Оливия Дарнелл - Волшебство любви Страница 5

— Я очень надеюсь, что вы не поверите в эти сказки. — Кестелл усмехнулся и лениво откинулся в кресле. — И еще более надеюсь, что вы поверите, что и я не принимаю все эти бредни всерьез. Я никогда не стал бы подвергать ни в чем не повинную девушку хоть малейшей опасности.

— И все-таки не могли бы вы рассказать поподробнее?

— Честно говоря, не хочу. Впрочем, если вы настаиваете, могу прислать вам один из последних номеров «Юго-западного вестника». Там эта история изложена достаточно подробно. Итак, — он поднялся с кресла, — вы согласны подыскать мне невесту?

— Я подумаю. — Энн тоже встала.

— Превосходно. В среду, в пять часов пополудни, я приду за ответом и буду очень признателен, если вы подберете несколько кандидатур. Главное, чтобы девушки выглядели пристойно и согласились на мои условия.

Его слова звучали как команда, что возмутило Энн.

— Я подумаю, — повторила она, стараясь придать как можно больше достоинства голосу.

— Отлично. — Кестелл ослепительно улыбнулся.

— А вы не боитесь, что ваша первая жена влюбится в вас или вы влюбитесь в нее? — неожиданно для себя выпалила Энн, когда Кестелл уже стоял у двери.

— О, это исключено. — Он с искренним недоумением посмотрел на нее.

— Почему же? — невинно спросила Энн. — Вы считаете, что в вас нельзя влюбиться?

— Нет, я не себя имел в виду… — Кестелл замолчал. — Нет, действительно совершенно идиотская ситуация! До среды, мисс Фаррингтон.

Как только закрылась дверь, Энн бросилась к окну и, чуть отодвинув край занавески, стала наблюдать. Брайан Кестелл широким шагом направлялся к своему великолепному «ягуару». У ворот он остановился, пожал плечами и, наверное, чертыхнулся. Энн вытянула шею, чтобы получше рассмотреть вышедшую из машины светловолосую девушку. Видимо, это и есть пугливая Фиона. Да, мистер Кестелл прав: влюбиться в другую девушку, имея рядом такую красавицу, исключено. Невеста Кестелла была ослепительно хороша. Она напоминала женщин с портретов Джошуа Рейнолдса — такие же огромные голубые глаза с поволокой, тонкий, с легкой горбинкой нос и маленький чувственный рот. Изящная головка покоилась на точеной ослепительно белой шее. А шляпка! Энн даже ахнула от восхищения. Сама она не умела носить шляпки и благоговела перед теми, кому это удавалось. Энн предприняла несколько попыток, но была вынуждена признать, что в этом головном уборе она напоминает Геккельбери Финна, впервые выведенного в воскресную школу. Шляпка Фионы была сплетена из плотной соломки нежно-зеленого цвета, тулья украшена букетиком из трав и обвита газовым шарфом более темного оттенка, концы которого живописно развевались на ветру.

Изумительно красивая пара и очень подходят друг другу, без всякого удовольствия подвела итог осмотру Энн и усмехнулась: я уже начинаю думать как заправская сваха!

Весь следующий день Энн была очень занята. Наконец, когда удалилась последняя клиентка, она вышла в приемную. Кроме Абигейл, с головой ушедшей в чтение, в комнате никого не было.

— Мне не приносили сегодня журнал? Абигейл, не отрываясь от чтения, кивнула.

— Вы не могли бы дать его мне?

— Возьми, пожалуйста. — Абигейл отдала журнал с явной неохотой.

Энн вернулась в кабинет, уселась поудобнее и начала читать. В разделе «Знаменитые поместья» она наткнулась на статью под названием «Роковая вражда». В ней довольно живо излагалась история вражды двух старинных корнуэльских семей — Кестелл и Бентон.

В четырнадцатом веке два молодых представителя этих родов влюбились в одну девушку — леди Джейн Боумонт. Она отдала предпочтение Кестеллу и вышла за него замуж. Бентон не смог пережить этого, начал всячески вредить Кестеллам совершать набеги на их владения, угонять скот и даже нападать на корабли. В довершение несчастья Кестелл на рыцарском турнире победил Бентона. Окончательно обезумев, Бентон подстерег леди Джейн на охоте и похитил. Судя по приведенному портрету, леди Джейн была дамой крупной и обладала недюжинной силой. Так или иначе, но похитителю не удалось довезти ее до своего замка, где, «как говорит летопись, он собирался учинить над благородной дамой бесчестье, но Провидение Господне не допустило злого дела и благородная дама уцелела». Видимо, леди Джейн помогла себе сама. Конь Бентона вернулся в замок без господина, а самого Бентона нашли в лесу заколотым. Похищение замужней женщины даже по тем временам считалось преступлением, и мстить открыто Бентоны не решались, а род их, как опять же указывает летопись, «был гордый и обиды помнил твердо». Далее события развивались трагично. Через месяц храбрая леди разбилась насмерть, упав со смотровой башни замка. Подозрение пало на Бентонов, но они яростно отрицали свою причастность к этому темному делу, уверяя, что леди Джейн бросилась вниз сама, не выдержав угрызений совести. Убитый горем вдовец два года оплакивал жену, затем его назначили послом во Францию. Там он женится на француженке, и они счастливо жили во Франции до самой смерти. Сын Кестелла от этого брака вернулся в Англию и женился на богатой и прекрасной наследнице огромного состояния. Молодая леди была женщиной высокообразованной и вольнодумной. Она увлекалась астрономией и не боялась забираться в злосчастную башню и наблюдать звезды, чем вызывала всеобщее недовольство и подозрение в близком знакомстве с темными силами. Во время одной из эпидемий леди Элизабет Кестелл спасла от смерти на костре обвиненную в колдовстве женщину, укрыв ее в своем замке. Через несколько дней разъяренная вооруженная толпа осадила замок, требуя выдать «колдунью». Леди Элизабет отказала, тогда толпа смела охрану, ворвалась в замок и, разграбив, подожгла его. Леди Элизабет погибла в огне. Расследование, проведенное ее вернувшимся из Лондона мужем, ничего не дало, хотя очевидцы рассказали, что в толпе видели хорошо вооруженных людей, которые и руководили штурмом замка. Подозрение опять пало на Бентонов, но доказательств нет, да и в страшное время эпидемий было не до серьезных расследований. Вдовец снова женился, отстроил замок, но в основном жил в Лондоне. Про жену его ничего не написано, из чего можно сделать вывод, что с ней все было в порядке. Его сын удачно женился, но жена погибла при таинственных обстоятельствах на охоте. В этом увидели зловещее предзнаменование, а в замке будто бы нашли подброшенный кем-то листок, на котором написаны следующие строки:

«Пока род Кестеллов живет, не будет Бентонам покоя!Проклятье каждый передаст, проклятье первой вековое,Пусть первая жена умрет и кровью смоет оскорбленье!Обида Бентонов живет — черед смертей ее решенье!»

Эти довольно корявые стихи и еще несколько в том же духе потом положили на музыку, и они стали известны как «Баллада о первой жене». В дальнейшем род Бентон пришел в упадок, а Кестеллы, несмотря на то что с некоторыми женщинами их рода действительно периодически происходили несчастья, были вполне благополучны. Являлись ли эти несчастья следствием злого умысла или просто трагическими случаями, автор статьи не брался судить. Бентоны, судя по всему, были натурами с большой склонностью к авантюрам. Они участвовали почти во всех смутах и всегда на стороне проигрывающей. Были среди них и те, кого принято называть творческими личностями, — несколько поэтов, один композитор и один художник. К концу девятнадцатого столетия Бентоны и Кестеллы, видимо, помирились, так как художник Артур Бентон написал портрет леди Рейчел Кестелл, умершей в возрасте двадцати пяти лет. В тридцатые годы двадцатого столетия последний Бентон внезапно покинул свой родовой дом, носящий странное название «Сатис», и эмигрировал. Прекрасный дом, великолепный образчик архитектуры шестнадцатого века, совершенно разрушился, а уважаемый род Кестелл (Эйвонкасл, Корнуолл) продолжен в лице сэра Брайана Кестелла.