Сквозь тени прошлого (СИ) - Лейк Оливия Страница 5

Никто и никогда не пустит в печать интервью с действительно важным публичным человеком, пока готовый материал не одобрит его пресс-агент. Вам не позволят ставить в неловкое положение даже самого жалкого и никчёмного конгрессмена, постоянно обвиняемого в коррупции, потому что это подорвет светлый образ непоколебимого американского правительства. А телевизионные каналы, которые позиционируют себя как независимые, непременно контролируются государством. И думать иначе может только бесконечно наивный человек. Такой же наивный, каким была когда-то она, такой же наивный как тот, что придет на её место. А сейчас у неё появилась возможность исполнить не только желание отца, но и воплотить в жизнь свою детскую мечту.

— С чего вдруг такая загадочность, Габи? — Редактор колонки новостей, Шейла де Янг, подошла к её столу и присела на самый краешек. В ответ Габриэлла неопределенно пожала плечами. — Я звонила тебе пару раз, как прошли похороны?

— Как похороны. Помнишь, я рассказывала тебе про таинственного англичанина-коллекционера? — Шейла кивнула. — Я его встретила там, немного побеседовала, и он мне предложил помочь с книгой, но нужно ехать в Англию.

— И ты поедешь? — она спросила, но прекрасно знала ответ.

— Такой человек предлагает мне записать его историю, а ты спрашиваешь?!

— Такие люди никогда не делают ничего просто так, не забывай этого. Как он тебе? — Шейла была для неё как старшая сестра и даже после пяти лет совместной работы стажировала, наводила и направляла.

— Сложный. Такого нелегко прощупать, непонятно, когда серьёзен, а когда насмехается, когда говорит правду, а когда лжёт. Не знаю, как это объяснить, но что-то во всей этой истории меня смущает. — Габриэлла несколько раз щелкнула пальцами. — Все так чистенько и гладко, но моё чутье подсказывает: всё не так просто!

— Разве смерть Митчелла не несчастный случай?

— О, нам ли с тобой не знать, что за несчастным случаем может стоять кто-нибудь совершенно не случайный.

— Подозреваешь англичанина? — В её голосе проступила та самая бульдожья хватка настоящего профессионала своего дела, ожидавшего порцию вкусных новостей.

— Нет… не знаю. Скорее всего никакого криминала в этой смерти нет, но точку во всей этой истории ставить безусловно рано. — Габриэлла устало покачала головой и сжала длинными пальцами пульсирующие виски.

«Я ведь даже не знаю, владеет ли он частью бриллианта… Зато я точно знаю, что Самюэль Митчелл даже после смерти очень волнует мистера Денвера!» — про себя добавила она, ведь больше она не намерена делиться новостями с Чикаго Трибюн.

— Будь осторожна. — Шейла поднялась и пошла в сторону своего кабинета.

— Всегда! — прокричала ей в спину Габриэлла и продолжила сбор вещей. Набрав номер телефона аэропорта, она включила громкую связь и в ожидании ответа бросила трубку на стол. Ей нужно просмотреть и рассортировать почту, дабы убедиться, что никакие неотложные дела не будут дамокловым мечом висеть над ней, пока она отсутствует в городе.

— Международный аэропорт О’Хара, Нэтали, чем могу помочь?

Глава 3

Лондон встретил Габриэллу затяжным, холодным и абсолютно беспросветным дождем. Понурые серые тучи висели низко, а город был затянут плотным густым туманом. В Англии ноябрь — самый сырой и промозглый месяц, и в этом она убедилась на собственном опыте. Причёсанные и тщательно уложенные в уборной аэропорта волосы поникли и в скором времени грозили обратиться в чёрные сосульки. В это время года солнце редко баловало жителей столицы, а извечные спутники английской осени — тяжёлые тучи, туман и смог делали его появление практически невозможным. Зачастую, солнечные лучи просто не могли пробиться сквозь все эти преграды, отчего город казался серым и мрачным, а пробиравшая до костей сырость и вовсе отбивала охоту посещать Лондон поздней осенью. Поёжившись от пронизывающего холодного ветра, Габриэлла с тоской вспомнила о желанной, но такой нескорой весне и, подняв воротник пальто, пошла к стоянке такси.

Двенадцатичасовой перелет прошел без каких-либо происшествий, если не считать пары внушительных воздушных ям и соседа-японца, который без конца смотрел аниме и бурно выражал восторг, восхищаясь происходящим на экране. Однако маска для сна и наушники с "Временами Года" Вивальди сделали свое дело, и последние пять часов Габриэлла благополучно проспала.

Самолет приземлился в аэропорту Хитроу ранним утром, и Габриэлла, ранее никогда не бывавшая в Лондоне, планировала немного прогуляться по городу и встретиться с бывшим однокурсником, перебравшимся сюда после университета. Но дождливых пейзажей и холодных обжигающих ветров ей хватало и на родине, да и что обманывать себя, она до дрожи в коленках и ломоты в пальцах хотела поскорее начать работу над ещё одной главой своей книги, имя которой — Захария Денвер, поэтому решила не лететь утренним рейсом в Корнуолл, а взять на прокат машину и добраться до места назначения самостоятельно. Габриэлла рассчитывала убить время, так как приезжать в поместье в первой половине дня ей казалось слишком очевидной демонстрацией своей заинтересованности и крайней нетерпеливости. Хотя, если брать во внимание, что она прилетела в Англию всего через несколько дней после его приглашения, то сомневаться в её интересе никому и в голову не придёт. А также она собиралась ещё раз поразмыслить над одним из самых непростых интервью в своей жизни, а бонусом к этой шестичасовой поездке должны были стать английские загородные пейзажи, и она от души наделялась, что они будут менее унылыми, чем вид из окна такси.

Взять автомобиль напрокат в любое время суток в таком мегаполисе, как Лондон, не было проблемой, проблемой было в столь ранний час найти машину, которая сможет безопасно провезти тебя по дорогам Англии пять-шесть часов. В салоне Холидейкарс Габриэлле предлагали сплошной антиквариат, а проще говоря, рухлядь. Но шестьдесят минут препирательств с пожилым хозяином салона, кредитная карта и бесконечное обаяние помогли выбить ей двухлетний Мерседес, выставленный на продажу. Через пятнадцать минут договор был подписан, навигатор настроен на нужный адрес, а лента дороги манила, уводя вдаль от загазованного Лондона.

Как ни странно, но преодолев сто миль по трассе в сторону графства, Габриэлла отметила, что погода заметно улучшилась. Небо по-прежнему было затянуто тучами, но уже не такими грозными, а дождь, так усердно поливавший Лондон, давно закончился. Автомобиль плавно скользил по ровному серому полотну, а за окном мелькали живописные картины. Пустынные узкие дороги, щедро усеянные красными листьями, с безмолвными стражами в виде разномастных деревьев по краям, и скоростные автобаны с неожиданными развилками, крутыми поворотами и арочными мостами, и всё ещё зелёные луга, которые казались бескрайними и простирались на много миль вперёд.

А сотни людей, которые неспешно гуляли вокруг разбросанных камней и с умным видом тщательно разглядывали огромные булыжники, неизменно привлекали внимание. Это было невероятное зрелище, и имя ему — Стоунхендж! Габриэлла тоже решила остановиться у этого загадочного места, побродить среди гигантских каменных изваяний, почувствовать магию и волшебную силу тысячелетнего строения. Воздух здесь был прохладный, свежий и влажный, а невероятный простор и потрясающая аура располагали к полному душевному успокоению. Но не сегодня. Сейчас здесь было слишком шумно, слишком людно и слишком мокро. Габриэлла в последний раз дотронулась до скользкого холодного камня и поспешила в сухость и тепло своего мерседеса.

Когда она оставила машину на парковке недалеко от центра Фоуи, небольшой деревушки на берегу Ла-Манша, была ровно середина дня. Поездка оказалось достаточно лёгкой и удивительно приятной. Габриэлла, поначалу боявшаяся, что заплутает или не сможет приноровиться к английскому дорожному движению, получила массу положительных эмоций и относительно быстро добралась до места назначения. Времени у неё было предостаточно, поэтому она решила обогнуть городок Полперро, в котором находилось поместье мистера Денвера, и посетить место, которое в свое время так очаровало и покорило знаменитую писательницу Дафну Дю Морье, что она не только воспела его в своих самых известных романах, но и осталась здесь навсегда: и в жизни, и после смерти.