Буду твоей Верой - Ана П. Белинская Страница 40

Иду по небольшому коридорчику, озираясь, в сторону звуков, доносящихся из кухни.

Большая просторная столовая с огромным мощным темным столом у самого окна первым делом привлекает мое внимание, и я представляю, как, должно быть, вся семья Бестужевых собирается вечерами за ним, пьет чай и смотрит в широкое окно, выходящее на густую лесопосадку. Зимой, когда земля и деревья утопают в снегу, открывающийся вид, я уверенна, поражает своей красотой.

Несмело подхожу ближе и опускаю глаза в пол, чувствуя, как в тонкий капрон носочка впивается что-то мелкое. Хлебные крошки…

Улыбаюсь, когда вижу на столе три знакомые банки: с помидорами, аджикой и вареньем.

Вчера, когда мама узнала, что Егор вызвал домой такси, моя щедрая родительница провожала парня со всеми почестями, сунув Бестужеву закрутки и распихав по карманам конфеты. Лицо Егора в этот момент отражало спектр различных эмоций от недоумения до неловкой благодарности. Я думала парень будет отнекиваться и решит от такого радушия держаться подальше, но какого было мое удивление, когда Бестужев с ловкостью прихватил банки, так еще и пообещал в скором времени вернуть стеклянную тару!

Из воспоминаний выдергивает звук свистящего вскипевшего чайника.

— Тебе помочь? — подхожу к суетящемуся над электрической поверхностью парню.

Егор снимает с плиты сваренные спагетти и переворачивает их в дуршлаг. Ловко одной рукой подбрасывает, промывает, а другой помешивает томящийся бурлящий соус. И делает он эти манипуляции настолько легко и привычно, будто каждый день только этим и занимается, а не играет в гандбол.

— Справляюсь, — Бестужев стряхивает спагетти от воды и отправляет в большую сковороду.

С открытым ртом наблюдаю за его руками. Боже, эти руки… в его руках всё горит, живет и дышит, я успела узнать. А по-другому этот парень не умеет. Если делает, то с полной отдачей, по-максимуму, до идеальности.

— Голодная? — Егор оборачивается и хитро подмигивает. — Сегодня моя очередь тебя угощать. Не обещаю изысков, как у вас, но кое-чем удивить, думаю, смогу.

И я снова вижу растянутые уголки его губ — он улыбается: скупо, точно пробуя и спрашивая у самого себя разрешения.

— Пока не очень, — улыбаюсь и принюхиваюсь. — Но выглядит настолько аппетитно, что жду не дождусь, чтобы скорее попробовать!

Это правда! Аромат соуса сводит с ума: бодрящая перчинка и пикантный кориандр будоражат вкусовые рецепторы.

— Хорошо. Тогда может небольшую экскурсию по дому?

Положительно киваю. Мне бы очень этого хотелось!

Пока парень колдует над последними штрихами его фирменного блюда, у меня есть не много времени осмотреться.

На рабочей кухонной поверхности минимум принадлежностей. Это странно, когда практически у любой женщины, которая готовит, под рукой несколько видов ножей и разделочных досок, у нее в ряд висят лопаточки, половнички, шумовки, полотенчико для рук, полотенчико для посуды, прихватка, тряпка, губка…

А здесь ничего… Только скупой набор необходимых вещей.

При всей роскоши кухонного гарнитура он смотрится неухоженным и отчего-то даже брошенным…

Почему это чувство брошенности не покидает меня с самого двора, с того самого палисадника? Не понимаю…

И где его родственники? Мы с ним одни в этом доме?

— Пойдем? — выключив блюда, Егор разворачивается ко мне.

Парень приглашает в просторную квадратную гостиную. Большой плазменный экран поражает своими размерами. В нашем доме есть телевизор в комнате родителей, который смотрит обычно папа и он, по-сравнению, с этой громадиной, кажется настенным говорящим радио, как у бабушки дома!

Громадный угловой диван, два бесформенные кресла-мешка яркой окраски, палас с замысловатыми узорами, стеклянный столик, большие колонки в углах комнаты, длинный высокий под самый потолок открытый стеллаж с книгами не перебивают ощущение пустоты. Можно было бы сказать, что в гостиной уютно, если бы в ней была живая душа.

— Это гостиная, — уточняет Бестужев. — Там отцовский кабинет, — показывает на закрытую дверь чуть дальше по коридору. — И больше на первом этаже ничего нет. Пошли на второй?

Снова киваю.

Холл второго этажа делит комнаты по противоположным сторонам: на одной — три, на другой — две.

Парень не рассказывает, кому какая принадлежит, а ведет сразу к открытой двери.

Это его комната.

Небольшая и живая. Пока единственное место в этом доме, где чувствуется жизнь: легкий беспорядок, но такой правильный, запах свежих цитрусов его туалетной воды, оставленная на рабочем столе кружка и поставленный на паузу спортивный матч по гандболу.

— Моя комната. Э-э-э… — Егор смешно почесывает лоб и сам осматривает свое же жилище, точно находится в нем впервые, — здесь немного не прибрано. Не успел, убирался внизу.

Не успел…убирался внизу…

Сам? Один?

— Не обращай внимания, проходи, — Бестужев сгребает с кровати джинсы и запихивает в шкаф.

— Спасибо.

Прижимаю рюкзак груди и подхожу к деревянным полкам, заставленным кубками, с которых свисают многочисленные медали разных проб на триколорных ленточках, дипломами и благодарственными письмами.

Мой взгляд цепляется за позолоченную статуэтку парня в прыжке с зажатым в руке мячом. По грустным, густым бровям я понимаю, что это копия Егора.

— Можно? — оборачиваюсь и спрашиваю разрешения.

Егор задумчиво кивает, а я опускаю рюкзак на пол и со всей осторожностью беру в руки статуэтку.

«Лучшему бомбардиру 2019 года», — гласит ее надпись.

Лучший… во всем этот парень лучший… Успела узнать. Рассматриваю лицо выграненного парня и поражаюсь, на сколько точно автор сумел передать эту редкую особенность. Мне так хочется узнать, откуда? Откуда эти вечно печальные брови и равнодушная маска лица? Потому что я знаю, я видела, как спрятанные глубоко-глубоко человеческие эмоции просятся на волю, а их силком подавляют, надевая на них защитный скафандр.

— Красивая, — аккуратно опускаю статуэтку на место, боясь случайно задеть спортивные награды. — Давай посмотрим проект? — я ведь для этого сюда пришла. Роюсь в рюкзаке и достаю флешку.