Джули Хаймор - Кружок любителей чтения Страница 4

Боб сидел за обеденным столом с ручкой и большим блокнотом «Базилдон Бонд». Бронуин предложила, чтобы каждый из них написал краткую автобиографию и потом прочитал ее перед всей группой. «Когда вы почувствуете, что готовы рассказать о себе», — сказала она.

«Боб Проктор, — написал Боб своим витиеватым, с сильным наклоном почерком и подчеркнул. — Я родился в тысяча девятьсот… ну, это неважно, в местечке, которое теперь называется Хамберсайд, а ранее называлось Северный Линкольншир. Мы впятером жили в маленьком домике на улочке, где всегда кто-нибудь вытряхивал в дверях половики».

«Да кому ж это будет интересно?» — думал Боб, но продолжал писать.

«В пятнадцать лет я бросил школу и работал помощником электрика до тех пор, пока однажды босс мистер Триндер, разомкнув не ту цепь, не умер от удара электрическим током в ванной миссис Спенсер. Тогда я занялся настилом ковров. В то время ковролин как раз входил в моду, поэтому работы хватало. Я встретил Кристин летом 1964 года, во время отпуска в Скегнесс Батлинс. Кристин была родом из Престона, и все в их семье называли друг друга «наш» или «наша». К Рождеству мы поженились, и спустя десять месяцев появилась Хитер. После нее был Кит, и теперь я — гордый дед двух внуков. Наша Хитер не замужем, она увлечена музыкой, играет в духовом оркестре и даже получает призы.

В 1987 году меня перевели в Оксфорд на должность управляющего новым отделением «Плас Флорс», но с прошлого месяца я работаю на полставки. Не по своему желанию. Это называется рационализацией. Мой начальник — это ничтожество по имени Брэдли — отчитывает меня каждый раз, когда при обслуживании клиентов я отмеряю ковровые покрытия в футах и дюймах, хотя клиентам это нравится. Мое основное хобби — речная рыбалка, но также меня очень интересуют поезда.

Моя жена одобрила мою идею записаться в литературную группу Бронуин, потому что хоть я и люблю почитать, но часто не дочитываю книги до конца. Однако я подозреваю, что Кристин просто хотела спровадить меня с глаз долой — потому что я теперь слишком много времени провожу дома».

«Да, так сойдет», — подумал он и двумя пальцами перепечатал весь текст на компьютере.

У Кейт в магазине проходил трудовую практику мальчик по имени Дагги. Шестнадцать лет, капюшон поверх бейсболки, брюки, в которые поместилось бы три человека. Его не интересовала ни реставрация мебели, ни дизайн помещений, просто он жил через дорогу и не хотел далеко ездить. «Надо было выбирать между вами и дамским бельем Лорны, — объяснил он. — У Лорны я уже был, она не хочет меня брать».

Учиться работать в кассе, подметать или заваривать кофе Дагги не собирался и уже дважды покупал для Кейт кока-колу и батончики «Марс», хотя она заказывала сандвичи. Поэтому на четвертый из десяти положенных дней она дала ему безнадежно потрескавшийся, съеденный жучком сундук и велела вычистить и украсить его, как ему захочется. Это задание помогало удерживать Дагги в дальней комнате (Кейт называла ее своей студией), что было очень хорошо, так как он отпугивал покупателей.

День был довольно спокойный. Майлз, работавший на полставки, присматривал за торговым залом, а Кейт была в «студии» и рисовала. Она выполняла заказ надменного, хорошо одетого мужчины, которому требовалось нечто похожее на гардероб, который Эдвард Берн-Джонс[9] подарил чете Моррисов в качестве свадебного подарка — весь расписанный изумительно красивыми сценами из «Кентерберийских рассказов». Он привез свой старый гардероб и сказал: «Не дольше трех недель, если можно, поскольку это тоже свадебный подарок». Сначала она нервничала и даже не могла спать из-за этого гардероба, но, проведя целый день в музее Ашмолин[10], наглядевшись на оригинал и сделав множество эскизов, она наконец набралась смелости. И вот уже две недели она работала только над этим заказом, и получалось даже лучше, чем гардероб Берн-Джонса, по крайней мере, на ее взгляд.

Рядом Дагги рисовал обнаженную женщину на своем сундуке. За образец он взял иллюстрацию из какого-то журнала, увеличив до невероятных размеров грудь модели. Кейт включила музыку, чтобы можно было не разговаривать, поскольку и в обычных ситуациях с Дагги это было нелегко, и уж совсем непонятно, о чем говорить, когда между ними лежит эта меланхоличная красавица с пальцем во рту и обнаженными интимными частями своего тела.

Примерно через полчаса в студию заглянул Майлз.

— Кейт, там пришел мистер Фелпс из школы Томаса Крэнмера. Хочет проверить, как тут Дагги.

Дагги замер и произнес:

— Черт!

— Он здесь, не так ли? — раздался громкий учительский голос.

— Быстро, — прошипела Кейт и сунула свою кисть в руку Дагги. — Меняемся местами.

Он отдал ей свою кисть, покрытую краской цвета человеческого тела, и они поспешили поменяться местами. Поворачиваясь, чтобы поприветствовать мистера Фелпса, Кейт успела частично прикрыть девицу покрывалом.

— Как дела, Дагги? — спросил мистер Фелпс и, не дожидаясь ответа, обратился к Кейт: — Хороший у вас помощник?

— О да!

— Надо же, Дагги! — воскликнул мистер Фелпс, увидев гардероб. — Прекрасная работа! Что же ты в школе прятал от нас свои таланты, а? Удивительно!

Дагги на шаг отошел от гардероба и задумчиво оглядел его, покусывая кончик кисти.

— Мм… да, этой работой я весьма доволен.

Мистер Фелпс обратил свое внимание на Кейт, подкрашивающую на сундуке женскую руку. (Приглядевшись, Кейт поняла, что это не столько рука, сколько пять сарделек, растущих прямо из запястья женщины.)

— Ну что же, — сказал мистер Фелпс, сощурив за очками глаза. — Я никогда не притворялся, что понимаю современное искусство.

Он шлепнул Дагги по спине:

— Молодец, парень! Теперь мы знаем, кто будет рисовать декорации для школьной постановки.

Потом он отметил что-то в своих бумагах, попрощался с Кейт и отправился с визитом на другое предприятие малого бизнеса.

Я стоял перед витриной магазина Кейт, очарованный кофейным столиком в бело-розовый горошек, когда из магазина стремительно вышел мужчина в ужасном костюме.

— Я считаю, тебе следует серьезно заняться изобразительным искусством, Дагги, — сказал он на прощание и, сунув портфель под мышку, едва не столкнулся с велосипедистом.

— Хорошо, я так и сделаю, мистер Фелпс, — ответил появившийся в дверях паренек с лицом, испачканным краской. — Придурок, — пробормотал он себе под нос.

— Кейт здесь? — спросил я его.

— Да, она в соседней комнате. — Он повернулся и придержал дверь, пока я вносил коляску с Джорджией. — Я провожу вас. — Мы прошли мимо парня лет тридцати, который стоял у прилавка и с отсутствующим видом листал журнал.

— Вот сюда, — сказал мальчик.

На Кейт была измазанная краской рубашка, доходившая ей до колен. При моем появлении она сняла ее.

— Эд! Привет! — сказала она с нервным смешком. — Сегодня у нас день сюрпризов. — Она посмотрела на мальчика: — Дагги, не сделаешь нам по чашке кофе, а?

— Ладно. Тем более что я у вас в долгу.

— Кажется, я все время пугаю тебя до смерти, — сказал я, когда он вышел.

— Нет-нет, это не ты. — Она рассказала мне, как только что учитель мальчика чуть не застал его за рисованием порнографических картинок во время трудовой практики, и кивком головы указала на безобразную обнаженную фигуру, изображенную на крышке большого сундука.

Я пригляделся.

— Хм… А зачем она держит на груди две ватрушки с вареньем?

— Не думаю, что это ватрушки.

— А-а. А это, значит… — спросил я, указывая на интересующее меня место.

— Рука.

— Ну конечно.

То, чем занималась сама Кейт, было абсолютно иного свойства: это был прекрасно расписанный гардероб. Естественно, я выразил свое беспредельное восхищение.

Неожиданно вернулся Дагги.

— Вот это да, какой ты быстрый, — сказал я и уставился на содержимое кружки, которую он мне вручил. Надо было постараться, чтобы из растворимых гранул приготовить нечто столь отвратительное.

— Извиняюсь, — прошептала Кейт.

Дагги снова принялся за работу, а мы с Кейт перевезли Джорджию в маленький задний дворик, заставленный цветочными горшками и кованой мебелью. Слабое сентябрьское солнце совсем не грело, но для маленьких легких Джорджии прохлада была все же предпочтительнее лакокрасочных испарений.

Кейт вылила свой кофе в горшок с лавровым деревом, я сделал то же самое, а потом, желая сказать что-нибудь оригинальное, спросил:

— Как продвигается «Мидлмарч»?

— Нормально. Я и раньше читала его, разумеется.

— Я тоже. То есть видел по телевизору. Это одно и то же.

— Так значит, ты придешь к Бобу в четверг?

— Приду.

— А Джорджия?