100 дней после развода (СИ) - Грин Анна Кэтрин Страница 4

— Проваливай. Ментов сейчас вызову.

Глава 4

По лицу Руслана скользнула тень, он напрягся, да так сильно, что мне показалось как будто бы под его тёмной рубашкой все мышцы стали каменными.

— Это сейчас что такое было? — Хрипло произнёс муж, наклоняясь и подбирая с пола сумку, он качнулся в сторону и поставил её на полку гардеробной.

Бес, обойдя меня вокруг, пристроился и сел на кончики пальцев.

Я психанула, отшатнулась назад.

— Пошёл вон и кота своего забирай, — произнесла я дрожащим голосом, сходя с ума от всхлипов Матвея.

Я просто больше не могла, я не понимала, почему сын не может успокоиться, и у него такое периодически бывало, что если он начал плакать, то его успокоить крайне тяжело, он не засыпал, хотя был сыт, в чистом памперсе, и все равно у него было вот это состояние.

Когда я обращалась с этим к педиатру, она качала головой и говорила:

— Малыши все чувствуют, мама сама нервничает, вот и он нервничает…

И иногда я была готова принять, что Матвей все чувствовал и знал, как мне тяжело.

— Поля, если ты не поняла по документам, мы с тобой ещё муж и жена, — хрипло отозвался Руслан, делая шаг ко мне, а я вместо этого замотала головой.

— Нет, ты врёшь.

Я не понимала, как такое возможно и что произошло с документами, что выяснились такие подробности. Не могли мы быть ещё мужем и женой. Я же отчётливо помню эти разговоры с юристами и здание суда. Я же не могла быть в бреду в каком-то, что что-то не подписала или ещё как-то. Я же помню, когда обсуждалось, что выделяется содержание и так далее, и по жизни как бы среднестатистического человека это были нормальные деньги, нормальные, если семья полная, если маму может кто-то подменить, а не когда я одна утром отводила детей в школу с Матвеем на руках, либо в коляске, и ладно, сейчас, а март когда слякоть под ногами, холод, пронизывающий до костей.

— Если ты где-то шлялся три месяца, это не означает, что, появившись на пороге дома, тебя здесь рады видеть.

— Да, я вообще удивляюсь, как вы здесь что-то видите. Ты что, уже совсем перестала открывать шторы? — фыркнул Руслан, как будто бы не понимая моих слов, он говорил об обыденных вещах, заставляя меня ещё сильнее раздражаться.

— Какое тебе дело до моих штор? Я сказала убирайся, — произнесла чуть ли не по слогам я и тяжело задышала.

— Поль, давай тут не будем сейчас скандалы и истерики закатывать, мы с тобой оба взрослые люди, мы с тобой прекрасно понимаем, что все совершают ошибки ну, скажем так, я три месяца свою ошибку искупал. Так что все, можно сказать, я очистился…

А ведь он даже не знал о том, что да, его пассию уволили же со школы. Только раз за разом Аня приходя домой, была все мрачнее и мрачнее до тех пор, пока у меня не сдали нервы, и я не спросила, в чем дело.

Дочь, прикусывая трясущиеся губы, выдала.

— Все как будто бы знают, что произошло, что её уволили из-за меня. И сегодня химичка такая, типа, надеюсь, я достаточно мягко выразилась, чтобы твои родители не решили, будто бы мне не место в школе.

Руслану было на это плевать, он ушёл и ушёл, а я с ребёнком на руках опять стояла в учительской и смотрела волком на директора.

— Я, конечно, все понимаю,, что вы штатную единицу потеряли и так далее. Но это ни в коем случае не позволяет вам продолжать измываться над моим ребёнком.

— Вообще-то у нас такое не приветствуется, — отвечала мне мягко директор школы, но при этом сама бросала на меня косые взгляды.

— Я не знаю, что у вас приветствуется, судя по всему, спать с родителями учеников это самое то.

— Мы же уже обсудили эту тему…

— Мы её не обсудили, мы её замяли увольнением сотрудницы вашей, но сейчас происходит то, что моего ребёнка обвиняют в этом. Не женщину, которая увела мужчину из семьи, а моего ребёнка.

И после этого разговора я поняла, что дальше оно так и будет продолжаться, поэтому, вернувшись домой и дождавшись, когда дети придут со школы, я просто уточнила:

— Мы можем поменять школу?

А у Ани предпоследний класс, но она кивнула и согласилась. И перевод среди учебного года был не самым простым. Вообще отказывались переводить, и все это я делала, бегая с младенцем на руках, а Руслану на все наплевать.

— Так что, Полин, как бы тебе не хотелось верить в обратное, но по документам мы с тобой супруги, и, значит, я имею полное право находиться в этой квартире, — мягким бархатным голосом прошёлся по мне Руслан, а я сцепила зубы.

— Ты здесь не имеешь никакого права находиться, ты на протяжении трех месяцев ни разу не поднялся и не посмотрел на своего сына.

— Мне здесь не рады были, — оскорбился Руслан, а я прикусила губы.

— Может быть, тебе не рады были, потому что ты не вёл себя как отец, а всего лишь как какой-то мужик, который присутствовал в жизни детей, а под конец ещё и нагадил с три короба, что пришлось школу менять.

Да, я понимала, что это не вариант переводить одну Аню, и пришлось переводить ещё и Тимура, и для него это был лютый стресс. Он плакал и не понимал, зачем мы так поступаем. И все это я переживала одна из-за его предательства, из-за его косяка.

— Полин, вот чего ты добиваешься, вот ты уже один раз добилась того, что я ушёл, тебе что, повторения хочется?

Я тяжело задышала, стараясь, чтобы сердце не сбоило.

— А ты что, считаешь, что ты такой здесь нужный и необходимый, что я должна бояться повторно лишиться тебя?

И это Руслану не понравилось.

Он сцепил зубы, напрягся весь.

— Я сейчас что-то не понял, ты неужели считаешь, что я не достоин находиться рядом со своей семьёй?

Матвей тихо всхлипнул, а я в каком-то отчаянии, видимо, качнулась к Руслану и протянула ему сына. Муж по инерции принял Матвея и растерянно посмотрел на меня, а я, отшатнувшись дрожащим голосом произнесла.

— Ну, раз ты никуда не уходишь, значит, пришло моё время погулять. Аня с Тимуром в четыре часа придут домой, ты уж постарайся, чтобы у тебя и обед, и ужин были готовы к этому времени, потому что потом надо будет делать домашние задания. Да, Матвея купать надо с маслицем, чтобы кожа не трескалась. Ты же хороший отец, справишься.

Глава 5

Я сделала ещё один шаг назад и медленно развернулась.

Когда я дошла до спальни, мне в спину ударил голос Руслана:

— В смысле, Полин, ты чего сейчас удумала?

Но я ничего не ответила, я скрылась за дверью и глубоко вдохнула тёплый июньский воздух, по коже побежали мурашки, а я вдруг с какой-то болезненной ясностью поняла, что мне теперь не больно заходить в эту спальню, можно уже не мучиться и не страдать, засыпая на диване в зале.

Мне настолько не больно, что я качнулась к кровати, откинула плед и упала на постель, я закрутилась в одеяло, как гусеница, а сверху головы положила подушку.

Гулять я могу ведь где угодно, в том числе и по квартире, и даже по спальне, а мне просто надо было хотя бы немного времени для того, чтобы прийти в себя.

Но Руслан, такая сволочь, что он не дал мне этого времени.

Он открыл дверь, и мне сквозь подушку послышалось кряхтение Матвея.

— Полина, — возмущённо зарычал Руслан, сдёргивая с меня подушку, — ты вообще что сейчас творишь? Ты что делаешь, Матвей почему он плачет?

Я лежала, смотрела пустым взглядом в окно спальни и, едва шевеля губами, произнесла:

— Я не знаю, врачи говорят, что это психосоматика, но ты хороший отец, спокойный. С тобой сейчас психосоматика не должна работать. Ты гулял три месяца, считал себя правом наплевать на детей. Так побудь хотя бы пару часов достойным отцом. — Произнеся это, я сдёрнула подушку с его стороны кровати и накрылась сверху, но Руслан не собирался никуда уходить. Он наклонился, дёрнул край одеяла, стараясь вытряхнуть меня из него.

Я зашипела.

— Полина. Мы вообще-то с тобой ещё в браке.

Мне было наплевать, почему мы с ним до сих пор в браке. Я не знала, это ошибка суда или очень коварный и идеально сложенный план мужа. Поэтому просто пожала плечами и произнесла: