Мы не навсегда - Елена Левашова Страница 41

– Расскажите, что вы задумали? – подаюсь вперед, с трудом скрывая любопытство.

– Во-первых, я выведу так называемого свидетеля на чистую воду, если он сам не сольется. А, во-вторых, я докажу, что к вашему аресту имеет отношение концерн. Появились новости, – голос Мирона заговорщицки садится.

– Слушаю, – так же тихо отвечаю я.

– Софья увидела, как ее коллега Анатолий Арзамасов входил в здание концерна. Гуляла с малышом в парке возле их административного корпуса. Уверен, что он причастен к вашему аресту, Марк Юрьевич. Он двойной агент, предатель, темная лошадка…

– Серый кардинал, я понял, Мирон. И он ухаживал за Соней. Хотел жениться, чтобы якобы помочь с усыновлением мальчика. Но Соня тогда сомневалась насчет Ванечки… Я еще в больнице почувствовал, что он к ней неровно дышит. И острую неприязнь ко мне тоже почувствовал. Значит, я ему мешал подобраться к Соне?

– Думаю, да, – пожимает плечами Мирон. – Уверен, что да. Чтобы быть уверенным на все сто, я установил за ним слежку. Подключил ребят из моего агентства к этому делу. Интуиция мне подсказывает, что липовый свидетель, получивший от вас взятку – его знакомый или родственник. Он вас засадил, чтобы у Сони не осталось выбора. Убил своим поступком двух зайцев – и себе освободил дорогу к несчастному женскому сердцу, и руководству концерна помог избавиться от настырного депутата, вздумавшего их проверять.

– Мерзавец, – цежу сквозь зубы, сжимая пальцы в кулаки. – Бедная Сонька… ей же приходится работать с ним. Мирон, ей ведь не угрожает опасность? Понимаю, я прошу многого… И я… В общем, находясь здесь, я не могу оплачивать…

– Марк Юрьевич, следственный комитет принял мои доводы к сведению. Уверен, делу скоро дадут ход. И, да… Они взяли меня внештатным сотрудником на время расследования. Так что не думайте больше о деньгах, мне платят приличное государственное жалованье. А услуги адвоката Глеб оплатил сполна. У вас замечательный сын. И женщина замечательная. Кстати, о вашей жене… – оживляется он.

– Что еще? Только не говорите, что Елена… – нервно постукиваю пальцами по столешнице.

– Она попала сегодня в больницу. В областную гинекологию.

– Что случилось? Вы продолжаете за ней наблюдать?

– Да, у меня четыре мальчика-стажера в помощниках, студенты школы полиции. Так вот, один из них приставлен к Лене. Вчера она пошла в ночной клуб с подругой. Такая… эффектная брюнетка на сиреневом седане, – Мирон взмахивает руками, изображая в воздухе «эффектную» фигуру грудастой фифы.

– Понял. Это Яна – такая же ш… В общем, непутевая дамочка, как моя жена.

– Матвей проследовал за ней внутрь и сел за соседний столик. Пытался прислушиваться к разговорам молодых дам, но ничего, относящегося к делу, не услышал. Они трындели о всякой ерунде, много курили и пили крепкие напитки.

– Черт! – хлопаю кулаком по столу. – Вот же дрянь.

– Лена танцевала и развлекалась почти до утра. Матвей проводил ее до дома и уехал, сдав смену другому наблюдателю – Вадиму. Через час после возвращения Лены домой к вашему подъезду прикатила «скорая». Лену госпитализировали в отделение патологии беременных. Ее лечит заведующая отделением, врач, с которым ее познакомила Софья…

– Значит, Соня в курсе ситуации, – спокойно произношу я. – Интересно, как она к этому относится?

– Скоро узнаете, Марк Юрьевич. У вас же в пятницу свидание. Как ваш настрой? Скажите, я же молодец, что добился для вас королевских условий? – Мирон широко улыбается, а я, кажется, краснею.

– Вы мой спаситель, Мирон Альбертович, – отвечаю без тени лукавства. – Они второй день носятся, приводя комнату для свиданий в порядок. Ее здесь вообще быть не должно…

– Понятное дело, тут не зона, а СИЗО. Но за такие деньги, что конвоиры от вас получили, пусть носятся – красят, белят, чистят.

– Спасибо вам. Я вам обязан.

– Не говорите преждевременных слов. Потом скажете мне спасибо… Потом, когда услышите в зале суда громкое и раскатистое «невиновен». Лучше готовьтесь мысленно к свиданию с любимой женщиной.

– Хорошо, – соглашаюсь я.

Свидание послезавтра, а я уже дрожу от нетерпения ее увидеть… Сонечка моя, родная, любимая, нежная… Господи, что будет, когда наступит пятница? Наверное, я сдохну от счастья.

Глава 46

Софья.

Долгое время Павел изобретательно мне врал. Улыбался, говорил слова любви, шептал по ночам нежности, а потом уходил к любовнице… Жалко, что он не может видеть меня сейчас… Он точно бы оценил мою изобретательную бессовестную ложь.

– Вы точно ничего не знаете, Софья Васильевна? – хмурится полноватый следователь, расчерчивая чистый лист блокнота каракулями.

– Точно, – «честно» киваю я, поглядывая на коллег. Марина Артемовна монотонно мешает ложечкой чай, Арзамасов обводит кабинет ленивым, безэмоциональным взглядом. Да и я выгляжу вполне спокойной. Во всяком случае мне так кажется.

– И никаких подозрений у вас нет? Как думаете, кто мог такое сотворить с Борисенко?

– Нет, я никого не подозреваю, – так же рассудительно и бесцветно отвечаю я.

Борисенко успел опубликовать часть совместных с Павлом открытий. Именно о них говорил тогда главный врач. Все были уверены, что Борис давно за границей – собирает лавры в ученом мире и пользуется результатом чужого труда. Но он не сумел добыть главные разработки, над которыми последние годы трудился Павел – формулу препарата от меланомы. Борис исчез… А сегодня следственно-оперативная группа установила его местонахождение: до смерти избитого его обнаружили на хуторе Птичьем недалеко от города. Такие вот пирожки, сказал бы сейчас папа Паша… Скольжу взглядом по стенам кабинета и спокойным лицам коллег. Никаких эмоций – страха, удивления, неприязни, волнения… Ничего. Как будто речь идет о каком-то бомже или бродячей собаке…

– А что Борисенко говорит? – подает голос Арзамасов. – Он сумел сказать, кто его так… отметелил? И за что?

– К сожалению, нет, – прочистив горло, отвечает следователь. Тягостно вздыхает и отирает вспотевший лоб. – Он в реанимации. Рано утром пережил клиническую смерть, так что… Пока мы не можем рассчитывать на показания. Придет в себя, тогда и видно будет.

– Так мы с коллегами его проведаем, да, ребята? Где он лежит?

Пожалуй, впервые за время допроса замечаю промелькнувшее во взгляде Арзамасова оживление. Кажется, я понимаю ход его мыслей: добить Бориса, вот что он хочет! Сейчас я почти уверена, что Борисенко знал о двойной жизни Арзамасова. Как и о сотрудничестве последнего с концерном. Следователь раскрывает рот, чтобы ответить, но