Любовь с первого клика - Дарья Владиславовна Сойфер Страница 48

– Ну, если только в местечко попроще… Вечерний дресс-код я не пройду.

– Договорились. – Он нежно провел большим пальцем по ее нижней губе.

– Ага… Я пойду… – Она нажала на ручку двери.

– Уверена? Может, хотя бы лифчик застегнешь? – Уголки его рта насмешливо дернулись вверх. – Нет, я не против женских свобод… Но вдруг ты забыла…

Лена поджала губы. Если верить россказням заядлых женатиков о том, что всем рано или поздно хочется стукнуть вторую половинку, то их с Томским действительно ждет большое будущее.

Глава 15

– Закрой глаза! Только не подглядывай!

– Хорошо. – Лена послушно зажмурилась.

– Точно не подглядываешь? Может, я тебе все-таки повязку надену? Где-то был у меня тут шарф… – Томский отстегнул ремень безопасности и потянулся через спинку на заднее сиденье.

– Не надо! Я и так ничего не вижу! – Фетисова для убедительности закрыла глаза ладонями.

Нехорошее предчувствие не покидало ее уже десять километров или, в пересчете на вечерние пробки, часа полтора. Чем дальше Ян вез ее за МКАД, тем сильнее обуревали Фетисову подозрения, что он не хочет показываться с ней на публике. Да, Лена сама попросила выбрать местечко попроще, но не в Тамбовской же губернии! Скромных ресторанов без дресс-кода в столице было не счесть. Да что там далеко ходить: в квартале от Лениного дома расположилась уютная чебуречная. Настолько уютная, что добрая половина местного бездомного бомонда регулярно заглядывала туда, чтобы выпить, закусить и покемарить под столиком. Не то чтобы Лена мечтала сейчас оказаться в компании бомжей-гедонистов, но там бы она чувствовала себя в большей безопасности, чем на незнакомой трассе в сумерки. Да и вряд ли среди завсегдатаев чебуречной Ян вдруг встретил бы какого-нибудь бывшего однокашника или партнера по бизнесу.

Всю дорогу Томский был молчалив и загадочен, как Мона Лиза, чем только усугублял ситуацию. За весь день Лена успела с полсотни раз пожалеть о том, что с утра не вспомнила заповедей Бродского и вышла-таки из комнаты.

Фетисова не любила принимать сложных решений. Вот когда она сидела за компьютером – другое дело. Тут ей равных не было. Она с уверенностью вела свои символьные войска, твердой рукой расставляла строки кода в парадное построение и муштровала до тех пор, пока ни единого бага-дезертира не оставалось в ее программной армии. Но стоило Лене отодвинуться от системного блока на шаг-другой, как она попадала в пугающую реальность. Пугающую – потому что в ней не работали ни алгоритмы, ни банальная логика. Человеческий язык давался Фетисовой сложнее, чем Python или C++, ведь одна и та же комбинация слов воспринималась людьми по-разному, не говоря уж о том, что смысл высказывания, заложенный самой Леной, доходил до собеседника процентов на десять, если и вовсе не с точностью до наоборот. Никаких закономерностей и прогнозов.

Взять, к примеру, сегодняшнее совещание. Лена всего лишь напомнила Кобзеву и Вайцу, ради чего она вообще придумала «Влюбителя». И что в итоге? Вайц вообще не стал с ней после этого разговаривать. Всякий раз, когда она стучалась в его кабинет с виноватым видом, он хватался за телефон и изображал оживленную деловую беседу. Причем Лена могла поклясться своим любимым купленным в кредит ноутбуком: телефон Вайца даже не звонил.

А Кобзев? Нет, он-то говорить с Леной не отказался, но при этом настолько не стеснялся в выражениях, что она и сама в какой-то момент не выдержала, украдкой издала жужжащий звук и выхватила из сумочки смартфон со словами:

– Прости… Это срочно! – И сбежала.

Она искренне не представляла, что делать дальше, и не понимала, когда и чем успела вызвать к себе такую ненависть. И Кобзев, и Вайц присутствовали в переговорке. И оба они слышали: Лена не просила о повышении, ничего не требовала и уж точно была невиновна по статье «подхалимаж». Так почему тогда Никита выплеснул все претензии именно ей? Почему ей, а не Томскому, он высказал, что любви не существует, люди ее в большинстве своем не заслуживают, и если и надо о ком-то заботиться в этом мире, то исключительно о себе?

– Думаешь, тебе спасибо скажут за «Влюбителя»?! – распинался он, приперев Лену к стене коридора. – Да ни в жизни! Сначала на тебя наедет какой-нибудь комитет по этике. Потом – религиозное сообщество. Мол, любовь от Бога, а приложения – от дьявола. – Никита принялся загибать пальцы. – Потом идею перехватит какой-нибудь мастодонт из Кремниевой долины, выкинет релиз, а про тебя все забудут. И это еще в лучшем случае! Подростки начнут запускать «Влюбителя» по приколу, чтобы скрестить математичку с трудовиком. Обманутый муж математички сиганет в окно. И тут, конечно, сразу подскочит пресса: «Вы не поверите своим глазам! Новое приложение вызвало волну самоубийств!»

– Но если тебе так не нравится «Влюбитель», зачем ты вообще тогда им занимался?

– Потому что идея крутая! – Кобзев вроде и похвалил ее, но все равно это прозвучало как оскорбление. – А еще потому, что хорошая мысля приходит опосля.

– Так если идея крутая… Мы ведь должны хотя бы попробовать! – взмолилась Лена: без поддержки друга она бы точно не потянула проект.

– Да ничего мы никому не должны! – огорошил ее Никита. – Ты пойми: люди любую хорошую вещь будут выворачивать наизнанку до тех пор, пока она не станет похожа на кусок дерьма. Дай людям огонь – они тебя первым и подожгут!

– Слышь, Прометей! Вы поэтому с Вайцем решили сразу сделать из «Влюбителя» кусок рекламного дерьма?! – не выдержала Фетисова.

Сразу после этого разговор с Никитой резко отчалил с пристани логики и перешел в бурные воды взаимных обвинений начиная с «Ты вообще о любви ничего не знаешь!» до «Сам такой!». Потому-то Лене и пришлось взять спасательный круг в виде телефона и сигануть за борт.

До конца рабочего дня она мерила шагами кабинет, препираясь с плюшевым медведем, этим несуразным подарком от Паши и единственным лояльным собеседником. Лена не знала, стоять ей на своем и продвигать «Влюбителя» в его первозданном виде или довериться Кобзеву с Вайцем и направить виртуальные амурные стрелы на блогеров, чтобы поднять доходы