Татьяна Алюшина - Девушка-праздник Страница 4

По жухлой запыленной траве вокруг разбитого остова раскидало какие-то ошметки – части сидений, стекольное крошево, куски реквизита, костюмов, казавшиеся нереальными, инородными яркими пятнами на земле, короб с аппаратурой, покореженный ноутбук с полуоторванной крышкой, что-то еще – и девушку. Власов тряхнул головой, со всей дури засадил по железному борту кулаком, избавляясь от холода безысходности. Сцепил зубы и с удивлением посмотрел на свою руку, не почувствовав боли от удара, которую ожидал. Рука все еще была обмотана бесполезным пиджаком.

– Твою мать! – выругался Власов и, разматывая пиджак с руки, кинулся к девушке.

Она была без сознания и лежала на животе, словно спала, вытянувшись в струнку. Живая! Ничего!

Он ощупал ее с головы до ног, перевернул с максимальной осторожностью, ощупал спереди. Переломы. Несколько. Скорее всего, внутреннее кровотечение и сотрясение мозга.

Ей бы в больницу прямо сейчас! А он ей помочь в данный момент ничем больше не может. И Власов побежал назад.

– Даша!!!

– Помогите, – услышал совсем рядом.

Девушка. Какая-то девочка лежала прямо возле окна, вся в крови, не разберешь и не узнаешь, кто, но не его Дашка.

– Сейчас, миленькая, сейчас! – пообещал Власов и протиснулся в проем к ней.

Она странно лежала, как-то вывороченно – бедра наверху, на устоявшем чудом одиночном кресле правого борта, а тело внизу.

– Так, милая, – успокаивал он, устраиваясь возле нее, – сейчас осторожно попробуй пошевелить руками и ногами, чуть-чуть, не сильно. Чувствуешь?

– Да, – отозвалась она и заплакала. – Больно!

– Это хорошо, хорошо! – скорее себя, чем ее, уговаривал он.

Как мог осторожно, сантиметр за сантиметром, он подсунул правую руку под ее шею, почти нежно прощупал там, где знал, что надо проверять, – вроде нормально. Ничего, у него сильные руки, он сможет удержать ее голову!

– Так, девочка! Слушай меня внимательно! – заглядывая ей в глаза, четким, командным голосом говорил Власов. – Я буду тебя поддерживать под шею, старайся не двигать головой совсем. Поняла?

– Да.

– Молодец! Тебе будет больно, но нам надо вытащить тебя отсюда. Когда я начну передвигать твои ноги, придется потерпеть. Договорились?

– Да.

– Умница, – похвалил Власов.

Подхватив девушку левой рукой под колени, не меняя положения правой руки, удерживающей шею в одном положении, он начал вытаскивать ее из автобуса.

Она молодец! Терпела! Постанывала, прикусив губу, побелела вся от боли, но терпела! Он на всякий случай отнес ее подальше от искореженного остова.

А хрен его знает! Вполне может рвануть. Кондратьев не зря предупреждал, а сейчас не до осмотра состояния машины и выяснения, бежит ли бензин, не искрит ли проводка.

– Полежи, сейчас к тебе придут, помогут, ладно? – погладив ее по волосам, пропитавшимся кровью, уговаривал он.

– Ладно, – согласилась девушка.

– Даша!!! – проорал он, вернувшись к автобусу.

Игорь прислушивался и всматривался в раскуроченное нутро, пытаясь определить, где люди. У него волосы шевелились на затылке, но он не позволял себе более мыслей о бесполезности поиска живых! Вот когда всех достанут, тогда он об этом подумает!

Следующим он обнаружил парня, лежавшего лицом вниз на перекрученных остатках кресла, с неестественно вывернутыми, изломанными ногами.

Власов пытался нащупать пульс, но тщетно. Он вытащил безвольное тело и уложил на землю, подальше от перепуганной девушки, чтобы не видела.

Игорь возвращался к автобусу, когда к нему подбежали охранники, врач и медсестра из лагеря.

– Игорь Николаевич! – панически запричитала врачиха, ухватив его двумя ладонями за руку. – Я же не травматолог, я педиатр, я не знаю, что делать!

Власов накрыл ее ладони своей и спокойным, тихим тоном спросил:

– А когда у детей переломы и ушибы, вы знаете, что делать?

– Ну конечно, я на специальных курсах училась, чтобы попасть в этот лагерь! – И смотрела на него глазами перепуганной лани, ожидавшей решения вожака, ведущего к спасению.

– Вот и хорошо, – порадовался Власов. – Считайте, что они тоже дети. Вон там лежат две девочки ненамного старше ваших подопечных. Их надо осмотреть, остановить кровотечение, шины наложить, перевязать, а ребята вам помогут, отдавайте им распоряжения. – Он посмотрел на четверых мужчин, пришедших с врачом, и молоденькую медсестру: – Справитесь?

– Да, да, конечно! – заверила она, справившись с паникой, и позвала остальных: – Идемте! Надо осмотреть пострадавших!

«Дашка, Дашка, Дашка!» – все это время, как набат, билась одна мысль в голове.

Без вариантов, без выкрутасов и предположений – худшего, страшного, лучшего!

– Дашка!!! – позвал он снова, пролезая в оконный проем автобуса.

Девушка – и снова не Дашка. Он нашел ее, отцепив от погнутых поручней и выкинув через проем одиночное сиденье. Она истекала кровью от многочисленных порезов – это видно, а что там внутри?.. Без сознания. Это хорошо! Он, как мог, быстро ощупал, проверяя. На ощупь вроде все не так страшно, а там хрен его знает! Позвоночник-то не прощупаешь!

Но ее надо срочно вытаскивать, иначе она умрет от потери крови.

Срочно – это хорошо бы, но не так просто: ее придавило сбоку остатками двойного раскуроченного сиденья, застрявшего передними ножками в поручнях. Власов попробовал отжать, выдернуть – никак!

Власов перевел дыхание, осмотрелся повнимательнее. В месиве лежавшего на крыше, почти сплющенного с левого бока автобуса разобрать что-то с ходу было не так-то просто. Он вдруг заметил слева чью-то руку, торчавшую из этого хаоса, и с пальцев капала кровь. Нереально, как в дешевом ужастике, алые струйки стекали по тонким девичьим пальчикам, по дорогому, навороченному маникюру на длинных ногтях и каплями падали вниз. Он нащупал пульс – есть, жива!

Ладно, потерпи, милая, сначала подругу твою…

– Даша! – позвал еще раз Власов.

И холодная волна пробежала по спине, когда, прислушиваясь, он осознал, что здесь, внутри, не слышит ни стонов, ни иных звуков. Зато он услышал звуки там, за ограниченными искореженным металлом пределами, – далекий вой сирен и четкий, гораздо более близкий звук лопастей вертолета.

– Вот и гвардия подоспела, ребятки! – подбодрил он непонятно кого.

Видимо, уже не слышащих.

– Ну что, девочка, будем выбираться! – теперь уж персонифицированно обратился Власов к девушке, застрявшей под сиденьем.

Он нашел-таки островок, на который можно было встать в три погибели, разумеется, но хоть так. Игорь уперся спиной в край кресла и надавил, отталкиваясь ногами. У него получилось с первого раза протолкнуть кресло, засунув его еще дальше за поручень, освобождая девушку из зажима, и тут уж не до «танцев» вокруг позвоночника, он с первого взгляда понял, что у нее осталось несколько минут.