Джастин Валенти - Протеже Страница 42

Ники обожала испанскую кухню. И без умолку трещала в такси, доверчиво рассказывая Гвен о себе. Отец давно умер, а мать живет на Лонг-Айленде, в Хантингтоне, с двумя младшими сестрами девятнадцати и шестнадцати лет. Нет, Ники редко видится с родными: у них нет почти ничего общего. Мать хорошо обеспечена и не нуждается в деньгах. А Ники покинула семью, как только окончила колледж, поскольку считала, что может жить только в Манхэттене.

Она с такой неохотой рассказывала о своей службе где-то на Восточных Двадцатых улицах, что Гвен не стала выяснять подробности. Судя по всему, жизнь у бедняжки так и не сложилась, вот почему девочка так отчаянно ищет убежища в надуманных интригах и мишуре мыльных опер. Плохо, очень плохо. Господи, имей Гвен хоть десятую часть ее внешних данных и будь ей сейчас двадцать лет… Ну что ж, в мире всегда царит несправедливость. И Ники просто нуждается в капельке внимания и возможности самоутвердиться. Вероятно, причитавшаяся ей доля внимания и любви целиком досталась младшим сестрам.

Гвен давно стала завсегдатаем в «Эль Фаро», и их тут же проводили за столик в самом уютном уголке. Хорошо, что в зале приглушенный свет – это поможет выглядеть более привлекательно. Ники так легко привести в восторг. Да, Гвен имеет кое-какие связи в театре – драматурги, режиссеры, артисты, – и если Ники интересуется искусством…

Ники просияла от восторга – да, да, она готова познакомиться с друзьями Гвен и с благодарностью примет любую помощь, любой совет!

– Ну а теперь, – охрипшим от возбуждения голосом заметила Гвен, выпуская облако дыма, – я бы предпочла покинуть это место.

Действительно, в ресторане стало людно и шумно, множество посетителей толпилось возле бара. Она предложила подвезти Ники на такси.

– Замечательно! – отвечала та, как-то угаснув. Неужели ей правда не хочется прощаться?

Гвен пришлось снова закурить, чтобы не выдать снедавшее ее нетерпение. Богатый опыт убедил ее, что излишняя поспешность может спугнуть рыбку и та моментально сорвется с крючка. Гвен слишком хорошо знала, как это бывает. Брезгливая гримаса, праведный гнев и вопли о том, что она не давала повода считать ее «такого рода особой». Весь вечер Гвен держала себя в узде и не позволила себе ни разу прикоснуться к Ники, дружески похлопать по руке или погладить по плечу – ничего такого. Вот и теперь она отодвинулась подальше на заднем сиденье. Привыкнув к царившей в салоне полутьме, Гвен разглядела ручки Ники, аккуратно сложенные на коленях, такие нежные, мягкие, совсем без вен… Наверное, у нее пальчики как конфетки, и кожа такая свежая…

Она невольно вздрогнула и затушила сигарету.

– Вы не замерзли? – искоса взглянула на нее Ники. – На улице так сыро, а вы в легком плаще. А я никогда не зябну. – И она на миг накрыла ее руку своей горячей ладошкой.

От неожиданности Гвен охнула, но тут же рассмеялась и, сидя совершенно неподвижно, пробормотала непослушными губами:

– И правда!

– Послушайте, давайте выйдем вместе возле вашего дома, – вдруг предложила Ники. – Дальше я прекрасно доберусь пешком. Мне что-то захотелось прогуляться. Знаете, не тянет возвращаться домой.

Гвен поспешила дать новые указания шоферу и снова застыла на заднем сиденье, кусая губы от нетерпения и боясь все испортить.

Господи, прошла уже целая вечность с тех пор, когда у нее был кто-то близкий. Случайные встречи не удовлетворяли Гвен: она всегда испытывала потребность в глубокой, постоянной привязанности и потому не надеялась найти подружку в лесбиянских барах. Лучше не спешить и дождаться вечеринки у кого-то из достойных доверия знакомых, собиравших у себя женщин вроде нее. Женщин, хотя бы теоретически способных на настоящую любовь. Вот почему знакомство с Ники во время сеанса в салоне красоты воспринималось ею как чудо.

Гвен расплатилась с таксистом и стала копаться в сумочке в поисках ключей.

– Что-то у меня пропало рабочее настроение. К тому же это не так срочно. Может, зайдете ко мне выпить на дорожку?

– А это удобно? – Ники оживленно улыбнулась. – Ну, понимаете, мне так неловко, что из-за меня вы бездельничаете…

– Ничего страшного, – заверила ее Гвен. – И к тому же я так ничего и не рассказала о том, что случится в понедельник… – лукаво добавила она.

Ники одарила ее таким взглядом, что Гвен потупилась, опасаясь выдать свои истинные желания.

Ники привела в восторг ее квартира: какая она большая, какая роскошная, как миленько обставлена всякими древними-древними штучками…

Гвен пришелся по душе этот восторг – ведь ей самой за столько лет квартира здорово приелась. Здесь выросли ее дети, и, когда они уехали учиться в колледж, Гвен устроила библиотеку в столовой, которой больше не пользовалась. Ники ходила вдоль книжных полок, благоговейно рассматривая место, где Гвен творила, и с такой забавной непосредственностью пожирала глазами ее письменный стол…

– Пожалуй, здесь не так уж уютно, – вкрадчиво заметила Гвен, позволив себе наконец взять Ники за руку и повести в гостиную. Там она налила вина себе и виски гостье, после чего сообщила: – Я развелась пятнадцать лет назад.

В глазах Ники вспыхнул немой вопрос, и Гвен поспешно добавила:

– Нет, нет, я и думать не хотела о новом браке. Одного мужа оказалось более чем достаточно!

– Ох, как я вас понимаю! – подхватила Ники. – Я тоже подумывала выйти замуж: ведь надо родить детей, но эти мужчины – они для меня хуже инопланетян! Какие-то недоделанные, что ли! И у меня от мужчин одни неприятности! В конце концов, в наше время можно забеременеть и без них, просто я еще не совсем готова стать матерью. Сперва мне хотелось бы пожить для себя!

Ее бокал незаметно опустел.

– Ники, не стесняйтесь, наливайте себе сами, – предложила Гвен, удобно расположившись на диване. – Чувствуйте себя как дома!

– Спасибо. – По пути к бару Ники обратила внимание на детский рояль и задержалась, разглядывая фотографию в рамке, которая стояла на крышке. – Это ваша дочка?

Как всегда, сердце у Гвен глухо защемило.

– Нет, это сестра. Она умерла много лет назад. От лейкемии. Это был ее рояль.

– О! Простите меня. – Ники наполнила свой бокал, но поставила бутылку так неловко, что пролила виски. – Только бы не испортить вам ковер! – Опустившись на колени, она начала вытирать лужу салфеткой.

– Перестаньте, с ним ничего не случится! – Гвен опустилась рядом, якобы стараясь помочь и обратить все в шутку: дескать, старинные восточные ковры ценятся прежде всего потому, что успели впитать в себя множество самых экзотических напитков.

Но Ники была безутешна, она без конца причитала и умоляла Гвен простить ее.