Я заберу у тебя ребенка (СИ) - Невинная Яна Страница 5

Вцепляюсь в его руку пальцами, постоянно их перебирая, и в отчаянии шепчу:

— Пожалуйста, пожалуйста, простите, не нужно угроз. Я не права, я переборщила… Давайте договоримся, найдем выход.

— Что конкретно ты хочешь мне предложить? Озвучь, Оксана, — задает он вопрос, убирая руку, а другой вытаскивая платок из нагрудного кармана и подавая мне. — Утри слезы. Ты похожа на утопленницу.

— Я… могу быть… быть вашей любовницей… — тихо-тихо говорю, почти шепчу, понимая, как глупо выгляжу, предлагая этому роскошному мужчине себя. Ту, которую он только что назвал утопленницей.

— Мне всё равно. Я готова на что угодно.

Если он позволит мне видеться с дочерью, я стану есть землю, стоять на битом стекле или выполнять самую грязную работу. Мне не нужна жизнь, в которой не будет моей девочки.

— Может быть, ты и готова, только мне это неинтересно, — кривит губы, одаривая очередным презрительным взглядом. — У меня есть жена. Хочу, чтобы ты исчезла и больше никогда не появлялась в радиусе сотни километров. Узнаю, что пытаешься добраться до моих дочерей, уничтожу. Поняла меня? А теперь выметайся.

— Разрешите мне попрощаться… хотя бы обнять в последний раз… — сиплю, готовая свалиться в обморок.

— Нет, — безжалостно выдает Бакаев. — Альбине нужно привыкать к своему новому имени, новой жизни и к своей настоящей маме.

— Что вы скажете ей обо мне? — спрашиваю безжизненным голосом, понимая, что это всё…

— Скажу, что мамочка улетела к ангелам. Девочки любят сказки. Ей понравится.

Глава 5

Выхожу в ночь, провожаемая суровыми охранниками Бакаева. Прислушивалась, искала глазами дочь, хоть какие-то признаки ее присутствия в доме. Всё тщетно. Ее надежно спрятали от чужих глаз. Но самое главное, что меня отпустили. Значит, еще будет шанс побороться. Я не отступлюсь.

Снаружи встречает перепуганный Гена. Весь прокуренный, до отвращения жалкий в своих попытках выглядеть достойно на фоне сильных мира сего. Он не виноват, что мы слишком несущественные детали в картине мира Арслана Бакаева.

Его жестокие глаза так и вижу перед собой, монументальные по своей сути слова отдаются в сознании. Он просто растер меня в прах, дунул слегка, и я развеялась, не оставив и следа в его жизни.

Что-то заставляет меня вскинуть глаза на особняк. В одном из окон на втором этаже ползет в сторону штора. Источающий угрозу силуэт Бакаева предстает моему взору.

Он просто стоит и смотрит, а я как будто уменьшаюсь, будто бы он придавливает меня своей властностью. Так и вижу в его глазах насмешку и презрение. Он молча требует меня уйти.

— Что он сказал? Оксана, Оксана! — вопрошает Гена, и я слепым взглядом смотрю на него, разлепляю губы и говорю:

— Он сказал, что Лизу теперь зовут другим именем и у нее будет новая мама.

— Увидеться не дал? Ты сказала, что подашь в суд?

— Суд? — горько усмехаюсь. — Бакаев уверен, что я была лишь суррогатной матерью. Что использовались яйцеклетки его жены.

— Что? Как это? — он чешет затылок и расхаживает туда-сюда. — Валька же сказала… Лялька, ты же сама лаборантка, неужели не могла проследить? Ты хоть знаешь, какие тебе подсадили эмбрионы?! Мать вашу, что натворила эта шельма?

— Ген, я в кресле с задранными ногами лежала, откуда я знаю, что она сделала… Я доверяла ей… Мне и в голову не приходило…

Вспоминаю события давних дней. Тетя Валя убеждала меня, что использует мои яйцеклетки, но как обстояли дела в действительности?..

— Но Лиза — полная твоя копия! — повторяет мой путь отрицания Гена, продолжая давить на меня. Мой воспаленный мозг не в состоянии думать разумно. Я просто не понимаю…

— Бакаев показал портрет своей бабушки. Она тоже светловолосая.

— Да?.. Хм… Я думаю, нам необходимо сделать тест ДНК, чтобы прояснить все детали, а еще раньше поехать к Вальке, расспросить ее по-хорошему, гадину такую… — решает Гена, обхватывая меня за плечи и пытаясь увести в сторону машины, которую уже вывез за ворота. — А пока поедем, подумаем о том, что можно предпринять. Не здесь же стоять.

Выворачиваюсь из захвата и бросаю болезненный, сиротливый взгляд на окна особняка.

— Я останусь. Вдруг Лиза выйдет, вдруг ее выведут…

— Ночью? Оксана, не дури. Девочка спит.

— Как она может уснуть, Ген? Она же перепугалась, наверное. Как только все уснут, убежит оттуда, и я ее встречу. Она будет меня искать, обязательно будет, — киваю в ответ на свои мысли, которые озвучиваю невпопад. Обращаюсь к Гене с надеждой в голосе: — Помнишь, как она сбежала из детского садика, когда ей там не понравилось? Я буду сторожить тут.

— Господи, Оксана! — восклицает Гена, и тут к нам подходят два бугая с суровыми непроницаемыми лицами.

— Господин Бакаев просит вас удалиться с территории. Нечего тут отсвечивать. Нам приказано следить, чтобы вы не ошивались возле ворот, — смотрят прицельно на меня, выдавая эту информацию.

— Пожалуйста, можно мне остаться? — бросаюсь к ним, а Гена меня удерживает. Я же готова умолять этих камнеподобных истуканов.

Вспоминаю угрозы Бакаева и с понурым видом тащусь за ворота, забираюсь в машину и сворачиваюсь калачиком на переднем сиденье.

— Пристегнись, Оксана, — требует Гена, но я лишь качаю головой. Тогда он перегибается через меня, пытаясь поймать ремень безопасности, и тут меня прорывает. Я должна на ком-то отыграться, выместить злость, страх и боль!

Так случается, когда я бессильна что-то сделать. Мне обязательно нужно найти жертву, которая примет на себя все то, что накопилось внутри и требует выхода.

— Почему ты ничего не сделал? Почему? — колочу его по плечам, кричу прямо в лицо. — Отпусти меня! Зачем приволок в машину?! Я останусь здесь, у ворот, буду сторожить! А ты отправляйся спокойно спать! Что тебе до Лизы? Она тебе никто! Тебе на нее наплевать! Ты и рад, что ее забрали, ты виноват, ты! Отправил ее в лагерь, чтобы не мешалась под ногами! Ты никогда ее не любил! — Бьюсь уже в объятиях Гены, чувствуя, как он пыхтит в попытках меня удержать. — Ты мне никто, никто! Убери руки!

— Хватит, Оксана! Ты моя жена! Я не позволю тебе так себя вести! Сейчас я отвезу тебя в дурку и скажу, что ты буйно помешанная, если не прекратишь истерику! — награждает меня злющим диким взглядом и встряхивает, как погремушку.

— Я не хочу быть твоей женой! Когда я выходила замуж, я надеялась спрятаться от Бакаева. Но теперь эта опция больше не работает! Ты не нужен мне! Не хочу с тобой жить!

— Опция, значит? — свирепеет он еще больше, а потом наклоняется ко мне…

Глава 6

Отбиваюсь как могу от Гены. Его руки мельтешат передо мной, когда-то родное и близкое лицо обезображено голодным волчьим оскалом. Я сама его раздразнила, сама виновата в его неконтролируемой агрессии, и теперь получаю по полной. Он хочет взять то, на что надеялся столько лет, то, что сейчас ускользает из его рук.

Прямо здесь, прямо в этой машине, грязно и гадко домогаясь до меня.

Но не проходит и двух минут нашей потасовки, как резко распахивается дверь со стороны водителя и кто-то выволакивает Гену наружу. Оторопев, какое-то время сижу на месте, вглядываясь в темноту. Слышу шум борьбы и жалкие крики мужа.

Выскочив из салона, наблюдаю страшную картину. Бакаев методичными ударами избивает Гену, а тот только и может делать, что прикрываться руками. Кажется, даже слышу хруст костей…

Мне бы радоваться из-за своевременного спасения, а мне жутко и страшно, меня пугает этот мужчина, который с каменным лицом, без разбирательств, как бездушная машина, избил живого человека, принимая его за боксерскую грушу.

— Хватит! Остановитесь! — кричу во все горло, подбегая к мужчинам и пытаясь что-то предпринять. Бакаев медленно поворачивает ко мне голову, его лицо мертвенно-бледное. В лунном свете он напоминает мне страшный манекен.

Отпущенный на свободу Гена падает на землю и сворачивается в позу эмбриона. Воцарившаяся тишина оглушает, в ушах стоит гул, сердце громко барабанит в груди.