Измена. Осколки нашей любви (СИ) - Лада Зорина Страница 43

После его поцелуя других в моей жизни словно и не было. Я их не помнила. Сейчас я даже сравнить не могла. Будто до него и нецелованная…

Как же теперь во всём разобраться? Как это всё в голове уместить? И поцелуй, и признания.

Все эти годы я знать не знала, что он…

Ворота, ведшие на территорию клиники, выпрыгнули на меня, словно из ниоткуда. Я буквально на них налетела, поглощённая своими переживаниями.

Резко затормозила, огляделась. Несколько раз вдохнула и выдохнула.

Потому что это сейчас совершенно недопустимо — окунаться в решение жизненно важной задачи с разбуженным ульем в голове.

Почти невозможным усилием воли я отодвинула от себя жаркие воспоминания вчерашнего вечера. Там, за стенами этой крепости меня ждал мой сын. Ничто другое значения иметь не могло.

И все прочие мысли неохотно уступили место обострившейся сосредоточенности. Я буквально впитывала в себя обстановку в клинике, по косвенным признакам пытаясь понять, изменила ли что-нибудь здесь моя недавняя дерзкая вылазка.

Но никто на меня подозрительно не косился, и я преспокойно добралась до отделения.

Лёшка встретил меня с радостным нетерпением, а я попыталась не тратить времени даром и всё объяснить ему так, чтобы не тревожить таинственностью, но ничего особенно не раскрывать раньше времени.

— Лёш, послушай. Завтра у нас важный день… Завтра мы с тобой отсюда… выписываемся.

Светлые глазёнки округлились от недоумения и недоверия.

— Что, прям завтра?..

Боялся поверить. Но вот стала бы я такими вещами шутить.

— Да. Утром. Ты, пожалуйста, приготовься, но никому не говори. Мне нужно, чтобы ты с вечера одежду свою приготовил. Но только так, чтобы медсёстры не видели. Сможешь, сынок?

— Мам?.. — в голос сына закралась тревога. — А почему… чтобы не видели?

Он был смышлён не по годам. Замечал много чего такого, чего дети в его возрасте не замечают, чему значения не придают. Так почему я должна относиться с неуважением к его умению слышать, видеть, замечать и понимать больше, чем остальные?

— Потому что я больше не доверяю Егору. Лёш, он нас почти на сто процентов обманывает, — я сглотнула. — Хотела бы я ошибаться, но уже есть подтверждения.

Лёшка слушал меня очень серьёзно и не спешил перебивать.

— И я хочу, чтобы мы уехали как можно скорее и без лишних проволочек.

— Домой?

Моё сердце невольно сжалось.

— Пока ещё нет, родной. Пока не домой. Покажемся ещё одному доктору.

Лёшка какое-то время молчал, а меня начинало дёргать от его сумрачного молчания. Но потом он поднял на меня очень по-взрослому сосредоточенный взгляд.

— Знаешь, мам… мне Егор Михайлович тоже не нравится.

От наплыва кошмарных подозрений у меня всё сжалось внутри.

— Не нравится… как? Почему? Ты что-нибудь слышал? Видел? Что-нибудь подозрительное?

Лёшка медленно покачал головой.

— Нет. Но я просто знаю, что он никогда не будет мне папой. Ты же за это на меня теперь не обидишься?

— Го-о-осподи, — выдохнула я и прижала сына к груди, изо всех сил стараясь не давать воли слезам. — Лёшк, миленький, ну что ты такое говоришь… никогда бы я на такое и ни за что не обиделась бы. Даже если бы…

…даже если бы он не оказался двуличной сволочью, пользовавшей свою наглую ассистентку у меня за спиной.

Я слегка отстранила от себя сына и заглянула ему в глаза:

— Лёш, никого важнее тебя у меня нет и быть не может. А Егор Михайлович… наши с ним пути расходятся. И почти наверняка — навсегда.

Наверное, я ожидала, что Лёшка бурно выразит свою радость по этому случаю. Но он вдруг бросил задумчивый взгляд в дальний угол палаты, где надёжно скрываемый тенью стоял громадный робот-подарок.

— Это, получается, мы и с Александром Михайловичем больше уже не увидимся?

Упоминание Муратова-старшего огнём прошлось по моим нервам.

Выходит, я ошибалась, когда думала, что связанные с ним ощущения легко притупились, стоило мне добраться до сына. Нет, всё с ним связанное по-прежнему чувствовалось сверхъестественно остро.

И это мы с Лёшкой ещё не говорили о другом важном вопросе — совершенно неожиданном визите Александра к племяннику, сразу после нашей с ним встречи в кабинете Егора.

— Почему не увидимся? Ещё как увидимся, — пробормотала я. — Видишь ли, Лёш, мы… я… может так получиться, что какое-то время мы поживём у него.

— У кого поживёте? — раздалось от двери.

Я обернулась и обомлела.

На пороге, сверля нас с Лёшкой тяжёлым взглядом, маячил Егор.

Глава 58

— Лёш, я к тебе позже ещё загляну, — я поднялась с кушетки, поймала резко посерьёзневший и понимающий взгляд сына.

— Здравствуй, Алексей, — Егор кивнул, но в палату входить не стал. — Как твоё самочувствие?

Я невольно затаила дыхание, но зря сомневалась в собственном сыне. Лёшка у меня рос «умочкой», как любила говорить моя мать.

— Здравствуйте. У меня всё хорошо.

— Отлично. Это радует, — Егор посторонился, выпуская меня из палаты.

Спустя несколько шагов по коридору я слышала щелчок закрывшейся двери, но останавливаться не стала. Миновав комнату дежурной медсестры, остановилась только на выходе из отделения.

Впрочем, отсрочка не сильно мне помогла. Вероятно, к этому разговору невозможно было никак подготовиться.

— Так у кого поживёте? И что значит, поживёте? — раздалось у меня за спиной. — К подружке какой-нибудь перебралась?

Я обернулась, собирая волю в кулак.

Только бы не сорваться. Не наговорить лишнего, не опускаться до перехода на личности.

В конце концов, что такого принципиально нового я ещё могла бы ему сказать?

— А какое сейчас это имеет значение? Зачем тебе знать, где я живу или жить собираюсь?

Егор состроил недоумённую мину, будто я глупость сказала:

— Нина, ты втихомолку собрала вещи и съехала, даже не предупредив. Мы вообще-то женаты ещё, как-никак.

— Это у нас ненадолго, — озвучив эту простую и ясную мысль, я почувствовала себя увереннее. — В ближайшее время я подам на развод.

— Шутишь? — недоверчиво усмехнулся Егор.

— Шутки кончились, когда я тебя с ассистенткой застукала.

— Нет, погоди, я правда пытаюсь понять… ты действительно подаёшь на развод?

Боже мой, как по-разному мы смотрели на ситуацию. У меня и тени сомнения не возникало, что всё давно и навсегда кончено. А он, что же, предполагал, что я, как по волшебству, забуду его новогодние приключения?

— Стопроцентно, — я прищурилась. — А что, мне стоит переживать, что наш развод как-нибудь повлияет на лечение сына?

Мне некогда было ходить вокруг да около, сыпать намёками и пытаться изображать из себя дознавателя-виртуоза. Я шла напролом, отчасти ещё и потому что слишком нервничала, не зная, чего ожидать