Малыш от генерального - Мария Сергеевна Коваленко Страница 42

Перерыв словно усилил мою чувствительность. Все ощущалось слишком остро. Слишком правильно. Сама не заметила, как встала на носочки и расставила ноги шире, чтобы Марату было удобнее.

- Горячо-о... – собственный голос тоже казался чужим.

- Маленькая, поклянись, что доктор точно разрешил! – Судя по хрипу, проблемы с голосовыми связками у нас были общими. – Я совсем не железный. А ты такая сладкая, что крышу носит.

- У меня о-о-очень хоро-о-оший доктор... – Губы пересохли, а слюны во рту собралось так много, что приходилось сглатывать.

- Поклянись!

Мужские пальцы стали смелее. Они теперь не просто гладили, нет – они словно символы выводили. Втирали буквы в чувствительную кожу. Настойчиво, жарко. Колени от этого подгибались, а из груди рвались стоны.

- Просто скажи «да». Кивни! - Марат уже не просил. Он требовал ответа. Будто от этого «да» зависела жизнь.

Ничего общего с тем мужчиной, который сам в нашу первую после больницы ночь вырядил меня в свою огромную майку, укрыл отдельным одеялом и отеческим поцелуем прикоснулся ко лбу.

Как подменили. Вернули моего прежнего сумасшедшего любимого.

Это был такой кайф! Самая сильная власть, которую я когда-либо ощущала. Не представляю, как бы сейчас отклеивалась от него. Ума не приложу, как смогла бы опять смотреть и не касаться. Но, к счастью, никаких запретов больше не было.

- Мне разрешили... тебя.

Не успела я закончить фразу, как оказалась на руках, и плитка коридора сменилась паркетом гостиной. Смеяться хотелось от такой быстрой реакции Марата. Чемпион мира по переноске женщин в спальню.

Но стоило лопатками коснуться матраса... жадным мужским губам начать путешествие от груди вниз, все веселье куда-то испарилось. Спина выгнулась дугой, и от стен спальни эхом отразился мой первый стон.

Все девочки готовятся к первому сексу. Представляют, каким он будет, мечтают о романтике, нежности или страсти. Я тоже фантазировала. Возможно, чуть дольше, чем другие. Пока настраивалась, успела закончить институт. Но, как и у многих, ничего похожего на мечты в первый раз не получилось.

Больше всего это походило на вступительный экзамен в клуб Взрослых девочек. Слишком много смущения, сковывающая робость и боль, которая вымывала из памяти все поцелуи и объятия.

Никакое шампанское или хороший отель не могли превратить первый раз в сказку. Но сейчас, в знакомой кровати, рядом с мужчиной, который уже выучил губами каждый сантиметр моего тела, я ощущала себя, словно в тот самый «первый раз» из мечты.

Марат знал мою тайну и сдерживался, будто опасался навредить. Он мучил ожиданием без всякой жалости.

Целовал шею. Щекотал кончиком языка чувствительное местечко за ухом. Оставлял влажные следы на ключице, а потом дул, заставляя меня смеяться.

Изводил губами грудь. Ласково, жадно, мучительно-медленно. Сминал ее и вылизывал. Втягивал нежную кожу в рот. Терся носом. Обдавая горячим дыханием, шептал, какая я красивая, как сильно он меня хочет и что мечтает сделать.

Сводил с ума своим сильным красивым телом, видом напряженных мускул и мужского желания, но запрещал прикасаться.

Скользил пальцами по животу. Осторожно, плавно. Разводил мои ноги шире. Любовался мною там, словно ничего красивее не видел.

Пробовал на вкус... неторопливо, со знанием мастера. Так, что я сминала в ладонях простыню и готова была умолять о большем.

Руками и губами подготавливал для себя. До тонкого всхлипа. До жалобного «Пожалуйста!».

Накрывал мое тело своим. Как куполом, заслоняя от всего вокруг.

Смотрел в глаза. С отчаянием. С желанием настолько диким, что плавился мозг...

И двигался.

Вначале неспешно, тягуче. Будто я сломаюсь от напора.

Потом резче, быстрее. Все еще сдерживая своих демонов. Каменея от желания, словно не человек, а стальной механизм. 

И после одержимо.

Какой-то невероятной волей Марат удерживая себя от жестокости. Выносил своим напором все мысли из моей головы. Воровал губами стоны. И был повсюду.

Я чувствовала его каждой клеточкой внутри и сверху. Меня выгибало от острого, ослепительно-яркого удовольствия. Каждый толчок будил что-то незнакомое.

И так бесконечно долго. Жестко и нежно одновременно. Требовательно и щедро. Пока весь жар не спустился в низ живота.

Оргазм был похож на кораблекрушение. Какая-то часть меня еще сопротивлялась. Привычно пыталась заглушить все ощущения. Но другая, дикая, сорвала все стоп-краны и со слезами, с протяжным криком выпустила нас обеих на волю.

Стыдно признаться, но я не почувствовала даже финала Марата. Тело трясло как в лихорадке. Слезы застилали глаза, мешая видеть.

Лишь по крепким уютным объятиям поняла, что разбившихся двое.

Две пары рук, которые все еще гладили горячую кожу, словно не могли остановиться. Две пары ног, переплетенных под одеялом в единое существо. Два сердца – одно напротив другого.

Идеальные пазлы. Будто великим Ювелиром подогнанные друг под друга. Даже страшно не было. Вместе с опустошением растаяла последняя гордость, и мыльными пузырями полопались сомнения.

- Я тебя люблю. – Не желая слышать никакого ответа, я прижала к губам Марата палец. – И никогда не оставлю. Даже не надейся. Только если прогонишь.    

Глава 23. На войне как на войне

Марат.

Я всегда знал, что в ряду счастливчиков буду занимать почетное первое или второе место с конца. Но и не догадывался, как весело находиться на этом месте.

Авария с Захаровым разделила нашу войну с Герасимовым на «до» и «после». Сожженная дача, налет на квартиру Аглаи и последующие послания теперь казались цветочками.

Урожай из ягодок впечатлял размахом. Чтобы обеспечить безопасность всем моим близким, родным и ценным сотрудникам компании, Штерну пришлось отказаться от половины сторонних заказов и перекинуть своих людей ко мне.

Под круглосуточную охрану попал офис, усадьба Дамира, квартира матери. Своих людей Дима пристроил в каждую бригаду на стройках, а пару