Влюбленные антиподы (СИ) - Горышина Ольга Страница 44

— За стенкой, — выплюнула я в его странно довольное лицо.

— И что? — он убрал руки и даже сунул их в карманы шортов. — У меня профессор с женой в общаге первые три года через стенку спали, а потом с соседями поменялись. И уже сороковой год пошел…

В моих шортах карманы были очень маленькими. Только два пальца пролезут. Но сейчас хотелось засунуть эти два пальца в рот — от медовых речей Тихонова меня тошнило. Может, надышался парами подле французов? Из меня весь дневной алкоголь вышел через пот.

— Даш, смотри!

Он больше не смотрел на меня, смотрел в воду и манил меня к высокому камню рукой. Я подошла, встала рядом, глянула вниз…

— И?

— Краба видишь? Маленького… Вон… черненький… побежал. Смотри, какой спринтер. Офигеть… От камня к камню стометровка… Хочешь достану?

Пока я соображала, что он такое сказал, Кузьма успел встать на одно колено. Я схватила его за руку с криком:

— Пошли!

— Даш, мы уже пришли. Дальше идти некуда…

Да, мы пришли. За отелем дорожка заканчивалась. Дальше шли голые отвесные скалы. Дорожка, которую девушка показывала нам на карте в музее, явно была автомобильной, шла она выше в горах, но никак не у самого берега синего, а сейчас серого, моря.

— Домой, к мясу, — сказала я весомо, уже действительно чувствуя животом голод.

Ногами я чувствовала только боль.

— Жрать, опять жрать…

Опять, когда мы ели-то?

— Какая ж ты приземленная, Дашка. Вместо того, чтобы бродить по набережным до самого рассвета, тащишь небось кавалера в кофейню… Так?

— Тебе какое дело? — выпалила я.

Его смешки уже конкретно действовали на нервы.

— Да так, просто, интересуюсь… Пошли.

И мы пошли. Только поодаль друг от друга. Это я так сделала. Засеменила ногами, но он меня догнал, обнял и еще ответил на улыбку идущей нам навстречу пожилой пары. Они в обнимку тоже — но они пара, а мы нет. Даже на семь дней.

— Даш, смотри!

Ну что на этот раз? Похож на маленького ребенка, которого в первый раз во двор выпустили.

— Это оно кажется?

— Выдра? — спросила я почти без смешка. Смотрел-то он в воду. — Что там?

Вода над белыми камушками кристально-чистая, точно питьевая из-под крана, а в ней на дне какие-то мелкие темные клубки валяются.

— Дашка, на эту дрянь я поди и наступил… Сейчас достану…

— Обалдел!

Тут моя реакция не запоздала — Кузьма даже шага к воде сделать не успел. Я вцепилась в него мертвой хваткой.

— Но ведь интересно…

— Ку-ку?

— Немного, — он улыбнулся и потянул руку из моих клещей, но я не отдала ее. — Даш, ну блин… Звезду с неба достать никак, а ежа со дна морского — пожалуйста. Для тебя…

И зачем он это добавил? Издевается? Ага…

— Я из тебя ничего больше вытаскивать не буду! — буркнула я так зло, что до него должно было наконец дойти, что хватит, баста!

— Сам вытащу… Даш, ну неужели не интересно?

— Нет.

— Как знаешь… Пошли…

Давай уже действительно на этот раз пойдем. Но дошли мы лишь до скамейки, которая стояла на небольшом выступе в море. Мы заметили ее еще по дороге туда, но на ней сидели дети. Сейчас она была пуста.

— У тебя ж ноги устали, разве нет?

Это подкол, да? Но ноги действительно устали. Обычная парковая скамейка с деревянной сидушкой и витиеватыми чугунными ножками была им очень кстати. Если смотреть лишь в правую сторону, то видишь только воду и горы — никакого намека на цивилизацию. За спиной тоже никого, ни одного прохожего. А если посмотреть налево, то… То ничего не увидишь, потому что встретившись с влажными от морского бриза губами, закроешь глаза…

Глава 42 "Оно"

— Даш, тебе чем-нибудь помочь?

Вообще-то он уже помог со стиркой, пусть и стирать было особо нечего. И в лишний раз доказал, что мужики способны полоскать только мозги. Хорошо еще спросил, есть ли у меня чего ценного в рюкзаке — а так бы засунул оба в барабан вместе с тонкими футболками. Обошлось — закидала все пляжными полотенцами. Рюкзаки постираем отдельно.

— Я могу просто из шланга их облить, — предложил Кузьма простой выход из ситуации с запуском пустой стиральной машины. — Не отожму нормально, но нам рюкзаки до конца отпуска не понадобятся. Хотя на таком солнце завтра к вечеру они уже высохнут.

— Давай уж в машине постираем…

А сейчас я предложила ему поставить тарелки. Тут уж ему точно ничего не напутать. Еду я погрела в микроволновке на блюде. Он накрыл стол во дворе, потом сунулся в холодильник за красным вином и обнаружил красный арбуз.

— Будем есть прямо ложками или порезать на кусочки?

Я вообще-то думала, что нам хватит фруктов с рынка. Но, наверное, половинку арбуза лучше не оставлять до завтра.

— Разрежь пополам. Справимся ложками. Как хрюши, — поспешила я добавить, чтобы этого не сделал он.

У Кузьмы "хрюша" была бы в единственном числе, а на самом деле нас тут таких определенно двое.

За столом мы не говорили. Ели молча. Пили тоже. Даже, кажется, не смотрели друг на друга. И точно спасением на телефон Кузьме вдруг пришло уведомление. Он схватил айфон так резво, что чуть не перевернул недопитый бокал. Свой я держала у рта, тянула по глотку и в нагрузку к арбузу вино не казалось ни кислым, ни терпким.

— Фу… — Кузьма выдохнул и отложил телефон. — Прислали напоминалку про завтрашний фри-тур. Да, ты помнишь, что должна напомнить мне купить футболку с Модричем?

Я кивнула, хотя благополучно забыла про хорватского футболиста.

— Боялся, что по работе. Не хочу работать сегодня. Да и с телефона это неудобно. Но третий день и я никому не нужен. Это пугает…

Я молча цедила вино. Из арбуза я уже все выковыряла — ложка плавала в корке, как в бассейне. Сейчас допью вино и вылью в бокал сок. Но Кузьма опередил меня. Просто забрал корку и выпил через край. Свинья! И козел! Как сделал прежде со своим куском.

— Я вообще-то тоже хотела сока…

— Извини. Надо было сказать.

— Надо было догадаться! Что ты не один…

— Ты мне об этом непрестанно напоминаешь…

И он схватил с тарелки фигу и целиком сунул мне в рот — заткнул, но я вытащила кляп, не откусив.

— Знаешь, сделай себе напоминалку в телефон. Про футболку!

— Боже мой… — Кузьма откинулся на спинку стула и закинул ногу на соседний. — Мэри Поппинс недовольно фыркнула… Чего ты злишься? Последний арбуз, что ли? Завтра купим еще. Потом видела бы ты, какие там мухи над фруктами летают, жирные-прежирные, вообще арбуз бы не ела…

Я стиснула губы, чтобы молчать. Но меня спасла стиральная машина, тоже фыркнув, звонко. И я пошла за бельем. Можно было унести его в руках, но я вынула из пластиковой корзинки всю бытовую химию, составив рядком за машиной, и, сунув ее под мышку, вышла во двор.

— Подожди, — Кузьма присел подле сушилки и поправил кирпичи, придавливавшие ей ножки, чтобы не уносило ветром. А ветерок уже был. Легкий. — Теперь вот вешай.

Помощь не предложил. Ну и отлично. Ушел бы уже к себе и уткнулся носом в стенку.

— Завтра в восемь встаем, да? — решила уточнить я. — Надеюсь, не пятнадцать минут на вылет?

— Двадцать. Какая разница… Пойду запущу на короткий цикл рюкзаки. В твоем точно больше ничего нет?

Я пожала плечами.

— Кажется днем все вынула. Проверь.

Он ушел в дом, и я облегченно выдохнула. Как-то с ним стало тяжелее, чем в первый день. Говорить не о чем, руки распускать нечего. Близость спальни его явно нервировала, и он бросил обниматься еще до перехода через ночную дорогу. Цикады безбожно трещали, но внутри дома, с ним наедине, наэлектризованный воздух лопался еще громче. Я налила себе немного вина, доела фигу и с бокалом ушла на шезлонг, который стоял за углом у главного входа.

— Ты что спряталась? — подошел ко мне Кузьма минут через пять. — Я тебя звал.

— Я не слышала, — солгала я.

— Угу… Сейчас вернусь.

И он пришел со своим недопитым бокалом, занял второй шезлонг и вытянул ноги. Я следила, как шевелятся его пальцы, точно на пианино играют, и не нарочно переняла игру. Мои двигались не так быстро. Кузьма, видимо, заметил мои манипуляции и перекинул правую ногу ко мне на шезлонг. Я перестала дергаться, замерла, а его пальцы продолжали двигаться уже поверх моих.