Порция красивого яда (ЛП) - Клейтон Келси Страница 42

Я неохотно отступаю назад и открываю дверь, чтобы впустить ее. — Если ты собираешься врать дальше, то уходи. Я бы предпочел, чтобы ты вообще ничего не говорила.

Она качает головой. — Нет. Больше никакой лжи. Больше никаких секретов. Я сказала Лейкин сегодня утром, что больше не буду этого делать. Так что спрашивай все, что хочешь знать, и я тебе все расскажу.

Вот это да. Такое ощущение, что у меня есть доступ к внутренностям мозга Лейкин. Если кто и знает ее лучше, чем она сама, так это Мали. В этом есть что-то опасное, но я не могу устоять перед возможностью получить ответы на все вопросы, которые я так долго искал.

— Хорошо, — говорю я, медленно кивая. — Когда она решила уехать?

— В ту ночь, когда вы сильно поссорились, — отвечает она. — Когда мы с Кэмом вошли и увидели, как твой кулак пробивает стену.

Боже, как я ненавидел ту ночь. Помню, я думал, что это была самая худшая ссора, которая у нас когда-либо была. Нет ничего, что я ненавижу больше, чем ссориться с ней. Честно говоря, меня от этого тошнит. А та ночь была очень напряженной.

— Не так долго, как я думал.

Она вздыхает, садясь на диван рядом со мной. — Когда мы поднялись наверх, она рассказала мне о текстовых сообщениях и показала доказательства, которые она нашла в машине.

Мои брови поднимаются. — Неужели все было так плохо?

— Да. — Она смотрит на свои руки и возится с дыркой на джинсах. — Когда она сказала мне, что хочет сделать, я сказала ей, что это плохая идея. В смысле, если кто-то угрожает ей, она не должна оставаться одна. Но я также видела, как ей было страшно — не за себя, а за тебя. Она ушла при одном условии, что тебе не причинят вреда.

— И ты помогла ей в этом, — говорю я, не спрашивая, а просто выкладывая этот факт.

Мали кивает. — Я встретила ее на границе города, дала ей телефон и все деньги, которые мы смогли собрать. Потом я еще раз пообещала ей, что присмотрю за тобой, и обняла ее на прощание.

По тому, как она начинает плакать, я понимаю, что вспоминать этот момент ей все еще тяжело. Она видела, как уходит ее лучшая подруга, и не знала, все ли с ней будет в порядке. Но возможность хотя бы связаться с ней и убедиться, что с ней все в порядке, — это лучше, чем тот ад, который я пережил, не зная, что, черт возьми, произошло.

— Да, я сообщала ей о том, как ты и все такое, но все это было не понарошку, Эйч, — искренне говорит она. — Ты действительно один из моих самых близких друзей, и мне жаль, что я скрывала это от тебя. Я верила, что Лейкин поступает правильно, и когда с тобой ничего не случилось, я поняла, что она не ошиблась. Что мы делаем то, что в твоих интересах. Но я должна была сказать тебе. И я должна была сказать Кэму.

Черт, я даже не подумал о том, что Кэм был там и услышал то же самое, что и я. То, что она солгала мне, — это одно, но для него это, наверное, катастрофа. Ни для кого не секрет, что у них двоих что-то происходит, но все это основано на любви. И такая ложь способна разбить ему сердце.

В голове проносятся мои собственные вчерашние слова. Те, в которых я выдал их секрет Лейкин. Но мы же говорили, что больше никаких секретов, верно?

— Ты же не собираешься бить меня по яйцам за то, что я выдал вас двоих Лейкин? — нерешительно спрашиваю я.

Она усмехается, качая головой. — Она не злится. Я имею в виду, что она буквально вышла замуж за лучшего друга своего брата. Это было бы немного лицемерно с ее стороны, тебе не кажется?

— Это справедливо.

Я наблюдаю, как улыбка исчезает с ее лица. — В любом случае, это не имеет значения. Скорее всего, он больше никогда со мной не заговорит.

Если кто и знает о способности Кэма держать обиду, так это я. Он чертовски упрям и все держит в себе. Но Мали всегда была для него другой. Их дружба, если ее можно так назвать, строится по иным правилам, чем все остальное. Я просто не знаю, поможет ли это ей или навредит в этой ситуации.

На журнальном столике звонит телефон, и я протягиваю руку вперед, чтобы взять его, и вижу на экране имя Кэма. — Вспомни дьявола.

Я отвечаю на звонок и прикладываю трубку к уху. — Да, как дела?

— Эйч, — говорит он, и паника в его голосе заставляет волосы на моих руках встать дыбом. — Тебе нужно немедленно приехать в этот чертов бар!

У меня срабатывают тормоза, шины с визгом проносятся по асфальту, когда грузовик останавливается на парковке. Как только я поставил машину на стоянку, мы с Мали выскочили из нее. Мы бежим к двери, но когда я пытаюсь открыть ее, она оказывается запертой. Я пытаюсь найти ключ, когда Кэм открывает дверь, и выражение ужаса на его лице заставляет мой желудок опуститься.

— Что происходит? — обеспокоенно спрашиваю я.

Лейкин оборачивается на мой голос. По ее щекам текут слезы, она выглядит такой отчаявшейся. Такой испуганной.

Кэм не может произнести и слова, поэтому он отходит в сторону, и тут я вижу его.

Там, в центре бара, лежит тело хакера. Он почти полностью погребен под кучей грязи, а его голова, похоже, торчит наружу. А черви и личинки, которые ползают вокруг, видимо, просто для спецэффекта.

Когда у меня отпадает челюсть, Кэм протягивает мне записку, лежавшую на столике у двери.

Посмотрим, как ты избавишься от этого.

16

Слово «ХАОС» даже не описывает того, что происходит за закрытой дверью бара. Кэм в панике бормочет что-то о том, что через двадцать минут нам нужно будет открываться. Он бросается за листом бумаги и маркером, чтобы сделать объявление.

Мали выглядит чертовски напуганной. Она попеременно хочет помочь Кэму и беспокоится о Лейкин. И она точно должна волноваться за нее; я точно знаю, что волнуюсь. Она в шоке.

Мы все знаем о последнем трупе, который она видела, и о событиях, которые произошли после этого. Она не очень хорошо с этим справилась. Сейчас у нее такое же выражение лица, как и тогда. Я не могу отделаться от опасения, что она вот-вот вернется в то состояние, в котором оказалась тогда.

— Что, черт возьми, мне написать? — спрашивает Кэм.

Его рука дрожит, а зрачки расширены настолько, что кажется, будто он только что принял целую партию кокаина. Если он будет писать это объявление, кто-нибудь обязательно подумает, что мы где-то употребляем наркотики. Поэтому я подхожу и забираю у него маркер.

Извините, мы закрыты по семейным обстоятельствам.

Коротко, просто и достаточно расплывчато, чтобы это работало. Я передаю Кэму бумагу, а он хватает скотч и идет к двери, поднимая жалюзи лишь на секунду, чтобы приклеить ее к внутренней стороне стекла.

Солнечный свет проникает внутрь и освещает тело. Видно, насколько он бледен. Кожа имеет сероватый оттенок. Я не знаю, как давно его убили, но предполагаю, что раз он еще не разложился, значит, это было совсем недавно.

Лейкин не отводит от него взгляда. Черт, она даже почти не моргает. Он похож на гребаную декорацию к Хэллоуину, и я знаю, что если не уберу его куда-нибудь с глаз долой, ей будет только хуже. Но как, блядь, переместить мертвое тело, покрытое грязью, не заляпав все вокруг дерьмом и не оставив нам еще больше хлопот с уборкой?

Я ломаю голову, пытаясь разобраться, пока мне не приходит идея. Взбежав по лестнице, я открываю шкаф и достаю из него палатку, которую мы обычно использовали для проведения соревнований. Марк попросил меня оставить ее здесь на случай, если он захочет устроить еще одно соревнование по серфингу. Думаю, теперь она ему не понадобится.

Я вытаскиваю палатку из чехла, с трудом отделяю полотно от металла, но оно, наконец, освобождается. Он должен быть достаточно плотным, чтобы удержать все жидкости, которые могут вытечь из кузова на пол.

Да, не волнуйтесь. Меня тоже выворачивает наружу.