Ольга Мариуц - Любовь по объявлению Страница 46

— Почему это ты думаешь, что я слепая? — непонимающе округлив глаза, спросила Ксения.

— Потому что ты идешь в пропасть, выбраться из которой будет ой как нелегко!

— В таком случае ты не должен меня туда пустить. — Ксения подумала, что Александр, конечно, преувеличивает, но не обиделась. Пусть его тревоги и ложны, но вызваны они искренним желанием оградить ее от возможных неприятностей.

— Каким образом я могу это сделать? — поинтересовался Александр. — Ты что, можешь припомнить случай, когда мне удалось хоть в чем-то тебя убедить?

Ксения честно попыталась припомнить. Получалось как в анекдоте. Жена говорит подруге: «Мой муж всегда признает свои ошибки». — «А если не права ты?» — «А такого не бывает!» Но, во-первых, Александр не был ее мужем. Во-вторых, она на самом деле считала, что лучше разбирается в жизни. Хотя бы в силу того, что владеет женской интуицией. Конечно, она не отрицала, что может сложиться ситуация, которую Александр прочувствует лучше. Но до сих пор это была только теория. Так она считала…

— Я не хочу, чтобы ты обвиняла меня всю оставшуюся жизнь, — сказал он.

— Почему я стану тебя обвинять? Что ты хочешь этим сказать? Ты против, чтобы я вышла за Влада? Ты думаешь, я могу пожалеть?

Наверное, она задала слишком много вопросов сразу, но он уже достаточно накалил обстановку, и Ксения почувствовала, что, если сейчас же не выяснит, ее разорвет на мелкие осколки.

— Знаешь, не далее как вчера мне в руки попалась одна умная книжка. В ней описано, как один из учеников Сократа спросил учителя: жениться ему или не жениться? Так вот, Сократ ответил: «Как бы ты ни поступил, все равно пожалеешь».

— Слава Богу, ты не Сократ, — сказала Ксения, начиная раздражаться. — Поэтому не уходи от ответа.

— Если ты не выйдешь за него замуж, — сказал Александр, избегая называть Ксениного возлюбленного по имени, — то станешь жалеть о деньгах, которые потеряла…

— А если выйду?

— Пожалеешь, что потеряла… себя.

— Что ты мелешь? — не выдержала Ксения.

— Посмотри на себя: ты уже — не ты!

Александр схватил зеркало, которое стояло на подоконнике, и ткнул Ксении под нос. Из небольшого зеркального прямоугольника на нее взглянула удивительно красивая женщина — с изумительной прической и изящными серьгами, которые оттеняли ее личико и делали его еще красивее. Ксения опустила зеркало пониже и полюбовалась колье, которое охватывало ее стройную шейку. У Влада определенно отличный вкус.

— Что тебе не нравится? — спросила она, с некоторым сожалением откладывая зеркало.

— Все! — расплывчато, но с размахом ответил Александр. — Сейчас мне не нравится в тебе все!

— А по-моему, замечательный комплект, — пробормотала Ксения, трогая колье.

— Это тебе кажется. Ты ослепла от суммы, которая была написана на ценнике!

— Ну конечно, дешевые бусики из ЦУМа нравились тебе больше, — съязвила Ксения. — Ты просто не можешь оценить, потому что никогда…

— Да плевал я… — начал Александр.

— А я — нет, — мягко, но категорически сказала Ксения. В последнее время она без труда освоила эту манеру. — Ты знаешь, сколько мне лет? Уже даже не восемнадцать. И я больше не хочу плевать на себя. Я не хочу ходить в дешевую парикмахерскую, покупать одежду на распродажах и по три года копить на приличные сапоги. Я не хочу ждать, когда на базаре подешевеют помидоры, и обещать себе, что попробую ананас в следующем году. Я не хочу, чтобы в общественном транспорте мне отрывали пуговицы и отдавливали ноги…

— Интересно, какую машину он обещал тебе купить? — Александр вложил в свой вопрос весь сарказм, который был способен из себя извлечь.

— Мне нравится «ауди». — Ей нечего было стыдиться.

Он замолчал, не находя, что ответить, и некоторое время между ними происходил только молчаливый поединок глазами. Сдался Александр, но на другое Ксения и не рассчитывала. Улыбнувшись, она отодвинула чашку с остывшим кофе — с некоторых пор ей претил растворимый из пакетиков.

Он взял чашки, но не знал, что делать с Ксениной. Потом подумал, что цветам не будет большого вреда, если один раз полить их кофе. Тем более что Ксения совершенно их забросила.

— Не злись, — сказала она, наблюдая, как он пытается поровну разделить кофе между жаждущими влаги растениями. — Все идет так, как надо. Ты тоже найдешь то, что нужно тебе. И все у тебя будет хорошо.

— Ты сказочно добра. Только в таком случае не понимаю, что тебе нужно от меня.

— Мы договаривались, — напомнила Ксения. — Должна же я была спросить твое мнение.

— Ты его получила. Правда, оказалось, что наш договор не стоит выеденного яйца.

— Мы обещали слушать друг друга, но не слушаться. Тем более… — Она посмотрела на него долгим взглядом, который вдруг стал тяжелым. — Тем более сейчас я не очень доверяю твоему мнению.

— Что-то изменилось? — насмешливо поинтересовался Александр.

— В том-то и дело, что нет. Ты остался таким, каким был. Изменилась я. И мне безумно нравятся эти изменения. Я стала увереннее в себе, рассудительнее, мобильнее… Разве это плохо?

— Отлично, — сказал Александр, роясь в бумагах. — И конечно же, все это из-за благотворного влияния твоего Влада.

— А разве нет? — жестко спросила Ксения.

— Я уже сказал: я ничего не имею против!

— Нет, ты имеешь! — Ксения не могла допустить, чтобы разговор закончился на полуслове. — Ты не хочешь этого признать, но я же вижу, как ты кипишь. Приди в себя, Саша! Это ревность.

— Ревность? — Глаза Александра самопроизвольно округлились.

— Да, ревность — обыкновенного мужчины, которым, извини, являешься ты, к возможностям такого мужчины, как Влад. Потому что Влад может изменить жизнь женщины, а тебе это не под силу!

В кабинете зависла тишина. Вначале неловкая — Ксения все-таки испугалась того, что сказала, Александр же не знал, как воспринять и, главное, как реагировать на то, что услышал. Через минуту обстановка кардинально переменилась. Ксения еще больше укрепилась в своей правоте, о чем свидетельствовала ее изменившаяся поза — теперь она сидела очень прямо, забросив ногу на ногу и независимо сложив руки на груди.

Александр окинул ее фигуру каким-то болезненно-презрительным взглядом, потом, решив что-то для себя, быстро поднялся и ринулся к стеллажу, на котором хранились стопки прошлых выпусков газеты. Ему не нужно было долго искать — он схватил номер, который лежал сверху, и, подскочив к Ксении, припечатал его к столу перед ней.

— Вот твои изменения!

В газете была статья Ксении, которой, нужно сказать, она очень гордилась. Ей казалось, что она сумела в ней ухватить новый тон — легкий, иронический, даже слегка насмешливый. Ажурная вязь, которую она выплела вокруг темы, виделась ей почти совершенством.