Фёдор Крашенинников - Любовничек Страница 4

Тут надо сказать, что в постели она была совершенно раскованной, что чрезвычайно ценили все ее любовники (и я в том числе). Обычно она не стеснялась на первом же интимном свидании выдавать такие фортели, что неподготовленные партнеры сначала изумлялись, а потом были готовы на многое, чтобы повторять пройденное снова и снова.

По какому-то стечению обстоятельств и настроений на первых интимных свиданиях с Борисом Ленке хватило ума не показать новому любовнику все свои ранее приобретенные навыки. Впрочем, рассказывая мне все это, она уже не была уверена, что это было благом. Скорее, тогда у нее просто не хватило духу рассказать влюбленному и такому серьезному мужчине, что и как она на самом деле любит и умеет.

Между прочим, меня интересовали истоки такой раскрепощенности, и данный мне ответ оказался достаточно неожиданным, хоть и простым.

- Понимаешь, все дело в том, как это преподносится! – сказала она тогда, рассеянно глядя сквозь пыльное окно на заснеженный город. Это было в начале нашей первой совместной зимы. Я сидел голый на полу, а Лена - на кресле, бессовестно разведя ноги и неспешно куря. – Мой первый любовник был очень испорченный мальчик. Но это я узнала потом, когда стала сравнивать… Тогда мне казалось, что ничего необычного в нашем сексе нет, что все, наверное, тоже так делают!

3.

Первым мужчиной Лены был мальчик из состоятельной семьи, живший недалеко от дома Лениных родителей, в недавно построенном кондоминиуме. Алексей, а именно так звали этого молодого человека, сам познакомился с длинноногой десятиклассницей. Дальше все развивалось на повышенных скоростях. Лена ушла жить к нему, в отдельную квартиру, находившуюся, впрочем, на той же площадке, что и квартира его родителей.

Расстались они через полтора года, когда, поступив на первый курс, Лена все-таки решила изменить свою жизнь. У Алексея к тому времени окончательно поехала крыша, и если к его экспериментам с наркотиками она почему-то относилась спокойно, то постоянные групповухи, которые с какого-то времени стали непременным содержанием их половой жизни, заставили ее принять окончательное решение и уйти.

Тем не менее отношения с Алексеем проходили у Лены под кодовым названием «брак» и она вполне серьезно называла его «мой первый муж», когда вспоминала что-то хорошее. Во всех остальных рассказах он фигурировал или под именем, или под названием «первый любовник». Очевидно, она слишком много вложила в эти отношения, чтобы признать их несерьезную природу, и потому предпочитала считать их браком. Впрочем, во всех смыслах это и был настоящий брак – с совместным проживанием, сексом, скандалами, ведением хозяйства, походами к родителям и всем остальным, что в это понятие обычно вкладывается.

После «развода» она ушла в веселую студенческую жизнь, очень скоро убедившись, что ее способности и желания в сексе, мягко говоря, выходят далеко за пределы обычной практики многих ее новых знакомых. Но рыбак рыбака видит издалека, и большей частью ей попадались партнеры с аналогичными интересами.

Так вот, в плане традиционного подхода к сексу Борис был едва ли не единственным исключением за всю ее жизнь, но именно ему суждено было стать ее мужем – теперь уже настоящим. Может быть, этой своей неиспорченностью он ее и привлек. Во всяком случае, она с самого начала отнеслась к нему очень по-доброму и даже пронесла это чувство через все годы брака.

По скупым, но весьма натуралистичным рассказам Лены, в постельных делах Борис был прост и незатейлив – быстро возбуждался, быстро кончал, быстро засыпал. Без труда выяснилось, что весь предыдущий опыт Бориса, который ему самому казался чрезвычайно многообразным и поучительным, сводился к многолетнему проживанию со скандальной, некрасивой и фригидной бабой, которую он бросил за несколько лет до встречи с Леной, и еще нескольким пьяным совокуплениям в сауне с усталыми проститутками. В итоге минет для него являлся пределом мечтаний, а анальный секс он считал изобретением порнопродюсеров, а потому решительно не верил, что нормальная женщина способна хотеть этого добровольно. Про все остальное он вообще ничего не знал и, что особенно мучило Лену, знать не хотел.

Но все это обнаружилось потом, гораздо позже. Первое же время Ленка искренне наслаждалась удивительной простотой отношений и воцарившимся в ее жизни покоем.

Как-то, лежа рядом с уютно сопящим кавалером, Ленка вдруг поймала себя на том, что уже давно выстроила в голове весь план жизни с Борисом: он будет работать и зарабатывать все больше и больше, она будет учиться и вести светский образ жизни – презентации, обложки журналов, премии за благотворительность, интервью, отдых на вилле у моря, какой-нибудь милый и ненавязчивый бизнес… Да что там, она даже фасон свадебного платья уже выбрала! Дело оставалось за малым – аккуратно подвести к ставшему вдруг неизбежным марьяжу Бориса. Но эта проблема решилась сама собой, правда не совсем так, как хотелось бы Лене, и уж совсем не так, как об этом написано в старых добрых книжках.

Случилось так, что месячные не пришли вовремя, и, обливаясь холодным потом, Ленка с помощью всех доступных тестов убедилась, что беременна. Гинеколог без труда описал ей временные рамки происшествия, и она, к своему удивлению, поняла, что злосчастный участник кипрской эпопеи ни при чем (тот был до тошноты аккуратным и методичным засранцем  и категорически отказывался вступать в какие-либо сексуальные контакты с Ленкой без презерватива). Старый друг отпал по причине все тех же предохраняющих технологий: однажды он заразил ее кое-чем малоприличным, и последующее совместное лечение оставило неизгладимое впечатление. А потому они никогда больше не занимались сексом без презервативов, а их экзерсисы скорее следовало назвать совместной мастурбацией. Короче говоря, детей от такого времяпрепровождения точно быть не могло.

Было ли со стороны Бориса это умышленным осеменением или презерватив порвался – Ленка не знала. На всякий случай выяснив все подробности и последствия аборта, она, стесняясь и краснея, сообщила ему новость. К ее удивлению, быстро перешедшему в восторг, Боря не только не испугался, но наоборот – обрадовался и тут же позвал замуж. Это, кстати, и навело ее после, в тяжелые дни токсикозов, на мысль о предумышленности зачатия – возможно, Борис, с его крестьянской смекалкой, решил, что случайно оказавшаяся в его кровати девочка может так же случайно упорхнуть куда-нибудь еще, и попытался ее привязать к себе старым как мир способом.

На заре семейной жизни, пока беременность была в начальной стадии, молодожены продолжали заниматься все тем же незатейливым сексом, но потом и он сошел на нет–  между супругами встал растущий живот.