13 лет назад мне будет 13 - Анастасия Суховерхова Страница 41

я сама. Я настолько ассоциировала себя с насекомыми-вредителями, или такими насекомыми, которых ни один человек на земле не любит, что тараканов, клопов, мух и других подобных насекомых перестала убивать. Мух я просто пыталась выгнать обратно на улицу, клопов брала салфеткой и отправляла в привычную окружающею их среду. Но если всё-таки мне приходилось убить какое-то насекомое, чего мне делать не хотелось, потому что таракана практически не возможно выгнать из дому, то после этого я молилась и просила у Бога прощение, а иногда я таракану просто позволяла от себя убежать, видя в нём себя, которому наверняка очень хотелось жить, и есть и пить…

И вот настал тот день выступления. Он был настолько волнительным, потому что только я знала, что изменю сценарий, который, скорее всего, был проплачен, чтобы унизить известную личность. Редактор постоянно проговаривала со мной весь текст, а я про себя мысленно свой. Во мне внутри всё горело, потому что я должна была на сцену выйти с живым поросёнком, который они специально подготовили. Животных я таких никогда не видела и не держала, а тут сразу на сцене, да ещё со своим сценарием. У меня уже всё горло пересохло, а мне ещё петь. Репетиций не было, полная импровизация, и мне нужно держаться свободно и непринуждённо, играть и улыбаться, а внутри меня всё сжалось, я была напряжена. Но мысль, что это поможет мне спастись настраивала на хорошее, а ещё тяжёлый эмоциональный опыт и знание, что твой внутренний мир должен жить отдельно от тела, помогал настроиться.

Настал мой выход, я стою на сцене и играю свою роль, как профессиональная актриса, у меня и жилка не дёрнется и не выскажет то, что творилось внутри меня. Поросёнка мне нужно было преподнести Маслякову, я это и сделала, только не как будто подложила свинью, что было в сценарии, а обыграла его своим текстом. Я придумала, что этот породистый пятнистый поросёнок будто Хрюша из программы «Спокойной ночи малыши», он пришёл на «Минуту славы», потому что хочет выступать, а Александр Васильевич может многому его научить… Разумеется, спела я плохо. Музыку не слышала, сцена новая, психологическое давление, мой сценарий, и всё не по плану. В жюри сидели Лариса Гузеева, Александр Масляков, Ольга Образцова, Сергей Юрский, все мне нажали красные кнопки. Вышли ведущие Александр Олешко и Дмитрий Шепелев, завязался диалог. Олешко в конце сказал: «Быть может, вы когда-нибудь окажетесь на этой сцене вновь». Потом они меня проводили в красную комнату, на пути встретился режиссёр, который смотрел на меня с таким выражением лица, как будто его продюсер отправит на расстрел. Меня с бурными овациями встретила массовка и Юлия Ковальчук, я всё продолжала играть свою роль, переводя происходящее в позитив, хотя мне так не казалось, я не получала от этого никакого удовольствия, я думала лишь о том, чтобы всё выглядело достойно, и враги от меня отстали. Что своим поведением через телевидение докажу, что не социально опасная, если смогла общаться с медийными людьми и ни на кого не набросилась. Что всё, что они писали и говорили обо мне неправда и я докажу это всем через экран!

Песню мне вырезали, фамилию исковеркали, зато я не стала никого унижать, хоть потом весь интернет унижал меня плохим вокалом. Какую плату я платила, чтобы спасти себе жизнь. Три дня я почти не спала, плакала. За что, такая несправедливость, что мне достойно не дали нормально выступить со своей песней ради спасения жизни! Почему на меня обрушился весь мир?

Работая нянечкой в детском саду, воспитатели видели, как я распинаюсь и выкладываюсь, прям так и сказали, что я забыла в этой должности? Драить полы и унитазы, когда сама тоже могу работать воспитателем. Я не могла и представить себе такого, потому что в Томске парой даже с образованием никого не брали, а у меня его вообще не было, поэтому вакансии воспитателя даже не рассматривала, а так как я была студенткой педагогического по совету пошла работать воспитателем в другой детский сад, потому что в этом воспитатели не требовались.

Я работала в группе кратковременного пребывания с детьми раннего возраста, и пока ждала прихода детей, сидела и писала стихи Малахову, потому что бывать на съёмках и видеть его из-за работы уже не могла. Вскоре вышел эфир «Минуты Славы». Как я и предполагала звонки с угрозами моей бабушке после этого прекратились. Джокер, который я выкинула ради спасения, стоил тех унижений, через которые я прошла. Это как на шахматном поле, сделаешь неправильный ход и твоей фигуре конец. Бабушка моя в детстве занималась шахматным спортом, занимала первые места, учила меня играть, правда, только в шашки, шахмат у нас не было. Я всегда обыгрывала своих подруг. Иногда нужно пару раз отдать своих солдат на съедение, чтобы потом стать дамкой и одержать победу. Со своими врагами я стояла будто на поле битвы, напоминающее шахматное длиною в жизнь, в нём я оказалась чёрным ферзём. Чёрным, потому что это сильный цвет, который никакой другой затмить его не сможет, как надо мной одержать победу.

В саду я никому не рассказывала о съёмках, но всё равно нашёлся кто-то, кто видел и растрепал всем. Начались унижения, больше не из-за того, что я плохо пела, а что вообще была на телевидении. Многих начала давить жаба, и мне устроили очередную травлю. Старший воспитатель Ольга Владимировна пакостила мне в группе, рвала фотографии и оформление, которое я создавала.

Однажды из Баку нам позвонила соседка тёти Шуры, сказала, что бабушка сломала шейку бедра, и чтобы Валера срочно приехал. Через месяц он вместе с ней вернулся, потратив сто тысяч рублей, чтобы привезти старьё в Москву, сказал, что с документами на дом и тем падонком ничего не смог решить, жильё он потерял. Оформлением документов на приезд, разрешение на проживание и прочим занималась исключительно я, Валера работал и тратил на это слишком много нервов, он возмущался, почему участника великой отечественной войны не могу зарегистрировать, чтобы пожилой человек хотя бы смог получать медицинскую помощь. Всё это совпало с предновогодними праздниками, и оформить что-либо в особенности было тяжело, так как тётя Шура сама передвигаться не могла. Я уходила на работу, мне в слезах и криком звонила мама, что она не может с ней справиться, я ждала окончания рабочего дня, прилетала домой, как будто в сума сошедший дом, начинала ухаживать за бабушкой, ночи у нас были бессонные, потому