The Мечты (СИ) - Светлая Марина Страница 42

- Юлька! – вспыхнула Женя.

- Что Юлька? Вот что Юлька? Ты главное пока бабе Тоне на глаза не показывайся, а то запишет тебя во враги народа. Предала наше правое дело.

- Ужинать пошли, всезнайка! – рассмеялась Женя. – А бабе Тоне сейчас не до меня. Она опять без Реджепа осталась.

- Там третий сезон... говорят, усатый выжил... Надо будет качнуть, раз больше не придется смотреть супергероев, - заключила Юлька, вставая с кровати. И после этого о Бодьке предпочитала никому ничего не говорить. Не было больше в ее жизни Бодьки, вычеркнула.

Женя пыталась упорядочить собственные порывы

С работой «на дому» не складывалось. Вместо упорядочивания приказов в программе, Женя пыталась упорядочить собственные порывы в текущем моменте жизни.

Лишь оставшись в одиночестве, наедине с документами и собственными мыслями, она поняла, что произошло. До этого осмыслить не выходило, слишком шумно было за ужином, слишком демонстративно весело, будто бы чтобы ее подбодрить, Юлька стала шутливо переругиваться с отцом, борясь за свои права. Это отвлекало, не давало сосредоточиться. А вот тут, за дверьми комнаты – р-раз! И все понятно.

Не далее часа назад, не сомневаясь и не колеблясь, она отказалась от Романа Моджеевского и даже глазом не моргнула, будто бы тут и нечего было решать. Выглядело крайне благородно, но совершенно необдуманно. Откуда это? Что за дурацкое самоотречение на ровном месте? Или практически ровном.

Чего больше в ее намерении прекратить отношения с Романом? Только ли из-за сестры? Конечно, она очень любит Юльку и сделает для нее все что угодно. И даже больше. Юлька – почти что ее собственный ребенок, взлелеянный с рождения и до настоящего времени. Но Моджеевский…

Моджеевский...

Слишком крут, чтобы случиться с ней, с Женей Малич.

Или она, Женя Малич – слишком обыкновенная, чтобы этот образец мужской привлекательности и состоятельности надолго и всерьез задержался рядом. Ведь по сути – что такое две недели секса? Это всего лишь две недели секса и не более.

Их роман – тот случай, когда, если хорошенько подумать, Женя не могла не отмечать про себя и разницу в статусе, и сомнения в том, что их отношения могут оказаться всерьез и надолго. Ей давно не двадцать, чтобы бросаться с утеса в море от неразделенной любви, если однажды Роман решит, что с ней ему больше не интересно. И может, потому она и предложила сестре свой неожиданный, но вполне реальный вариант, что нет-нет, а все же опасалась именно такого поворота событий. Когда-нибудь он наиграется, а она привыкнет и увязнет. И лучше отрубить сейчас, сразу.

Это у Юльки молодость и Бодька, а у нее, в сущности, полный бесперспективняк. Чем это назвать, если не пустой тратой времени?

Ну да, пустая трата времени. Мантра на ближайшие несколько часов, пока сама в это не поверит. Но только нескольких часов у нее не было. В восемь зазвонил телефон, и на нем высветилось большими буквами: Моджеевский. А значит, пока еще не наигрался.

- Привет, - выдохнула в трубку Женя, все же не готовая рубить с плеча.

- Здрасьте! А Женька сегодня во двор выйдет? Скажите ей, что Ромка мяч взял! – дурашливо промурлыкал Моджеевский.

- Женька не выйдет, - подхватила она. – Женьке много задали, до утра хватит.

- Чего задали? – не понял Роман.

- Домашних заданий.

Моджеевский на том конце ощутимо подзавис. Но потом Женька будто бы воочию увидела, как он расплывается в улыбке, и голос его зазвучал до комизма наставительно:

- По ночам положено зубрить только перед экзаменами. А перед сном полезно воздухом дышать и любовью заниматься... в смысле давать себе легкую физнагрузку.

- Ну значит, у меня завтра экзамен. Учитель новый сильно строгий попался. Считает, что мы мало работаем. Вот и подкинул дополнительные тесты... на выживаемость.

- Жень, что случилось? – слетела с Моджеевского всякая игривость, и он враз сделался озадаченным. – Это ты меня... типа посылаешь, да?

- Такими, как ты, не разбрасываются, - хохотнула Женька и добавила уже серьезно: - У меня валом работы, правда. До утра хватит.

- Какая у тебя может быть работа? Ты ж в бюджете... у вас там чаи гоняют с утра до ночи.

- Ты поэтому свой фонд именно к нам в универ притащил? Никакого другого вуза под руку не попалось? – без тени возмущения спросила она.

- В смысле?

- В самом прямом, Роман Романович. Вести фонд имени тебя поручили мне, поэтому в ближайшее время мне светит не легкая физнагрузка, а тяжелый мозговой штурм.

- Это что же? Там столько возни, что ли?

- Само собой ничего не делается.

Моджеевский засопел в трубку, кажется, обдумывая ее слова. И то, к чему он приходил, ему, похоже, не нравилось. Потому следующий вопрос прозвучал почти сварливо:

- Прости, мне не следует этого спрашивать, но тебе хотя бы заплатят сверхурочные?

- А у меня рабочий день ненормированный, - улыбнулась Женя.

- Ты хочешь сказать, что ты сейчас собралась бесплатно горбатиться?

- Ро-о-ом, это моя работа. Я за нее зарплату получаю. Просто сейчас работы стало несколько больше, но делать-то все равно надо.

- То есть мы не увидимся сегодня?

- Ну вот будешь в следующий раз думать, прежде чем феячить, - беззлобно заявила Женя.

- Черт... это просто... черт... правда без шансов, что ли?

- Спокойной ночи, Рома!

- Спокойной...

Собрав в кулак остатки воли, Женя взялась за работу. Все равно делать надо. Чем раньше начнет, тем раньше закончит, и, может быть, ей даже удастся чуточку выспаться. Отбросив подальше мысли о звездах и мужчине из соседнего дома, она заставила себя сосредоточиться на бумагах, сейчас двумя стопками расположившихся перед ней на столе рядом с предусмотрительно сваренной большой кружкой кофе.

Однако дольше двадцати минут работать не вышло. И ровно в половине девятого телефон снова взорвался бескомпромиссным звонком от господина Моджеевского.

- И снова здравствуйте? – усмехнулась Женя, приняв входящий вызов.

- Признаю. Накосячил. Я во дворе, по-прежнему с мячом, выходи, а то по квартирам пойду.

- Ром, не сходи с ума, - она подошла к окну и, откинув занавеску, глянула во двор. У крыльца обнаружился Моджеевский, оглядывающийся по сторонам, в то время как у клумбы традиционно маячил Гарик. И наверняка за всем этим следили из комнаты под Женькой. Тут и к бабке не ходи. – Если я сегодня нормально поработаю, то завтра мы сможем встретиться.

- Что тебе мешает поработать... у меня дома? У меня, кстати, тоже дел накопилось, а я забивал на все.

- Я… я не уверена, что нам удастся поработать…

- Тогда я поднимаюсь к тебе.

- Ты шантажист, - выдохнула она и прижалась лбом к холодному стеклу. – И вот что с тобой делать?

Тут Роман поднял голову и разглядел ее в окне. Сверху было не видно, но Женя так и представила себе, как он улыбнулся – не по-голливудски красиво, а по-человечески счастливо. Он сделал несколько шагов по направлению к крыльцу, а потом на ее глазах чуть не оступился по-дурацки и с трудом удержал равновесие, в то время, как из-под его ног выскочил кот. Судя по интонациям кошачьего вопля – тот, которого детишки окрестили Джеком-потрошителем.

- Черт! – негромко ругнулся Моджеевский. – Ты в курсе, что у тебя район с криминальной славой? На меня сейчас покушались, видела?

- Видела, - улыбалась и Женя. – Я сейчас спущусь. Постарайся остаться в живых.

- Работу бери с собой. Мы реально будем трудиться! – хохотнул Роман и отключился.

Спустя минут десять, она торжественно вручала Роману сумку с документами. Потом поздоровалась с Климовым, все еще кружившим у клумб и буркнувшим ей в ответ что-то невразумительное. И неожиданно выпалила:

- Богдан у тебя?

- Стесняешься?

- Они с Юлькой поссорились.

- То их дело, - пожал плечами Моджеевский и взял ее за руку: - Но видимо, с тех пор он у меня и не ночует. Так что да, мы будем одни, не считая Ринго.