и в то же время на очень опасного маленького хищника.

- Кто это?

- Это Лиза и она живет у меня.

- Твоя родственница?

- Можно и так сказать. Она просто моя.

- Где ты ее взял?

- Не люблю, когда задают слишком много вопросов. Я уже сказал она моя и она живет здесь и будет жить здесь пока я этого хочу.

Тогда я решила не задавать много вопросов и не злить его. Тогда мне подумалось что это и правда какая-то родственница и это ненадолго. Зачем ему взрослый ребенок если это не его семья.

Я ошиблась… мне стоило прислушаться к этим ноткам, когда он говорил «моя». Он никогда не уточнял кто его. Кто она в этом доме. Он просто говорил «моя». Даже меня он не называл своей… а она всегда была его.

Шопен жестко ее воспитывал. Держал в строгих рамках, ментально связывал, загонял в клетку и она подчинялась. Меня же сразу возненавидела. Хотя я и пыталась найти общий язык, но это было невозможно. Одним взглядом показывала мне, что я для нее мерзкое насекомое. Шопена она боялась и любила. Да, это существо умело любить. На свой манер конечно. Эгоистично, дико, по звериному. Она тоже смотрела на него как будто хотела, чтоб он был ЕЕ.

- Эта твоя Лиза…она так смотрит на тебя.

- Как?

- Не знаю…не как ребенок. Не как девочка. Она…она смотрит на тебя как на мужчину.

- Глупости. Лиза ребенок. Строптивый, вредный, трудный, но все же ребенок. А ты можешь быть к ней немного добрее.

- Я стараюсь. Но…но к ней не подступишься. Она даже разговаривать со мной не хочет.

- А о чем ты с ней говоришь?

- Не знаю… о фильмах, о платьях. Да о чем вообще говорят с девочками.

- Поговори с ней об истории Древней Греции или о пакте о ненападении Гитлера, а еще можешь поговорить с ней о мемуарах Черчилля.

- Я думала она читать не умеет…

- Лиза знает пять языков. Читает со скоростью звука. Играет на фортепиано самые сложные мелодии. Лиза гениальна.

Он говорил о ней с гордостью. Он говорил о ней и у него подрагивала верхняя губа и блестели глаза. Никогда еще точно так же он не говорил обо мне…Хотя я тоже могла поговорить с ним на любую тему. Но…на меня времени не было.

Потом она разодрала и испортила мои вещи. Превратила их в хлам и сбежала.

Он нервничал. Не просто нервничал, а был в ярости. Его трясло от волнения. Звонил куда-то, метался по комнате, хлестал виски из горла бутылки и выкурил несколько пачек сигарет.

- Она найдется…обязательно.

Пыталась я его успокоить, но меня для него даже не существовало, я как будто испарилась. Потому что исчезла его проклятая Лиза. Ненавидящая меня Лиза, презирающая меня сучка, которая отравляла мою жизнь в этом доме постоянно.

Она вернулась…хоть я и молила Бога чтобы она исчезла навсегда. Хоть я и просила его не возвращать эту дрянь обратно.

В тот день я узнала, что жду от него ребенка. Я была счастлива. Это известие затмило даже адское разочарование от возвращения этого исчадия ада. Я приехала в офис к Шопену, привезла ему тест с двумя полосками и подарила в конверте.

Его брови лишь слегка приподнялись, потом он швырнул тест в мусорное ведро и повернулся ко мне.

- Лариса Петровна Арматова один из самых лучших врачей гинекологов в нашем городе. Она сделает аборт в лучшем виде. Даже не почувствуешь.

- Что?

- А я разве говорил, что планирую детей, Таня?

У меня внутри все похолодело и я внутренне сжалась.

- Мы… же должны пожениться…почему не оставить и…

- Я не хочу детей, Таня. Наверное, именно сейчас ты можешь решить для себя надо ли тебе вообще связывать со мной свою жизнь. Потому