Порция красивого яда (ЛП) - Клейтон Келси Страница 48

Хейс — любовь всей моей жизни, но Мали — моя вторая половинка.

— Что-нибудь известно?

Она качает головой. — Ты узнаешь, как только я что-нибудь получу.

Со стоном я опускаюсь на ее кровать. — Это просто ад. Отвлеки меня чем-нибудь еще.

Ее губы сжимаются, прежде чем улыбка прорывается наружу. — Сегодня утром по дороге к Хейсу для того, чтобы забрать мою машину, Кэм трахнул меня пальцами.

Между словами, вылетевшими из ее рта, и звуком, который я издала, не было никакой задержки. — Я сказала «отвлеки меня», а не заставляй меня блевать по всему дому.

Она выглядит такой чертовски гордой собой, напевая себе под нос, как будто она только что не рассказывала о своей сексуальной жизни с моим братом. Представьте себе, если бы Хейс подошел к Кэму и сказал: «Эй, бро, сегодня трахал рот твоей сестры». Хакер был бы не единственным трупом, которого сегодня выкинут, это точно.

— Так, я так понимаю, он на тебя больше не злится? — спрашиваю я.

Выражение ее лица становится скептическим, и она хмыкает. — Нет, злится. Просто у меня есть способ получать то, что я хочу.

Конечно, у нее есть. — В таком случае, есть идеи, как мне заставить Хейса перестать от меня отгораживаться?

— То есть секс в кладовке — это не выход?

— Ха-ха, — насмешливо говорю я, показывая ей средний палец. — Нет, идиотка. Это не так. Как и секс в баре до этого или ранее, когда мы трахались в гостиной.

Ее глаза забавно расширяются. — Господи Иисусе. Не знаю, в курсе ли ты, но вообще-то это не твоя работа — заселять Землю.

Я решила проигнорировать ее предыдущее высказывание. — Это единственный способ, которым он позволяет мне чувствовать себя ближе к нему. Но за этим почти всегда следует то, что он вытирает с меня слезы. Например, сегодня мы поссорились, и он прямо сказал, что не знает, хочет ли он, чтобы я осталась.

— Типа в его доме?

— Типа в городе, или вообще рядом.

Она начинает смеяться, и это быстро выходит из-под контроля, превращаясь в истерический смех. — Мне очень жаль. Просто… ты действительно в это веришь?

Я пожимаю плечами. — Он не дал мне повода не верить.

— Да, потому что тот факт, что в любое время, когда вы оставались наедине, он не мог оторваться от тебя, совсем не говорит об этом.

— Ты всегда такая язвительная стерва? Неужели я только сейчас это заметила?

— Да, — самодовольно отвечает она. — Это моя основная черта характера.

Я усмехаюсь, но за этим следует вздох. — Я не знаю, Мэл. Что, если он решит, что больше никогда не сможет мне доверять? Что, если между нами действительно все кончено?

Она сочувственно улыбается мне, играя с моими волосами. — Если между вами все будет кончено, я буду полностью убеждена, что любви не существует.

— Но она существует, — говорю я ей. — Я чувствую это каждый раз, когда смотрю на него. Или думаю о нем. Или говорю о нем. Или думаю о чем-то, что связано с ним.

— Я понимаю, — прервала она меня. — Ты ешь, спишь и дышишь Хейсом. Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю.

Хорошо. — Сегодня мы сломали камин.

Из ее рта вырывается громкий смех. — Серьезно? Какого хрена?

Я смеюсь над ее реакцией. — Он усадил меня на него и съел. Оказывается, эти штуки не такие уж и прочные.

— Черт, — пробормотала она. — Ты очень везучая сучка.

— Я знаю. — Я оборачиваюсь, чтобы смотреть в потолок. — Теперь, если бы только я могла заставить его снова полюбить меня.

Ее телефон звонит, и она начинает вставать с кровати. — Он все еще любит. Он просто ведет себя как идиот. Но, по крайней мере, он идиот, который может избавиться от тела, не попадаясь на глаза. Они уже возвращаются, так что пошли.

О, спасибо, черт возьми.

Когда мы вернулись в дом, ни Мали, ни я не задавали никаких вопросов. Ни о том, куда они его бросили. Ни о том, как это произошло. И уж точно не о том, что их могли бы поймать. Думаю, я могу говорить за всех нас, когда скажу, что мы хотим оставить сегодняшние события в прошлом.

За исключением умопомрачительного секса. Он может остаться.

Мы все вчетвером заходим в дом, и как только Хейс включает свет, глаза Кэма расширяются. — Черт! Кажется, здесь кто-то был!

Он тут же начинает оглядываться по сторонам, как начинающий агент ФБР, а Мали старается не рассмеяться. — Спокойно, частный детектив Магнум. Здесь никого не было.

— Ты что, не видишь этот чертов камин? — давит он. — Он вырван наполовину из этой чертовой стены.

Она сморщила нос, глядя на него. — Детка, поверь мне. Ты не хочешь продолжать эту тему.

Кэму требуется секунда, чтобы все встало на свои места, но в тот момент, когда это происходит, видно, что он мгновенно переходит от беспокойства к возмущению.

— Так оно и получилось, — кивает Мали.

Хейс смотрит на меня, подняв брови. — Ты рассказала ей?

Я усмехаюсь и киваю, но отвечает Мали.

— Я впечатлена, Уайлдер. Не думала, что ты на это способен. — Она поворачивается к Кэму. — Тебе нужно улучшить свою игру.

— О, я понял, — хнычет Кэм, глядя в потолок. — Это ад. Я живу в чистилище.

— Могло бы быть и хуже, — поддразнивает она, чтобы еще больше его подзадорить. — Я могла бы рассказать тебе о том, как они дважды трахались в баре.

Кэм поспешно зажимает пальцами уши. — Я каюсь, я каюсь, я каюсь!

— Ладно, — останавливает ее Хейс. — Как бы мне ни хотелось посидеть здесь и помучить Кэма своей сексуальной жизнью, мы должны попытаться выяснить, кто, черт возьми, все это затеял.

— Ты уже рассказал им о сообщении? — спрашивает Кэм.

Мы с Мали отвечаем в унисон. — О каком сообщении?

Хейс достает из кармана свой телефон и открывает его, прежде чем передать мне. — Я получил это на обратном пути.

У тебя это хорошо получается. Практика помогает достичь совершенства, верно?

— Господи, — проворчала я себе под нос, передавая телефон Мали. — Я полагала, что они будут следить за тобой.

Он пожимает плечами. — Я бы предпочел, чтобы они следили за нами, а не находились рядом с тобой.

Вот он — защитник Хейс, которого я знаю. Именно такие мелочи дают мне надежду на то, что мы будем вместе. Маленькие моменты, когда он показывает мне, что еще не совсем отпустил нас.

Хейс садится на диван и жестом приглашает меня сесть рядом с ним. Я охотно соглашаюсь, Мали занимает кресло, а Кэм садится на пол, опираясь руками на журнальный столик.

— Итак, кто может быть подозреваемым? — спрашиваю я.

Мали хмыкает. — Я бы первым делом подумала на Монти, но он мертв. — Она делает секундную паузу и смотрит между Хейсом и Кэмом. — Он ведь мертв, да? Как мертвый, мертвый?

— Да, — отвечают они в унисон, но Хейс продолжает. — Он был с нами на лодке в течение получаса, прежде чем мы выбросили его тело в океан. Он мертв, мертв.

Она кивает, принимая этот ответ и двигаясь дальше.

— А что насчет мамы Монти? — предлагает Кэм. — Лей, ты ведь ходила к ней на обед?

— Да, но я не думаю, что она вообще способна на такое, — отвечаю я. — Она избалованная, но милая домохозяйка.

— И убитая горем мать, — добавляет Хейс. — Есть ли что-нибудь, что ты могла сболтнуть или ляпнуть? Разве ты не была в ее доме, когда получила сообщение?

— Была, но, честно говоря, я не думаю, что это была она.

Кэм не выглядит убежденным. — Честно говоря, я не думал, что мой лучший друг может совратить мою младшую сестру, так что простите меня, если я внесу ее в свой список, несмотря ни на что.

Я поворачиваюсь к Хейсу, ухмыляясь. — Слышишь? Ты развратил меня.

Он закатывает глаза, но я вижу намек на улыбку, которая прячется под поверхностью.

— Знаешь, это может быть не мама Монти, — говорит Мали, — но это может быть кто-то из персонала.

Это первая разумная вещь, которую она сказала за весь день. — В этом есть смысл. У них был бы доступ ко всему, что делал Монти, и мотив для мести.