Исповедь начинающей разлучницы - Мира Айрон Страница 4

Вот тут я и поняла, почему боялась звонить в милицию. Выходит, я всё-таки в глубине души переживала и за соседа, у которого раньше были приводы. Стоило ли проявлять сочувствие и великодушие?

— Слава не выдержал, потому что Алик не пропускал нас в подъезд и грубил Славе, — я почувствовала себя обязанной восстановить справедливость.

— Да, Алиска, не ожидал я от тебя, — вздохнул отец и покачал головой.

— Чего не ожидал? — испугалась я.

— Тебе всего тринадцать, а из-за тебя уже проводятся кулачные бои. Что дальше будет? А?

Мама рассмеялась, а я почувствовала, что краснею. Лицу стало жарко.

— Мне Алиса всегда нравилась. И сейчас нравится, — заявил вдруг Алик.

Все уставились на него, а я поперхнулась чаем и закашлялась.

— Похвально, Альберт, что ты так вот прямо говоришь об этом, — кивнул отец. — Вот это по-настоящему мужской поступок, на который немногие способны, да почти никто, если говорить о вашем возрасте. Но Алисе всего тринадцать, Альберт. Давай будем исходить из этого. Вот когда Алиса окончит хотя бы школу, когда ей исполнится восемнадцать, если не передумаешь, если дочь наша не разонравится тебе, вернёмся к этому разговору. Договорились?

— Договорились, — просто согласился Алик.

Я мысленно негодовала, но спорить с отцом не хотела, тем более, при гостях. Надо же, всё решили! Вообще-то мне Слава нравится, и больше никто! Тем более, не Алик Вернер. Да не дай Бог! Алик — последний парень на свете, который мог бы мне понравиться. Он авантюрист, непредсказуемый тип. И вообще, я боюсь его.

— Ну если мы всё выяснили, — веско продолжил отец и посмотрел по очереди на Алика и на Славу. — То бывшие противники сейчас обменяются рукопожатием и дадут мне слово мужчины, что это была их первая и последняя драка.

Я видела по глазам Алика и Славы, как им не хочется подчиняться этому требованию, однако с моим отцом спорить парни не посмели. Обменялись рукопожатием, по очереди дали слово отцу. Потом Алик ушёл домой, а папа пошёл провожать Славу и просить прощения у его родителей.

С тех пор Алик мне не докучал, даже когда мы встречались с ним случайно. После каникул он вернулся в закрытую школу. А весной мы переехали в частный дом, и Алик опять надолго пропал из моей жизни.

К счастью (а может, и к несчастью), стычка с Аликом никак не повлияла на отношение ко мне Славы: мы по-прежнему относились друг к другу тепло и по-дружески. То есть, он ко мне относился тепло и по-дружески, а я была в него по уши влюблена, пряча под маской дружеского отношения взлёты и падения, бессонные ночи, горечь, ревность, приступы неожиданного счастья или горя. В общем, я поэтапно проходила свою влюблённость, не пропуская ни одного круга, ни одного нюанса.

В классе, да и во всей школе, нас с Лукиным считали парой, а на деле же наши отношения даже тогда, когда мы вплотную подошли к окончанию школы, оставались полностью платоническими и дружескими. Я тщетно ждала от Славы хоть каких-то решительных шагов. Сама я, в силу воспитания и природной скромности, проявить инициативу не могла.

Слава же, казалось, был полностью погружен только в учёбу и подготовку к выпускным экзаменам, за что и получил заслуженное вознаграждение. Набрав почти рекордное количество баллов по математике и физике, Слава был зачислен в один из самых престижных вузов Санкт-Петербурга.

Мне, с моими способностями и результатами, бюджетные места в самых престижных вузах даже не снились. Однако мне удалось поступить в местный университет, где я собиралась постигать экономические и околоэкономические науки.

Мысль о том, что в скором времени меня ждёт разлука со Славой, я прогоняла прочь до последнего момента. Однако время и обстоятельства нас не щадят, и вот прощальный ужин настал. Мы со Славой сидели в кафе.

За прошедшие четыре с половиной года Слава стал ещё симпатичнее, повзрослел и возмужал. Я знала, что в него влюблены очень многие девчонки. Видела также, как на него оглядываются незнакомые девушки на улице и в общественных местах, провожают заинтересованными взглядами. И только Слава, казалось, ничего не замечал. Всего себя отдавал учёбе, а любому другому обществу предпочитал моё. Правда, мне от этого по-прежнему было ни холодно, ни жарко. И никакая мало-мальская определённость не маячила даже на горизонте.

Но в тот день я, поборов смущение и стыд, всё же решилась на открытый и откровенный разговор со Славой.

* * * * * * * * * *

Мы сидели за столиком кафе, и я исподтишка изучала лицо Славы. В принципе, я могла бы особо и не таиться: кажется, мой собеседник ничего и никого вокруг не замечал. В том числе, и меня. Да-да, меня тоже, хоть и ужинал со мной. Ужин подходил к концу, а я так и оставалась незамеченной.

Причина была мне понятна. Слава мысленно уже был в Питере, в своей новой жизни. И кажется, в этой жизни для меня места нет. Сердце сжалось от тоски. Больше всего мне хотелось сейчас крикнуть ему: "Да взгляни ты на меня! И не просто взгляни, а так, чтобы увидеть! Ты хоть когда-нибудь видел меня?!"

Вместо этого, я изобразила на лице улыбку и подняла стакан с соком.

— За тебя, Славка! И за твоё большое будущее.

— Спасибо, — смутился Слава, будто очнувшись, и тоже взял стакан. — Прости, Алиса! Столько мыслей…

— Я всё понимаю. Тебе сейчас совсем не до меня. Прости, что настояла на этом ужине. Мне очень хотелось побыть с тобой, ведь кто знает, когда мы теперь увидимся?

— Всё нормально, Алиса. Всё правильно. Ведь мы друзья.

Именно это добродушное спокойствие Славы и вбило последний гвоздь в остатки моего спокойствия и самообладания.

— Это я твой друг, Слава, — заговорила я почти беззвучно, но очень эмоционально и отчаянно. Слёзы были слишком близко. — Я. Друг и соратник. Хотя нет, какой я соратник? Просто человек, которому больше нет места в твоей жизни. А я… Я люблю тебя, Слава! И не представляю, как теперь буду жить без тебя! Неужели ты за все эти годы так и не понял, что я люблю тебя? Не почувствовал?

По тому, как вспыхнуло лицо Славы, я поняла, что всё он прекрасно знал и чувствовал. Я поняла, что сейчас разревусь на глазах у изумлённой публики. Разрыдаюсь. Боль казалась невыносимой. Не думала я, что своими силами превращу наш со Славой прощальный ужин в бездарный фарс.

К счастью, мы расплатились сразу, на