Татьяна Веденская - Игра на раздевание Страница 39

Немая сцена! На моей кухне, в тапках и спортивном костюме, сидел Андрей собственной персоной и распивал чай. – Я же сказал, что буду вынужден перейти к другим методам.

– Ты взломал замки! И как тебя понимать? – моментально ощетинилась я.

– А так, дорогая, что раз ты их поменяла, хотя это и было незаконным, я их вырезал. Ты не волнуйся, с участковым, по закону. Как положено! А это, если тебе интересно, мои документы на мою половину квартиры. Ознакомься. Так что теперь мы будем жить все вместе. Одной семьей. Ты рада?

– Ты мерзавец! – только и смогла я выговорить.

Марк наконец перестал копаться в коридоре и вошел в холл.

– Добрый день, – предельно холодно и вежливо сказал он.

На Андрея его появление возымело эффект разорвавшейся бомбы.

– А я-то думал, что, может, я все-таки ошибался. А он – вот он. Ну естественно. Теперь-то чего уж стесняться, верно? – яростно зашипел бывший муж.

Марк демонстративно стряхнул с рукава своей ветровки невидимую пылинку.

– Верно. И вы, я смотрю, тоже не стесняетесь. Очень хорошо. Значит, можем поговорить обо всем, как взрослые люди. Без недомолвок, – предложил он.

Но Андрею его предложение не понравилось. Как и мне.

– Убирайся! Я тебя ненавижу! Проклятый воришка, подонок! Мало тебе моих денег, так ты скажи, сколько? Сколько тебе надо, чтоб ты оставил меня в покое. Пять штук ты украл, штуку с карточки снял, квартиру теперь отсудил, машина моя при тебе. Сколько еще тебе дать, чтобы никогда не видеть твоей рожи? – орала я прямо в лицо Андрею, не думая уже ни о каких последствиях.

– Я тебе сказал – продай квартиру, и я... и мы больше никогда не увидимся, – орал он в ответ.

Марк понял, что это война, где его никто не видит парламентером, и вышел в коридор. Я попыталась было пойти за ним, но отвлеклась: снова заорала на Андрея и забыла обо всем.

– Ни за что! Не раньше, чем ты вернешь мне деньги, которые у меня украл!

– Я ничего у тебя не крал! Идиотка. Если ты о той штуке, то у меня не было другого выбора. И вообще, я сразу же, с первой же получки положил эти деньги в коробку. Но ты не заметила! Никогда ты ничего не замечаешь, только, видимо, вот этого Марка!

– Замолчи! Ты ничего не понимаешь! – заорала я. Но, в самом деле, что он мог понимать про меня и про Марка.

– Конечно! Я же негодяй последний, подлец! Вор! И откуда только такие сказки, кто их тебе внушил? Он, что ли? В общем, так. Или ты делаешь, что я прошу, или я продам свою долю целому азербайджанскому аулу, и разбирайся с ними. Мне уже все равно, мне надо закончить с этим и исчезнуть.

– Можешь исчезнуть прямо сейчас! – Мы сцепились, как борцы сумо, и катались по душам друг друга, подминая под себя все остатки человеческого облика. Так могло бы продолжаться, наверное, вечно. Но вдруг из глубины квартиры раздался приглушенный, но все-таки очень громкий звук. Практически грохот.

– Что это? – уставилась я на Андрея.

– Не знаю, – замотал он головой.

– А Мишка где? – моментально перестроилась я. – Дома?

– Ага, – растерянно кивнул Андрей. Он у себя.

– Элен, что происходит?! Что это за звук? – прибежал из коридора Марк, но я не ответила и подбежала к двери в комнату Мишки.

Открыв ее, я увидела посреди комнаты моего сына, который стучал об стол чем-то тяжелым. А на полу, буквально везде, где только доставал мой взгляд, валялись обломки чего-то металлического.

– Мишка, что это? – первым пришел в себя Андрей. – Что ты делаешь?

– А ты не видишь? – давясь слезами, переспросил Мишка.

У меня от ужаса все возможные слова застряли где-то по дороге. Меня парализовало.

– Что? Зачем? Это же компьютер! Зачем ты разбил свой компьютер?

– А вы? Зачем вы все разбили? Зачем? – заорал вдруг Мишка тоненьким голоском.

– Что... что ты имеешь в виду? – пролепетала я.

– Все эти разборки, азербайджанский аул! Зачем было жениться, чтобы потом вот так?! Зачем надо было детей рожать?! Ненавижу! Видеть вас не хочу! Отстаньте. Все отстаньте! Не могу я больше так. – Мишка бросился из комнаты, ломая под ногами остатки деталей ни в чем не повинного компьютера.

– Мишка, стой! – заорал Андрей.

Но Мишка только еще быстрее помчался в коридор. Когда Андрей подбежал к входной двери, Мишкины шаги уже гулко уносились вниз, по черной лестнице.

– Стой! Куда ты, Миша! – закричала я и бросилась за ним.

– Надо на лифте, это быстрее, – Андрей бил кулаком по кнопке лифта. – Ну где же ты, черт.

– Миша-а-а! Подожди! Дай мне сказать! – закричала я в лестничный пролет. Но в ответ топот только усилился.

Я побежала вниз, отсчитывая этажи и перескакивая через ступени. Мишка был в кроссовках, а я в туфлях на каблуках. Еще бы, в чем же мне еще встречать Марка? Не в мокасинах же?

Я добежала почти до первого этажа, когда мой каблук застрял в выбоине одной из ступенек и сломался. Я заскользила, вылетая из туфли, подвернула ногу, упала, но по инерции доехала вниз на правом боку, затормозив только между пролетами. Резюме: вывихнутая лодыжка, перепачканное платье, разорванные колготки. Плюс мой сын, убегающий от меня в неизвестном направлении. В окошке лестничной клетки я еще целую минуту смотрела, как его кроссовки мелькают вдали, становясь все меньше и меньше. Еще через минуту на улицу выскочил Андрей и растерянно принялся метаться перед подъездом.

Я отвернулась от окна и опустила плечи. Ну, объясните, почему же мы такие идиоты?

Часть третья Ну и кто в дураках-то?

Глава 1

ПОЧЕМУЧКИ-ПЕРЕРОСТКИ

Есть одна вещь на свете, которую я не люблю больше всего. Не просто не люблю, а ненавижу, не выношу и при первой же возможности избегаю. Думаю, что любая женщина со мной согласится. Да и не только женщина, вообще все. Самое отвратительное – это просто сидеть сиднем и чего-то ждать. В жизни всегда есть чересчур много ожиданий самого разного сорта. Сначала мы ждем, когда вырастем и станем взрослыми. Потом, став взрослыми слишком рано, мы еще раз столько же времени ждем, пока станут взрослыми наши дети. Ждем повышения по службе, ждем, когда повзрослевшие дети соизволят вспомнить о нас и подбросить внуков на выходные. Кто-то так и ждет появления этих самых внуков на свет.

Мы ждем хорошей погоды, ждем отпуска, ждем, когда же в Москве наконец начнут бороться с пробками. Но все это можно пережить. В конце концов, никто же по-настоящему не надеется, что исчезнут пробки. Нет, мы всего лишь надеемся, что должно же это когда-нибудь кончиться. Но это не кончится никогда. Даже если люди научатся летать по воздуху.

Иногда нам приходится ждать чего-то конкретного, чего-то совершенно необходимого как воздух. Телефонного звонка, письма или важной встречи. Или решения суда. Ждать – значит нервничать, по сто раз на дню прокручивать все этапы событий, прилаживать друг к другу все звенья цепи. Пытаться заглянуть в будущее... Нервы, нервы, нервы. А нервничать я не люблю. Но все же и это не самый тяжелый случай.