Татьяна Веденская - Игра на раздевание Страница 40

Есть еще один вариант, и сегодня именно он с нами произошел – когда ты ждешь кого-то очень близкого и дорогого. Кого-то, кто давно должен был прийти, но почему-то не пришел.

– Где ты был? Я не знала, что и думать!

Признайтесь честно, эту фразу произносили все. И вот ты ждешь и не знаешь, что думать. То есть в голове мелькают разные страшные варианты, вплоть до абсурдных. Из серии «а вдруг инопланетяне забрали его на летающую тарелку?». Так уж устроена наша голова – если мы чего-то не знаем, то будем предполагать только ужасное. Почему-то, несмотря на то что в девяноста девяти случаях из ста такого рода опоздания объясняются просто – не успел на автобус или засиделся в гостях, – мы каждый раз с завидным упорством обливаемся холодным потом.

– А вдруг что-то случилось!

Во всем этом больше всего нас пугает эта маленькая связка «что-то». В нашем случае «что-то» случилось наверняка. В комнате моего сына был разбросан разнесенный вдребезги персональный компьютер. Я стояла в дверном проеме и смотрела на обломки и представляла, как Мишка, сидя на своем диванчике, молча слушал нашу с Андреем ругань. Все оскорбления, вся наша ненависть больше не могли укрыться от него. А незадолго до этого он был свидетелем того, как его отец выламывал вместе с участковым милиционером дверные замки. Б-р-р! Страшно представить, о чем думал в это время мой мальчик.

– Хорошая машина-то хоть была? – спросил Марк, разглядывая обломки компьютера.

– Да так, старье. В принципе жалеть нечего. Я все собиралась менять, Мишка давно просил. Теперь уж точно придется. Когда он... вернется, – сглотнула я комок.

Мы сидели в затихшей квартире, как на поле боя. Мы ждали. Самый страшный вид ожидания – когда не знаешь, чего вообще ждать.

– Я уверен, что он у Витьки, – с излишним оптимизмом заявил Андрей.

– Если бы ты не приперся со своими замками, он бы не убежал! – огрызнулась я.

– Если бы ты их не поменяла, я бы не приперся, – моментально отреагировал Андрей.

– Ребята, может, хватит? – тихо предложил Марк. До этого он вообще никак не вмешивался в наши разговоры. Вернее, в наш лай.

– Марк, что нам делать? – всхлипнула я. До этого мы уже пробовали кружить по району на Андреевом «Ниссане» (который оплатила я), пробовали разговаривать с продавцами в киосках, звонили Витьке, звонили другим Мишкиным друзьям.

– Надо ждать. Может, он просто придет домой. Погуляет, успокоится...

– Нельзя же вот так просто ничего не предпринимать, – нахмурился Андрей. – Может, в милицию позвонить?

– Ага, ты как раз с участковым знаком, да? – не удержалась я. Сейчас я была в состоянии, близком к бешенству. Пробегав по всем местным закоулкам с вывихнутой ногой и в рваных колготках, я была зла как черт. Утихомирить меня можно было, только связав.

– Я уверен, что он просто где-то у друзей. Ему просто захотелось уйти от ваших разборок, – подлил масла в огонь Марк.

Андрей моментально нахохлился. Он и так старался не встречаться взглядом с Марком, делая вид, что его просто здесь нет. Тем более что и сам Марк старался не отсвечивать. Вообще, ему, наверное, было очень непривычно оказаться в эпицентре нашей семейной разборки. Марк всегда был хлоднокровным и терпеливым, я никогда не видела, чтобы он на кого-то орал. Или чтобы кто-то орал на него. Мы же с Андреем орали весь день не переставая.

– Между прочим, я не понимаю, какое ваше дело, – зло бросил Андрей, прикурив очередную сигарету.

За время нашего развода я успела привыкнуть к самым разным вещам. Спать в одиночестве (гуд!), самостоятельно закупать продукты и оплачивать счета (бед!) и что в моей квартире больше никогда и никто не курит (вери, вери гуд!). Теперь мне придется перестирать все занавески и покрывала в доме. Андрей курил во всех комнатах.

– Никакое. Вы правы. Но я все-таки думаю, что, несмотря на это, нам нет смысла бросаться друг на друга, – спокойно заявил Марк. Он всегда ставил на место любых буянов. Я замолкала и испытывала муки совести, если Марк снисходил до холодных замечаний. Это означало, что я реально что-то напутала по полной программе.

Андрей сник и отвернулся.

– Скажи, Андрей, а ты всерьез собираешься здесь жить? Если так, то курить тебе я не дам, – заметила я. – И вообще, у тебя же маленький ребенок. Неужели же ты будешь курить при нем? А как ты думаешь, мы с твоей Манечкой подружимся?

– Лена, может, не надо? – нахмурился Андрей. – Ты же все прекрасно понимаешь. Я был бы рад решить это дело миром.

– А кстати, в какой из комнат ты будешь жить? Наверное, в большой. Тебе же надо куда-то поставить кроватку. Н-да, интересно, как мой телевизор встанет в спальне. Надо прикинуть. – Я задумчиво морщила лоб.

– Элен, скажи, а Михаил не мог поехать к своей бабушке, например, – спросил Марк, моментально вернув меня на землю.

Я тряхнула головой и принялась жать кнопки телефона.

– Дай сюда, – вырвал у меня аппарат Андрей. – Ты мне мать напугаешь до смерти. И расстроишь.

– Она сама кого хочешь напугает. Так что...

– Алло. Мама? Да, привет. Слушай, тебе Мишка не звонил? Нет? Если позвонит и захочет к тебе приехать, ты его прими, ладно? Ну, что значит, у тебя давление. Да, мам, это мне надо. Хорошо. И сразу мне позвони, как он появится. Нет, не надо ждать, звони, как только позвонит.

– Ну, что? – зачем-то переспросила я.

– Ничего, – Андрей повесил трубку. – Не звонил. Блин, что же делать?

– Ты должен был понимать, что разрушаешь не только нашу жизнь, но и его. Этот развод...

– А ты, ты должна была понимать, что мы уже давно не были семьей. Это не могло тянуться дольше. – Андрей с яростью затушил очередной, двести двадцать второй окурок «Davidoff» и вышел на балкон. Ветер гулял по комнате. Передо мной развевались сшитые на заказ бордовые шелковые шторы. Как же они мне всегда нравились! Как же вообще все мне нравилось в этом доме. Он был моим с самого начала. И нужен он был только мне. Андрей переехал сюда, покоряясь моей воле. Он бы с удовольствием продолжал жить у мамы.

Пять лет назад, когда Марк уехал, оставив выжженную пустыню в моем сердце, эта квартира стала для меня самым большим утешением. Я думала, что в этом теплом, уютном гнездышке мы с Андреем сможем если не полюбить друг друга снова, то, по крайней мере, обрести некое подобие любви. Комфорт, невмешательство и взаимная поддержка – это не так уж и мало, а Марк – Марк все равно уехал... Уехал, попросив меня забыть обо всем.

Я постаралась забыть, я сделала это ради шанса на правах старого друга видеться с ним, слышать его голос. Я жила как во сне, не замечая Андрея. Он стал для меня чем-то вроде дальнего родственника, который по какой-то нелепой случайности, по недосмотру, почему-то спит вместе со мной. Кстати говоря, когда я говорю «спит», я имею в виду именно здоровый восстановительный и обновляющий сон. Никакого секса. No sex. Мой дальний родственник не возражал. Он тоже как-то незаметно погрузился в себя и спокойно балансировал рядом со мной по граням молчания и сна. Пока в один прекрасный день, два (теперь уже два с половиной) года назад, он не пришел ко мне возбужденный, взъерошенный и раскрасневшийся. Таким я давно его не видела.