Исповедь начинающей разлучницы - Мира Айрон Страница 5

Быстро повернув за угол, я побежала дворами, плача и совсем не думая о том, как выгляжу со стороны. Ещё никогда в жизни мне не было настолько плохо. А самым обидным казалось то, что в ситуации не было виноватых. Сердцу не прикажешь. Моему сердцу не прикажешь разлюбить Славу, а сердцу Славки — полюбить меня.

Слава догнал меня через две минуты. Уговаривал, пытался утешить. Вытирал мне, как маленькой, глаза и нос.

— Прости меня, Слава, я дура. Испортила всё, — выдавила я, наконец, почти успокоившись.

Потом мы медленно брели по вечерним улицам в сторону моего дома. Я держала Славу под руку.

— Всё будет хорошо, Алиса. Мы ведь расстаёмся не на веки вечные. Я буду приезжать. Зимой, на Новый год. А потом летом, на каникулы. А может, и ты когда-нибудь приедешь ко мне в гости. Ты была в Питере?

— Один раз, в детстве.

Неожиданно я испытала колоссальное облегчение: Слава сказал, что я могу приехать к нему!

— Ты правда хочешь, чтобы я когда-нибудь приехала?

— Конечно. Будем вместе гулять по городу целыми днями.

Мы ещё долго болтали со Славой ни о чём и обо всём, но я полностью успокоилась ещё тогда, когда Слава пригласил меня в гости. У меня будто камень свалился с души. А ещё у меня появилась цель. То, к чему я буду стремиться, ради чего буду жить. Я была уверена, что именно мой приезд в Питер изменит наши со Славой отношения, сделает их принципиально другими.

Когда мы дошли до моего дома, я решилась осуществить ещё одну свою мечту. Прощаясь, я поцеловала Славу. Конечно, это была, скорее, пародия на настоящий поцелуй, зато по накалу эмоций этот первый поцелуй превосходил на тот момент всё мыслимое и немыслимое. Во всяком случае, для меня.

Кажется, и Слава не остался равнодушным. Во всяком случае, глаза его странно потемнели, в них появилось какое-то новое выражение. И он, пусть ненадолго, обнял меня и прижал к себе.

Потом Слава ушёл, а я влетела домой практически на крыльях. Беспросветная тоска сменилась восторгом и ожиданием грядущего счастья.

… На следующий день Слава уехал, а через три дня и у него, и у меня началась учёба. Мы постоянно поддерживали связь со Славой, переписывались и созванивались. Я всё знала о том, как он привыкает к новой жизни и втягивается в учёбу, а Слава всё знал обо мне.

Так пролетели два месяца. Был хмурый ноябрьский день, причудливо соединявший в себе уходящую осень и наступающую зиму. Занятия закончились, я вышла из учебного корпуса и направилась к остановке, накинув капюшон и как следует намотав шарф.

Когда проходила мимо парковки, меня кто-то окликнул. Обернувшись, я увидела спешащего ко мне довольно высокого брюнета.

Сколько лет прошло, а я узнала его в первую же секунду.

— Привет, Алиса.

— Привет, Алик. Какими судьбами?

— Приехал специально, чтобы встретиться с тобой.

Тёмные глаза Алика смотрели весело и жадно. Так, словно он очень соскучился и рад меня видеть. Стоп. Что он сказал?!

— В смысле, Алик? А зачем? — удивилась я. — И откуда ты узнал, где меня можно найти?

— Я всё непременно объясню, Алиса! Только не здесь. Тут слишком холодно, ветрено и сыро. Давай поедем в какое-нибудь тёплое и уютное место? В кафе или в ресторан. А потом я провожу тебя до дома.

Я несколько секунд размышляла, кусая губу. В конце концов, ничего криминального Алик мне не предлагает. И он никогда не причинял мне зла. Был назойлив, спору нет, но сколько времени-то прошло?

Алик выглядел вполне миролюбиво, и я согласилась.

— Хорошо, Алик, раз уж у тебя ко мне дело. Только ненадолго. У меня завтра семинар, нужно готовиться.

— Договорились.

Кивнув, я направилась было к остановке, но Алик осторожно взял меня за локоть.

— Нам сюда, — он указал на стоянку.

Алик приехал на машине. Не на шикарной, но на приличной, а главное — надёжной. У моего отца такая же машина, а папе я доверяю, как никому другому. Папа, хоть и занимает руководящий пост уже не первый год, остаётся простым человеком, избегает наворотов, ценит надёжность и практичность.

Алик помог мне устроиться на переднем пассажирском сиденье и, прежде, чем сесть за руль, протянул мне очень красивый и явно дорогой букет.

— Это тебе.

— Зачем? — смутившись, я задала наиглупейший вопрос.

— Затем, что я рад тебя видеть, — улыбнулся Алик.

— Спасибо, — ещё сильнее смутилась я.

И подумала вдруг, что никогда и никто до сих пор не дарил мне цветы только потому, что рад меня видеть. Дарили только в день рождения или восьмого марта.

…- О чём ты хотел поговорить, Алик? — спросила я, когда официант, приняв заказ, отошёл от нашего столика.

Алик привёз меня в ресторан. Небольшой, но очень стильный ресторанчик, и явно недешёвый.

Не обращайте внимания на то, что я постоянно упираю то на дороговизну букета, то на уровень ресторана. Я вовсе не меркантильная особа, переводящая любую жизненную ситуацию в денежные знаки.

Это сейчас, когда мне исполнилось двадцать четыре, я вспоминаю то, что было в прошлом, и анализирую. Я прекрасно знаю о том, что порой один пакет лапши быстрого приготовления, съеденный на двоих, ценнее, чем ужин в самом дорогом ресторане. Полевые ромашки порой намного ценнее самого дорогого букета. Но! Всё зависит от отношения, возможностей и ситуации.

С милым может быть рай и в шалаше, если в данный момент шалаш — объективно единственное, что может предложить любимый. А когда: "А, ладно, и так сойдёт", либо человек вообще не задумывается о том, как и с чем к тебе прийти, — это уже совсем другое.

Надеюсь, вы понимаете, о чём я говорю? Речь идёт об отношении ко мне. Алик Вернер не пытался произвести на меня впечатление и пустить пыль в глаза. Он выбирал для меня то, что, по его мнению, соответствовало случаю и ситуации. Он задумывался об этом. Заморачивался, так сказать.

— Помнишь, как мы подрались у подъезда с твоим одноклассником?

— Помню, конечно, Алик! Я до сих пор в шоке, хотя столько лет прошло.

— Значит, помнишь и остальное. Но давай вернёмся к этой теме чуть позже, когда поедим. А пока расскажи о себе. Всё-таки давно не виделись.

— Да в целом, всё очень неплохо, — пожала я плечами. — Учусь на первом курсе в университете, изучаю менеджмент. Живём