Линн Пембертон - Затмение Страница 45

Вечером она все рассказала Райену. Он заскочил к ней, как обычно, перед вечерним спектаклем. Разливая вино в хрустальные бокалы, Люсинда непринужденно болтала о том о сем, а потом как бы между прочим заметила:

– Кстати, сегодня я видела отца, и он согласился финансировать твой фильм.

Райен не поверил своим ушам.

– Что ты сказала?

– Я сказала, что сегодня навещала отца и он согласился дать деньги на постановку фильма. – Люсинда смотрела на него ликующим взглядом.

В его ответном взгляде была изрядная доля скепсиса.

– Ты не шутишь?

Она решительно замотала головой.

– Я не могла перенести мысли о разлуке с тобой – сейчас, когда только что обрела, и тогда в моей голове зародилась эта блестящая мысль. Поначалу он отнесся к предложению без особого интереса, но мне удалось его обработать.

– Это просто фантастика, мать твою!

– Почему ты всегда ругаешься, когда возбужден? – упрекнула его Люсинда, со смехом вспомнив, как смачно выражался он во время их бурных ласк в постели.

Немного наклонив голову, Райен лукаво посмотрел на нее из-под густых темных ресниц.

– Когда я терял невинность, то не знал, что сказать молоденькой неумелой девчонке, с которой меня столкнула судьба. Я то и дело повторял: – Это чудесно, мать твою! – Почему-то присказка зафиксировалась в мозгу. И теперь всякий раз, когда я взволнован…

Люсинду это рассмешило до слез, она хохотала как сумасшедшая. Райен обнял ее за талию.

– Люсинда, ты мне сообщила великолепную новость, – сказал он тихим голосом, привлекая ее к себе.

Она ощущала жар его желания.

– Я люблю тебя, – услышал Райен свой голос.

Он не был в этом уверен, но ему казалось, что сейчас эти слова просто необходимо произнести.

– Я люблю тебя, – повторил Райен.

Его рот отыскал ее губы, он осыпал ее страстными поцелуями, сжимая так сильно в объятиях, что она вскрикнула.

– Отпусти меня, Райен!

Он ослабил объятия, тяжело дыша, а потом с силой выбросил вверх руку с восклицанием:

– Победа! Победа! Это надо отпраздновать!

– Отлично! Что будем делать? – Люсинда выжидающе смотрела на него.

– Сначала заберемся в постель. Сейчас я выскочу, куплю бутылку хорошего шампанского, а ты тем временем согреешь ложе. А после спектакля поедем в наш любимый ресторан. А потом… снова в постель.

Райен чмокнул ее в нос.

– Не надейся заснуть сегодня, мисс Уэст, сегодня я помучаю тебя основательно.

По ее телу пробежала чувственная дрожь.

– Тогда зачем нам тратить время на ресторан, Райен, купим после спектакля пиццу, и все.

– Вот это правильно, зачем тратить время на ресторан, когда я могу съесть тебя.

Он глухо и плотоядно зарычал, делая вид, что грызет ее шею.

Дрожь сотрясала теперь все тело Люсинды, в глазах появилось отсутствующее туманное выражение, и она легонько подтолкнула его к дверям.

– Иди за шампанским – у нас мало времени. Меньше чем через час я должна быть в театре.

Взяв Люсинду за подбородок, Райен напоследок крепко поцеловал ее в губы и выбежал из комнаты с криком:

– Я мигом!

Взбегая вверх по лестнице, Люсинда хохотала, как безумная, срывая на ходу одежду, и, оставшись без всего, прыгнула в постель.

4

Нью-Йорк

Люну тошнило. Как всегда, когда она нервничала.

На этот раз ее подташнивало со вчерашнего дня, когда Бред Коулмен ворвался в офис, весело бросив ей с порога, что шеф хотел бы с ней поговорить.

– Завтра, ровно в десять тридцать. Не опаздывай – он помешан на пунктуальности.

– А в чем я провинилась? – было ее первой реакцией.

Она не представляла, зачем могла понадобиться Клейтону Д. Спенсеру. Он был старшим вице-президентом «Спенсер Говард энд Френклин-банк» – крупного частного банка, основанного в 1896 году братом его прадедушки, Рэндольфом Б. Спенсером, банка, который к настоящему времени имел филиалы в Лондоне, Гонконге и Токио.

Люна работала здесь последние десять месяцев в должности помощника Бреда Коулмена, руководителя специального финансового отдела, занимавшегося кредитами повышенного риска – сюда передавали дела клиентов, не выполнивших обязательств перед банком или объявивших себя банкротами.

На ее вопрос Бред только пожал плечами, а потом подмигнул.

– Наверное, услышал, что за красотка у него работает, и решил сам на нее взглянуть.

Люна покраснела до ушей.

Бредли всегда ее дразнил. Иногда она не могла понять, шутит он или говорит серьезно.

– Мистер Спенсер – известный дамский угодник, о нем ходят легенды. – Склонившись к столу, Бредли шепнул ей на ухо: – В восемнадцать лет он переспал с самой Мэрилин Монро.

– Неплохой вкус, – рассмеялась Люна.

Великан Бредли всем своим обликом вызывал у Люны ассоциацию с футболистом – по таким девчонки в колледже сходили с ума. Аккуратно подстриженный и тщательно выбритый, с красивым открытым лицом типичного американского парня – таких любили снимать в кино в пятидесятые годы. Бредли шутливо погрозил Люне пальцем.

– Не забывай, ты слишком молода для него – он старше твоего отца. По возрасту ты больше подходишь мне.

– Но ты женат, – возразила Люна.

Бредли скорчил гримасу.

– Естественно. Хороших парней разбирают в первую очередь.

Люна рассмеялась. Бредли положил перед ней папку.

– Загляни в нее, Люна, и скажи сегодня же, что ты об этом думаешь. Здесь собраны материалы об одной строительной компании. Она нам крепко задолжала. Они там расширялись, реконструировались и хотели бы отложить выплату задолженности на шесть месяцев. Лично мне кажется, что им столько не продержаться. На мой взгляд, проблему надо изложить шефу и начать закручивать гайки. В любом случае хочется знать твое мнение… Я уже начинаю дрожать за свое будущее. Ты такой хороший работник, что старик Спенсер может предложить тебе мое место.

– Но, Бред, ты и сам не промах.

– Ладно. Будем считать, что обмен любезностями закончен.

Они рассмеялись. На смуглом лице Люны сверкнули белоснежные зубы.

В этот день Люна засиделась на службе, вернувшись позже обычного в собственную квартиру – подарок отца в день, когда она приступила к работе на Уолл-стрит.

Люна часто вспоминала те чудесные две недели, что провела тогда с отцом; они вместе рыскали по магазинам, подбирая нужные ткани и мебель; прочесывали антикварные лавки, а в последний день его пребывания затеяли спор из-за очень дорогого французского гардероба: Люна находила его слишком уж экстравагантным, но Ройоль настоял на покупке.

Приготовив себе сандвич, Люна съела его в уютной кухоньке, запив диетической колой, и уже в половине одиннадцатого легла спать, решив, что перед завтрашним ответственным свиданием стоит как следует выспаться.