Марина Порошина - Весенний марафон Страница 45

Потом они сидели в гостиной, не в той прозрачной и стеклянной, а в небольшой и уютной, с настоящим камином (который, как и породистых лошадей, Катерина до сих пор видела только в кино), с тяжелыми портьерами на окнах, с мягкими креслами и пушистым ковром на полу, причем на этот раз ковер был не настораживающе-белым, а самым обычным. К их приходу кто-то уже зажег камин, и пламя весело потрескивало, перебегая с одного полена на другое, и кем-то был уже накрыт стол, и они с Ивашовым просто пришли и сели, и стали смотреть на огонь и пить вино, и разговаривать. Интересно, но в доме Ивашова она никогда не видела никаких горничных, экономок или кого там еще полагается иметь во дворце. При этом все делалось как бы само собой, по мановению волшебной палочки. И все это тоже напоминало мультфильм «Аленький цветочек», причем она сама была одновременно и в кадре и наблюдала, сидя перед экраном, – странное, признаться, ощущение. А есть она не стала, потому что в сказках принцессы не едят, не наворачивают салат, мясо с картошкой и крупные ломти необычного желтого хлеба, посыпанного тыквенными семечками. Хоть есть очень хотелось, но и имидж надо было поддерживать. Вот до чего дошла, кому сказать – не поверит!

К тому же она должна была внимательно и заинтересованно слушать и подавать ответные реплики, а делать это с набитым ртом (или увлеченно отпиливая кусок мяса) было бы неудобно. Как-то жизнь так сложилась, что с гнущимися пластиковыми ножами и вилками в каком-нибудь «Макдоналдсе» она управлялась куда ловчее, чем со столовым серебром, которое сейчас лежало перед ней на столе. То есть она, конечно, знала, что и как надо делать, но непринужденного изящества использования при параллельном поддержании беседы гарантировать не могла, поэтому она решила сосредоточиться на беседе. Только желтого, удивительно вкусного хлеба все же отщипнула, запивая красным вином – вышло вполне изящно, опять как будто посмотрела на себя со стороны Катерина. А Кирилл увлеченно и вкусно ел, что-то рассказывал, смеялся. Потом стал читать стихи, свои и чужие, и Катерина окончательно распрощалась с мыслью еще что-нибудь утянуть с тарелки. Все-таки она работала в отделе культуры и знала по собственному опыту, что с графоманами, как поэтами, так и прозаиками, следует обращаться особенно деликатно: делать большие глаза, кивать в такт и восхищаться. Впрочем, стихи были вроде бы ничего, и читал Кирилл хорошо, как читают только сами поэты, выделяя не смысл, а ритм и интонации.

– Катька, погоди, я не поняла – что, всю дорогу так про лошадей болтали и стихи читали, а потом он тебя домой отвез? – не выдержав, прервала рассказ подруги о визите в замок принца Ивашова Светка, которой и при обычных обстоятельствах на стихи было глубоко наплевать, а уж в данном случае – с высокой башни. – И все?!

– Все, – кивнула Катерина.

– А… ну… Он к тебе не приставал, что ли? – Светка смотрела на Катерину требовательно и недоверчиво. – Нет? Врешь? Ничего не понимаю! Ну ладно, мы с Владленом Георгиевичем встречались в магазине и в ресторане, там, ты совершенно права, это делать неудобно. Но тебя же он домой позвал! Я думала… И ничего?

– И ничего.

– А почему? Ведь у них же одно на уме, я точно знаю. Мой бы Женечка точно…

– Твой Женечка бросается на все, что двигается, это тоже аномалия, – возразила Катерина и все же нехотя призналась, – я сама, Свет, не понимаю. Я морально готовилась…

– А ты надела, что купили? – вставила Светка.

– Да надела! – с досадой огрызнулась Катерина. – Сидела как дура, все ждала, когда он кончит мне зубы заговаривать и предложит посмотреть интерьер спальни – так, кажется, это делается? Слушала-слушала эти стихи, и правда надоело уже.

– А ты бы сама…

– Сейчас! Мало ли как он отреагирует. Ну я, правда, села так… – Катерина изобразила позу изящную и расслабленную.

– Отреагировал?

– А как же! Переменил тему. Стал рассказывать о своем детстве, как жил с родителями в хрущевке, и как он мечтал о своем доме, чтоб в нем было много-много комнат. Потом спросил, о чем я в детстве мечтала.

– Ты сказала, что как раз о собственном замке с бассейном? У него бассейн есть?

– Да ну тебя! Я сказала, что когда была маленькой, хотела в кино сниматься, и непременно в роли принцессы. Чтоб я в длинном платье с таким воротником сзади, как французская королева, и чтоб все одноклассники видели, как это кино снимается, и завидовали. Потом замуж хотела выйти, и чтобы тоже в платье – так шикарно казалось, а муж не важно какой, я его и не видела в мечтах вовсе, только я и платье.

– Тьфу, чепуха какая, – с досадой отмахнулась Светка. – А он что?

– Ничего. Спросил, замужем я или нет.

– А ты что?

Катерина вопрос подруги предпочла не услышать, потому что очень вовремя щелкнул, выключаясь, чайник, и она принялась увлеченно окунать в кипяток два пакетика на веревочке. Не объяснять же Светке, что она немедленно ляпнула, что да, замужем (а как иначе, не может же такая женщина пропадать невостребованной, а он, Ивашов, – просто так, эксперимент, маркетинговое исследование рынка брачных объявлений журналисткой Титовой). И тут же поняла, что попала в положение еще более идиотское: замужем, а объявления подает, принца ищет с конем и замком, знакомится на полном серьезе, в постель ее потащат – будет не сильно отпираться. Конкретная такая Золушка. Поэтому принялась объяснять, что с мужем как раз на днях развелась, конечно же, по собственной инициативе. Легче не стало, потому что Ивашов заинтересованно спросил – почему.

– Не знаю… – задумчиво сказала Катерина. – Он нормальный мужик. Среднестатистический. Геологом работает. А я перфекционистка, мне надо, чтоб у меня было все самое лучшее.

Она от души жалела, что ввязалась в этот разговор, поэтому решила хотя бы закончить его с пользой для себя и спросила:

– А ты?

– Жена в Лондоне. Дети там учатся. Сюда только на каникулы приезжают. – Ответ был коротким, не чета пространной Катерининой болтовне, и прозвучал без интонаций, позволяющих сделать дополнительные выводы о собеседнике.

Ей опять стало неловко, потому что, разговаривая с малознакомым мужчиной, совершено неприлично «раздеваться» в одностороннем порядке – а Катерина чувствовала себя именно так, – при том, что Ивашов, фигурально выражаясь, даже пиджак не снял, только пуговицу расстегнул…

– Кать, ну чего ты возишься, оставь ты эти пакетики в покое, – окликнула ее Светка, возвращая из гостиной с камином на кухню с дешевеньким гарнитуром из ДСП. – Ты что сказала-то – замужем или нет, я не поняла?

– Да я так… неопределенно, – соврала Катерина. – Потом еще поговорили, все перебрали, и природу, и погоду, потом я из вежливости говорю, что мне пора, а он говорит, что меня Игорь отвезет, вот и все дела.