Ольга Мариуц - Любовь по объявлению Страница 45

— Ну хорошо, — согласилась она, обдумывая свой тост. Но на ум как назло ничего не шло — вероятно, мозги за целый день все-таки расплавились под солнцем.

Влад замер в ожидании, приподнял свой «бокал».

Грузинских тостов Ксения вообще не только не знала, но даже никогда не слышала. Поэтому единственным спасением была импровизация.

— Однажды… — начала она, совершенно не представляя себе, что последует за этим. — Однажды собрались на высокой горе три орла. «Вах! — сказал один орел. — Хорошо нам, друзья, вместе. Летаем где хотим, вино пьем, шашлыки кушаем…» — Здесь Ксения сделала передышку, задумавшись о том, что орлы шашлыков не едят. — Это были такие орлы, которые ели шашлыки… — нашла она, как ей показалось, приемлемый выход.

Влад не возразил — в конце концов, в тосте, как и в сказке, бывает все. Если орлы говорят, то почему они не могут есть шашлыки?

— «Хорошо нам вместе, — сказал этот орел, — продолжила Ксения, сочиняя на ходу. — Зачем нам нужен кто-то еще? Будем жить так, втроем, до конца своих дней». «Хорошо нам вместе, — подтвердил второй орел. — Я согласен — будем жить так до конца дней, пока глаза наши не закроются…»

Ксения замолчала, потому что текст тоста застопорился и никак не хотел придуматься.

— А третий орел? — подсказал Влад.

— А третья была орлица, — быстро закончила Ксения. — Она взяла и улетела от этих дураков.

— А они что же, не знали, что она орлица? — поинтересовался Влад.

— Не знали. — Ксения развела руками. — Ну вот ты можешь, например, определить, где орел, а где орлица?

— Я — нет, — пожал плечами Влад.

— Ну вот и они не могли, — быстро сказала Ксения, чтобы предупредить следующий вопрос, который был уже готов сорваться с уст Влада: он-то ладно, он человек, но как это сами орлы не могут определить, кто есть кто?

— И что дальше? — спросил Влад, заинтересованно глядя на Ксению.

— А дальше ничего, — концовка явно была неудачной, но Ксения ничего не могла поделать.

— Нет, так не годится, — сказал он. — Пусть будет так: орлица улетела, а эти дураки полетели за ней. И не догнали, потому что ее перехватил другой орел. Он увел орлицу в свое гнездо, и они стали жить-поживать и добра наживать.

— Это уже не грузинский тост, — засомневалась Ксения. — Просто русская народная сказка какая-то…

— Какая разница, пусть будет русская народная, — сказал Влад. — Но тост будет такой…

Он встал, поднял свой стаканчик и торжественно объявил:

— Так выпьем же за то, чтобы мы не были в этой жизни дураками и никогда не упускали своих орлиц!

«И орлов», — про себя добавила Ксения и отпила из своего одноразового.

Потом, вспоминая этот тост, она удивлялась: как это могло прийти ей в голову? Но она так и не додумалась и решила, что подсознание само выдало ей тему. Как говорится, у кого что болит, тот о том и говорит. Во всяком случае, орлица не осталась в одиночестве.

Она была пьяна, как никогда в жизни. Хотя выпила совсем немного. Она сидела, стараясь держаться очень прямо, но Влад напротив расплывался в ее глазах. Она видела только, что он держит в руках очередной шампур и один за одним поглощает кусочки шашлыка.

— Ешь, — услышала она его голос. — Ты ничего не ешь. Поэтому тебя развезло.

— Я не хочу, — устало сказала Ксения.

— Через не хочу.

Ксения с трудом запихнула в себя самый маленький кусочек, который нашла на шампуре. Это оказался печеный лук, и она его выплюнула.

— Ну, мать, ты даешь, — сказал Влад.

— Я хочу домой, — вдруг заявила Ксения, хотя до последнего мгновения про возвращение не думала.

— Завтра, — пообещал Влад. — Завтра вечером мы поедем.

— Я хочу сегодня.

— Это исключено. — Он говорил ровным, но очень твердым тоном, и Ксения поняла, что ни о каком возвращении до завтрашнего вечера не может быть и речи. Вероятно, он заплатил за этот пикничок на «необитаемом острове» немалые деньги, и досрочный отъезд будет равнозначен их потере.

— Мне плохо… — Она попробовала воззвать его к сочувствию. — Кажется, я чем-то отравилась.

— Ты проспишься, — пообещал он. И взял вину на себя: — Не надо было давать тебе пить. Скорее всего днем ты перегрелась на солнце, и организм разрядился вот такой реакцией.

— Может быть, — сказала она и попробовала сфокусировать взгляд. — Ну тогда я пойду лягу?

Он проводил ее в хижину и устроил на лежанке. Коснувшись подушки, набитой какой-то душистой травой, Ксения мгновенно провалилась в сон…

— Ты несправедлива, — мрачно сказал Александр. — Я за тебя рад.

— Но я же вижу!

Он ничего не ответил, обнаружив, что вода уже закипела. Достал из ящика стола два пакетика растворимого кофе, насыпал в чашки и налил воды. Молча подал одну чашку Ксении.

— Спасибо. Ты мне не ответишь?

— Мне нечего отвечать. — Он старался на нее не смотреть. — Я всем доволен.

— А я — нет, — сказала Ксения. — Ты куксишься вот уже две недели, и я себя плохо чувствую. Не забывай, что мы работаем в одном кабинете. Сейчас он под самый потолок наполнен твоей раздраженной энергетикой.

— По-моему, как раз все наоборот, — возразил он. — Раньше я действительно позволял себе раздражаться. Но сейчас молчу как рыба.

— Именно это меня и беспокоит. — Ксения, обжегшись, отставила чашку. — Ты онемел, и, мне кажется, это неспроста.

Александр продолжал молча хлебать кофе.

— Мне кажется, что ты думаешь одно, а говоришь…

— Я вообще ничего не говорю!

— А это еще хуже.

Александр уже выпил свой кофе и сидел, вытянув ноги и скрестив руки на груди. Он посмотрел на нее вопросительно, но Ксению это не устроило. Она ничего не хотела говорить ему — ей нужно было, чтобы заговорил он.

— Ты поступаешь нечестно, — вздохнула она. — Мы договорились, что ничего не станем скрывать друг от друга. — Она собралась с духом. — Тебе не нравится Влад?

— Мне нравится Влад.

— Но я же вижу?..

Ксения была уверена, что Александр врет. Но причина такого отношения оставалась для нее загадкой.

— Я требую, чтобы ты объяснил.

— У меня что, просто не может быть плохого настроения? — взорвался он. — Независимо от твоего разлюбезного Влада?

— Понятно, — сказала Ксения, внимательно вглядываясь в него. — Ты его ненавидишь.

Александр посмотрел на нее, как на умалишенную, но это был неискренний взгляд, потому что почти сразу же глаза его стали меняться, и уже через минуту Ксения убедилась, что была права.

— Выкладывай все и сразу, — стараясь быть мягкой, сказала она.

— Что я могу тебе сказать, если ты сама хочешь оставаться слепой?

Это был уже ощутимый сдвиг. Оставалось дождаться, когда он дойдет до высшей точки кипения, которое, несомненно, происходило внутри его, как бы искусно Александр это ни скрывал. Тогда неминуемо произойдет взрыв, во время которого он выложит ей все. Но есть и другой путь, более быстрый — попытаться спровоцировать его.