Импульс - Анна Сергеевна Одувалова Страница 5

а Глеб только начал. Дорожкой поцелуев он возвращается к губам и нежно тянет нижнюю, чтобы тут же скользнуть по ней языком и увлечь меня в мучительно волшебный, крышесносный поцелуй, от которого подкашиваются ноги, а в голове начинает шуметь. Наверное, я очень давно не целовалась и забыла, как это сгорать от страсти от одного лишь касания губ. Совсем не помню, что от поцелуев может кружиться голова и перехватывать дыхание.

Сейчас все не так, как у клуба, более настойчиво, дерзко, дразняще. Его жесткие губы сводят с ума, а руки сжимают уверенно и крепко. Скользят по спине и опускаются на ягодицы. Дурацкий кожаный плащ до колена мне хочется сбросить самой, как и его куртку. Прикоснуться телом к телу, а не только губами к губам. Но остатки разума во мне говорят, что начать раздеваться прямо в лифте — это все же перебор.

Наши языки наконец-то сплетаются. Уверенные губы ласкают мои, а сильное тело вжимает в стену лифта. Мы даже не сразу замечаем дурацкое пищание открытых дверей. Глеб приходит в себя первым и, не переставая целовать, вытаскивает из лифта, толкает к стене, умудряясь при этом расстегнуть пуговицы на моем плаще и прижаться теснее. Его руки скользят по бедру, задирая подол платья, и он сдавленно стонет, когда пальцы нащупывают резинку чулок.

— Это зашибенно, — признается он, опаляя меня дыханием. В его потемневших глазах страсть, которая меня одновременно пугает и заводит. Надо будет передать Наташке спасибо. Похоже, чулки и, правда, были отличной идеей.

Что бы Глеб ни говорил, я понимаю, если сбегать, то сейчас. Едва за нами захлопнется дверь его квартиры — пути назад не будет.

Что-то в глазах Глеба неуловимо меняется, и я осознаю, он каким-то образом угадал мои мысли, и сейчас дает возможность отступить. Но ноги приросли к полу, а спина к стене, я просто не могу уйти. Не от этого крышесносного мужчины, пусть единственное, что нас ждет — одна ночь. Но ведь это же не повод от нее отказываться.

Глава 2

Осознав, что я не сбегу, Глеб улыбается. И от этой белозубой ленивой улыбки победителя у меня подгибаются колени. Я будто пьяная, и когда мужчина за руку тянет меня за собой к единственной в этом крыле двери, меня шатает, и я буквально падаю ему в объятия, снова приникая к груди. Губы безошибочно находят губы, сминая, подавляя, заставляя меня отключаться. Я плавлюсь в руках Глеба, как эскимо в летний день.

Мы вваливаемся в его прихожую, по-прежнему целуясь. Он нащупывает не с первого раза выключатель, потому что, не отрываясь от моих губ, пытается стащить с себя куртку, я в это время освобождаюсь от плаща и закидываю руки Глебу на шею, счастливо выдыхая. Наконец-то я могу изучить его тело, пусть пока скрытое майкой. Крепкие плечи и накаченные руки, рельефная грудь, о которую я до стона трусь затвердевшими сосками. Он настолько идеальный — подтянутый крепкий, с длинными ногами в модных джинсах, что мне хочется буквально вжаться в его тело, почувствовать всего каждым изгибом своей фигуры, раствориться в нем и окончательно потерять голову. Нас словно сметает ураган и сейчас мы не в состоянии контролировать ни собственные эмоции, ни друг друга.

В голове мелькают дурацкие мысли про то, что хорошо бы разглядеть, обстановку дома Глеба (когда еще придется побывать в таком месте), где-то бьётся мыслишка про душ, но мужчина снова целует, сминает губами губы и я перестаю соображать. Он продлевает мгновения поцелуя, проталкивая язык между моих губ, даря все новые упоительные ощущения.

За спиной стена, а впереди разгоряченный и желанный мужчина. Он прижимается так тесно, что не остается сомнения в том, как сильно он меня хочет. Его пальцы скользят по моей шее, чуть сжимают горло и опускаются, исследуя грудь, изгиб талии, бедро.

— Знаешь, что я подумал, когда только увидел тебя? — хрипло спрашивает он.

— Что? — шепчу я. Дыхание сбивается у обоих, и мы тяжело дышим, глядя друг на друга с волнующей жадностью.

— Я не смогу спокойно спать, есть, жить, если не увижу тебя без этого долбанного платья… оно реально раздражало весь вечер, пока я не решился и не подошёл к тебе. Но и после этого продолжило раздражать.

— Нормально платье, — смеюсь я. — Зря наговариваешь.

— Нет. Это платье — спусковой крючок для инстинктов охотника. Для всяких разных, очень развратных фантазий. Его нужно надевать лишь для того, чтобы потом снять.

Глеб немного отстраняется и смотрит на меня затуманенным от желания взглядом. Ведет пальцем по ключице и ниже, обрисовывает подушечкой кромку декольте на нежной коже моей вздымающейся груди. От лёгкой, почти невинной ласки сердце скачет, а соски болезненно сжимаются и сейчас проступают и сквозь тонкое кружево лифчика и сквозь ткань платья. Глеб видит их и шумно выдыхает.

— Бога ради, — стонет он. — Скажи, что под этим платьем, твое белье тоже красное…

— Ну так проверь, — смело улыбаюсь я и не узнаю свой голос, который вдруг стал низким и до невозможности сексуальным. Этот мужчина заводит меня, как никто другой и делает упоительно смелой.

Последние сомнения развеваются, словно дым. Я ведь заслужила эту ночь и не делаю ничего плохого. Я свободная девушка, мне давно исполнилось восемнадцать, а он свободный мужчина (ну или не сказал мне обратное, но я не могу думать о его подругах за него). Зачем терзаться угрызениями, хотя они, все равно вспыхивают на задворках моей души? Я слишком привыкла быть хорошей девочкой. Настолько, что уже и не помню себя другой.

Глеб смотрит на меня из-под опущенных ресниц и почему-то медлит, затягивая паузу, которая вот-вот станет неловкой. А потом берется за край своей майки и снимает ее одним уверенным движением. Твою же мать… я видела таких мужиков только в своей ленте в инстаграм, куда добавляю разных спортсменов, как в копилочку. Примерно с этой же целью я френжу питомники мейн-кунов — пушистые ушастые котята радуют меня с утра за чашкой кофе, а накаченные мужики перед сном. Но я и помыслить не могла, что однажды такой снимет майку для меня, и именно меня будет пожирать жадным, голодным взглядом, будто я