Лайза Браун - Внук Дьявола Страница 41

– Колли, я хочу наверх. Сделай же что-нибудь.

Голос ее дрожал.

– Я понимаю. Ничего, скоро я тебя вытащу.

Колли рассчитывал успокоить ее хоть немного, но, по правде говоря, ему было больно видеть, до чего докатилась его Лейни. Она была похожа сейчас на куклу, которую швырнули в воду. Она ни слова не сказала о своем страхе, но он-то знал, до чего ей страшно. Колли почти что видел, как дрожит она в темной воде и как пульсирует на ее шее жилка.

Он перевел взгляд на столпившихся вокруг беспомощных кретинов. Здесь был Джек Грегори; он едва не обнял Колли – так обрадовался, что на выручку явился кто-то трезвый. Здесь его брат-близнец Марк и Ллойд Тейт, а также три женщины, которых Колли не знал. И еще Престон; этот стоял неподвижно, как восковая фигура, с того самого мгновения, когда Колли примчался к карьеру верхом на взмыленной лошади.

Престон и Лейни.

Но нет, сейчас не до этого.

– Что ты здесь делаешь? Не суй нос в мои дела! Ты должен быть в Нэшвилле; вот и катись туда. Неужели ты думаешь, что без тебя мы не справимся? – крикнул Престон своему кузену, когда тот отошел от края обрыва. – Мы уже позвонили в полицию, и нам пообещали выслать спасательную бригаду. Ее…

– Заткнись! – оборвал его Колли.

Конь, должно быть, почуял царящую в воздухе панику и отпрянул от обрыва, когда Колли взялся за веревку, которую прихватил в конюшне, и попросту обмотал вокруг конского крупа. Затем он извлек из кармана джинсов соединительную скобу, которая еще пятнадцать минут назад мирно висела на гвозде в сарае.

Пятнадцать минут. Четверть часа, как ни гнал он испуганного коня по полю, как ни мчался тот на сумасшедшей скорости. Очень долго… Все равно Уэй будет дольше добираться сюда на своей машине.

Колли подошел к краю обрыва. Где же она?

Сердце его тревожно сжалось, когда он закричал в пустую тьму:

– Лейни!

– Я здесь, – отозвалась она слабым голосом и тут же показалась у каменистой стенки карьера. – Я знала, что ты будешь здесь, и подплыла сюда.

– Так. Оставайся там. Сейчас я закреплю веревку и брошу тебе свободный конец.

Его пальцы в это время усердно привязывали веревку к металлическому кольцу.

Она запрокинула голову, и он увидел огромные глаза на молочно-белом лице.

– Послушай, Колли… Моя нога…

– Нога?

Смуглые пальцы замерли на миг и тут же опять принялись за работу.

– Наверное, я ушиблась при падении. Все случилось так быстро… Сейчас она почти не болит, потому что здесь дьявольски холодно, но мне кажется, что она весит тонну. Так что я не смогу забраться вверх по стене, держась за веревку.

Голос ее виновато дрожал, глаза умоляюще смотрели на него из глубины.

Колли был спокоен.

– Не волнуйся. Когда придет время, я скажу тебе, что делать.

Он исчез из виду, и Лейни не успела больше ничего сказать.

– Эй ты, – крикнул Колли одному из близнецов, – подгони сюда…

– Послушай, ты тут не начальник…

Престон умолк, услышав приближающийся звук мотора. На дороге показался белый полицейский джип. Сирена была включена, и буквы на боку машины как будто мигали вместе с синей лампой на крыше: «Графство Логан. Полиция».

– Вот и начальник, – буркнул Ллойд Тейт.

Именно он поймал конец веревки, брошенный Колли.

Машина остановилась, и рядом с ней на дороге возникла долговязая фигура Уэя Блэкберна.

– Что, черт возьми, тут случилось? – закричал он издалека. – Где Лейни?

– Быстрее подгоните машину сюда, – не вдаваясь в объяснения, распорядился Колли. – Нам надо закрепить веревку. Дерево может не выдержать.

Лицо помощника шерифа стало бледным как мел.

– Так она…

– Она ушибла ногу.

– Где спасательная бригада?

– В заднице, я полагаю, – зло бросил Колли. – Неужели Лейни должна дожидаться ее там, внизу? Я сам ее вытащу.

Уэй оценивающе взглянул на сосредоточенное потное лицо Колли.

– Отлично. Я вам доверяю. Говорите, как мне действовать.

Они привязали веревку к бамперу полицейской машины, после чего Колли утер пот, ручьями стекающий со лба, и приказал, чтобы кто-нибудь узнал, как дела у Лейни.

Он едва заметил, что Престон и его компания, за исключением Тейта и быстро трезвеющего Джека, болтали как сороки в нескольких футах от края обрыва. Он вовсе позабыл о них, когда все было готово, и поспешно разулся.

– Вы хотите спуститься? – изумленно воскликнула одна из женщин, не сводя глаз с его босых ног.

– Я должен приблизиться к Лейни и посмотреть, что к чему, – сказал Колли Уэю, становясь в веревочную петлю, которую он устроил под металлическим кольцом. – Если будет возможно, я нырну.

– Надеюсь, вы знаете, что следует делать, – сказал Уэй.

– Я тоже надеюсь.

Некоторое время Уэй наблюдал за тем, как Колли устраивается понадежнее в веревочной петле, потом заметил:

– Да, Колли, теперь меня не удивляет ваша репутация. И вы ее заслуживаете, вот что меня пугает.

Лейни посмотрела вверх, когда Колли показался над водой. Она тут же отвернулась, пытаясь сморгнуть слезы. Она увидела Колли – босого, голого по пояс, ловко спускающегося по стене колодца; Колли, чьи черные волосы спускались до плеч и прилипали к лицу; которому могло быть вновь четырнадцать лет; Колли из их прошлого.

А вдруг это и есть исполнение ее желания? Вдруг счастливое прошлое вернулось, и все можно начать с начала, на этот раз без ошибок?

Миновав половину пути до воды, он склонился вниз.

– Здесь глубоко? – спросил Колли, и она молча кивнула. – Точно глубоко? Хорошо.

Он легко, как Тарзан, качнулся в петле и прыгнул вниз.

В воду он вошел бесшумно, без брызг, и так же бесшумно вынырнул, мокрый и блестящий.

– По-моему, – неуверенно заметила Лейни, – ты здесь в своей стихии.

Колли оставил ее слова без внимания. Он быстро подплыл ближе и спросил:

– Какая нога болит?

– Правая.

– Ладно, я буду осторожен.

– Что ты хочешь делать?

– Посажу тебя в веревочную петлю, и тебя вытянут наверх.

Он ловко поймал петлю. Лейни заметила, что его черные глаза в эту минуту словно не видели ничего вокруг.

– Вот. Продевай ее под мышки.

У него, должно быть, выросло десять рук, так как он касался ее в нескольких местах одновременно, освобождая одну из ее рук, мертвой хваткой вцепившуюся в пластиковый ящик, и устраивая ее в петле.

– Держись за меня. Сейчас я все устрою.

Кожа его была холодной, а мускулы под ней – каменными.

В ту ночь в «Магнолии», когда он обращался с ней как со своей собственностью, его прикосновения раздули в ней пламя от сотни крошечных угольков. Долгие годы она старалась потушить это воспоминание, долгие годы не позволяла ему до себя дотрагиваться, и вот теперь в ней опять разгорались те угольки, и тела их соприкасались, словно они снова стали любовни-ками…