Артем Литвинов - Пылающая комната Страница 5

Я мог бы получить место дизайнера, но Генри никогда не согласиться на это. Его вполне устраивает то, что я являюсь его личным дизайнером. Вчера он принес мне странную схему, ее пространство было рассечено на двое, но между двумя половинами был узкий коридор, по длине его тянулись знаки, явно представляющие собой какой-то древний алфавит, но при всех своих знаниях, я не мог даже приблизительно определить что это. Одна половина пространства изображала мир человеческий, такой каким его всегда изображают в мифах — полный радостей и бед, мир рождения и смерти, смены сезонных циклов, войн и поисков красоты. Женская фигура, символизировавшая последнюю стояла на вершине горы, излучая сияние. Другая половина не изображала ничего конкретного, она лишь вся была покрыта запутанной графической сеткой, но приглядевшись мне начало казаться, что я вижу там вещи подлинно ужасные, внушающие отвращение и страх тем больше, чем сложнее было выделить их точные очертания. Я вздрогнул от звука голоса Генри.

— Ну что там с тобой, опять замечтался, — он сказал это с тем презрением, которым сопровождались все его комментарии в адрес моих увлечений. — Сделай мне точную копию, и смотри ничего не перепутай, особенно вот это — он указал на графическую сеть и буквы неизвестного алфавита.

— Это срочно, — спросил я, чувствуя, что у меня нет ни сил, ни желания браться за эту работу.

— Конечно, — ответил он. — очень срочно. Ты, что, не доволен?

Я молчал.

— Послушай, не будь упрямым ослом, Тэн, я дам тебе за это нормальные деньги, тебе их хватит на твои талмуды, и вообще поедем в магазин, тебе следует прилично одеться.

— Я не хочу это делать. — довольно твердо ответил я.

— Даже речи быть не может, или убирайся вон отсюда, — он повысил голос. — Иди прямо сейчас.

Мне смертельно захотелось воспользоваться случаем и выбежать из дома, поймать такси и уехать отсюда как можно дальше.

— Погоди, я дам тебе все шансы, — внезапно сказал Генри и стремительно вышел из комнаты.

Через несколько минут он вернулся и швырнул передо мной на стол небольшой конверт.

— Вот твои документы, забирай и катись куда хочешь, — произнес он с выражением лица, которое появляется у азартных игроков в момент, когда делаются решающие ставки.

Я вспомнил, как мы познакомились с ним в поезде. У меня не было ни билета, ни вещей, ни денег, я сел в первый попавшийся вагон с надеждой, что меня обнаружат и отведут в ближайший полицейский участок. Генри сел напротив меня и стал бесцеремонно изучать мой внешний вид. Он сам прекрасно выглядел, был одет в безупречный серый костюм и по началу я принял его за банковского работника. Лицо восточного типа с непроницаемой маской самоуважения. Затем он отвернулся, как мне показалось, довольно брезгливо, и посмотрел в окно. Пришли проверять билеты, он подал свой и ко мне обратился вопрошающий взор контролера.

— Молодой человек со мной, я не успел купить ему билет, — внезапно сказал Генри, с таким видом, словно я действительно был его младшим родственником. — Сколько я должен?

Подозрительно окинув меня взглядом оценщика краденного, контролер назвал сумму и тотчас же получил ее. Мы остались одни, я сидел напротив Генри, не шевелясь.

— Я люблю помогать людям, — сказал он без всякого самодовольства, — вы ведь попали в нехорошую историю, друг мой.

— Спасибо вам, — наконец с трудом выговорил я, — только зря вы это сделали.

— Ну уж так прямо и зря. — возразил он.

Больше он не произнес ни слова за время нашей поездки. На самом деле всей душой жаждал, чтобы он поскорее вышел, но он ехал до конечной станции. Иногда он с еле заметной улыбкой смотрел на меня, и меня это несказанно раздражало.

— Давайте познакомимся на всякий случай, — сказал он, когда наконец поезд подъехал к Л***, - Генри Шеффилд.

Он протянул мне руку.

— Стэнфорд, — нехотя произнес я и пожал его руку.

— Вот вам мой телефон, — он протянул мне визитку, и я ее взял скорее из вежливости, чем из любопытства. Мы вышли и разошлись в разные стороны. Я пошел на стадион. Там было пусто, только рабочие убирали мусор, оставшийся от вчерашнего матча. Достав визитку, я прочитал на ней: «Генри Шеффилд, астрологические прогнозы, индивидуальные спиритические сеансы. Тел 867–413». Я бросил визитку под лавку и пошел бродить дальше. Это был второй день без пищи, позавчера мне еще посчастливилось обнаружить кое-что в урне около «Макдоналдса». Но появляться там слишком часто становилось опасно. Я лег на скамейку в парке и уснул. Проснулся я уже в сумерках. Мне безумно хотелось позвонить домой, но это означало бы поставить на себе крест, близких друзей у меня не было, а Томас был недосягаем.

Я чувствовал, как боль в горле, возникшая еще вчера, начинает усиливаться, больше всего я боялся заболеть. В моем положении это было бы чудовищно. Все мои усилия пропали бы даром, и я вернулся бы туда, откуда начал свой путь. Эта мысль привела меня в отчаяние. Я вспомнил телефон Генри и пошел поискать какой-нибудь магазин с телефоном. Магазинов не было. В этом районе были только огромные складские помещения. У одного из ангаров стоял мужчина и разговаривал по телефону. Я постоял и подождал, пока он прекратит разговор. Затем подошел к нему и попросил позвонить. Он посмотрел на меня и спросил:

— Тебе надолго, парень?

— Нет, два слова сказать.

— Ну, тогда звони, — великодушно согласился он и протянул мне телефон. — А то знаешь, тут как начнут девке названивать, так на полчаса, а я плати за их базар.

Генри взял трубку не сразу, но и когда я объяснил ему, кто я, он продолжал довольно прохладно:

— Рад вас слышать. Я занят сегодня.

Я понял, что если сейчас не попрошу его о помощи, то завтра окажусь рядом с Томасом.

— Я не могу ждать, господин Шеффилд, я боюсь, что меня отвезут в больницу, а мне нельзя туда попадать, это станет моим концом. Я очень плохо себя чувствую.

— Ну, хорошо, — неохотно согласился он, — подойдите к зданию Супермаркета X*** и ждите там. Я приеду на машине, часа через четыре, никуда не уходите.

Я отдал телефон моему благодетелю, а он коротко пожелал мне удачи.

Ожидание у супермаркета было настоящей пыткой. Я чувствовал, как заболеваю все сильнее, голова горела, и я едва мог держаться на ногах, сесть на ступеньки я опасался, чтобы не привлекать к себе внимания. Пошел дождь, мне казалось, что скоро я все-таки умру. Но Шеффилд приехал. Он вышел из машины и подбежал ко мне, несмотря на все свое отвратительное самочувствие, я с некоторым удовлетворением проконстатировал, что ему не безразлично мое существование на этом свете. Уж не знаю почему, но лицо у него было взволнованное. Мы сели в машину и поехали к нему. Я попросил его не вызывать врача.