Кэтрин Куксон - Год девственников Страница 5

– Нет, мне удалось уйти, когда они все принялись осуждать Марию Толлет. Наверное, одна только миссис Престон их не поддерживает. Ведь Мария – ее близкая подруга.

– Да… Понимаю… Но знаете, – Джо кивнул им обоим, – послушайтесь моего совета: проследите за выражением ваших лиц и не спускайтесь вниз, обнявшись, вот как сейчас. Иначе тлеющие угли подозрения, а они сегодня весь день тлеют, вспыхнут целым пожаром. А мы ведь этого не хотим…

Парочка, подталкиваемая Джо к выходу, расхохоталась.

– Пусть скорее придет суббота. Пусть скорее придет суббота, – заклинал Дон.

Аннетта отозвалась эхом:

– Аминь. Аминь.

Но оба они и не подозревали, что этот большой Джо, их товарищ и союзник, ожидал субботы еще с большим нетерпением, чем они.

Часы пробили одиннадцать. В доме стояла тишина. Уинифред отправилась спать в свою комнату, Джо и Стивен тоже были наверху. Лили с полчаса назад ушла в сторожку. Пэгги только что прошла в свою мансарду, пожелав Дэниелу спокойной ночи. Только Мэгги еще хозяйничала на кухне, и Дэниел знал, что она с радостью примет его. Он и сам очень хотел этой встречи. Еще как хотел. Но не мог себе ее позволить. Ведь если он сейчас решится и пойдет к Мэгги, то чем все это обернется? Обстановка в доме станет невыносимой, потому что он совсем не умеет скрывать своих чувств…

Как и всегда по вечерам, Дэниел не чувствовал себя усталым. Усталость обычно наваливалась на него по утрам, когда приходило время вставать с постели.

Он снял с крючка в прихожей свое пальто и тихо вышел из дома на подъездную аллею. Осень уже пощипывала морозцем, чувствовалось приближение долгих темных ночей. „Это состояние, – подумал Дэниел, – очень соответствует его собственной жизни". Одна долгая темная ночь. Но теперь ее озарил огонек, и Дэниелу ох как хотелось согреться возле него. И тут же он почему-то почувствовал стыд за это свое желание.

Он медленно шел по аллее, удаляясь от дома. Огни у ворот все еще горели, а это значило, что Билл и Лили еще не легли спать.

Дэниел уже подходил к сторожке, когда боковые воротца открылись и из них вышел Билл Уайт. Билл остановился и спросил:

– Пришли навестить, сэр?

– Просто вышел подышать воздухом перед сном.

– Ваши гости разошлись сегодня рано.

– Да, они уже уехали. Смотри, как морозно уже. Недалеко и до зимы.

– Да сэр, совсем недалеко. Вот я лично очень люблю зиму: сядешь у камина, закуришь трубку и возьмешь в руки книжку… Летом никогда не удается так расположиться.

– Нет, почему же. Мне кажется, так хорошо сидеть в любое время года.

Билл шел рядом с Дэниелом к открытым железным воротам. Фонари, установленные на двух каменных колоннах, освещали всю округу неровным, но сильным светом. После долгого молчания Билл чуть слышно произнес:

– Мне нужно будет днем ехать на Дэйл-стрит, сэр.

Секунду Дэниел был неподвижен, затем медленно повернул голову, посмотрел на Билла и тихо спросил:

– И часто ты ездишь на Дэйл-стрит?

– Пока два раза всего пришлось. Но я тогда не понимал зачем.

– Когда это было? Когда были эти два раза?

– На прошлой неделе оба.

– Это что-то новое? То есть тебе когда-нибудь поручали подобное?

– Нет, это впервые, сэр. Притом я ведь был под подозрением.

Дэниел посмотрел вдаль, на поля, высвечиваемые фонарем, и подумал: „Когда же она оставит эту затею? И что должен чувствовать этот парень, вынужденный подчиняться капризам хозяйки и одновременно оставаться верным хозяину?" Хриплым голосом он проговорил:

– Спасибо, Билл.

– Можете рассчитывать на меня, сэр. Дэниел собрался было уже повернуть обратно к дому, но услышал характерный шум подъезжающей машины. Он узнал эту машину по звуку и пошел ей навстречу. Когда она, скрежеща и лязгая, рывком остановилась около ворот, он наклонился к окошку и спросил:

– Святой отец, почему вы не дома в столь поздний час?

– Дела, как обычно. А у вас гости? – Священник показал на огни.

– Да, были, но уже все ушли. Не зайдете ли в дом выпить по рюмочке?

– Раз уж ты предлагаешь, то, пожалуй, зайду. Но минутой раньше все, что мне нужно было, – это добраться до моей постели. Ну, запрыгивай в машину.

Дэниел развернулся и крикнул Биллу:

– Не жди нас, Билл. Я выключу фонари сам. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, сэр, – отозвался слуга.

И Дэниел сел в машину.

– Где же вы были так поздно? – обратился он к священнику.

– Да у Томми Килбрайда.

– Неужели опять? Он же ипохондрик, этот Томми.

– Да, было такое, но не на этот раз. Он не знает этого сам, но здоровья, чтобы прыгать и скакать, у него хватит еще на пару жизней. И, можешь мне поверить, он будет удивлен больше всех на свете, когда обнаружит вдруг, что он мертв. Готов спорить, он скажет: „Смотрите, это все ошибка, это я сам придумал. Все мне об этом твердили столько лет. Так оно и есть. Дайте же мне вернуться!" И знаешь что? Жизнь, она забавляется, придумывая людям всякие подвохи. Вот и Томми вообразил себе, что у него есть все болезни, существующие под солнцем, кроме той одной, которая действительно незаметно подкрадывается к нему. Мне его жаль, по правде жаль. Но он сам ведет себя к этому. Я имею в виду – к удивлению, которое ему придется испытать.

Дэниел рассмеялся:

– Святой отец, я уверен, что вы очень хотели бы лично видеть его лицо в эту минуту отрезвления. Кстати, вы и сами очень скоро отправитесь в мир иной, если не бросите этот старый драндулет.

– Я вовсе не собираюсь избавляться от моей Рози. И, пожалуйста, не надо ее оскорблять. Она мой друг. Или же ты предлагаешь мне забыть про всех этих престарелых закостенелых кумушек, которые скрипят при каждом шаге?.. Однако у вас сегодня была вечеринка или что-то типа того. Как она прошла?

– Да как обычно.

– Ты будешь счастлив, когда суббота наконец пройдет.

– Святой отец, вы попали в самую точку. Конечно, я буду счастлив… Только послушайте, не подводите Рози прямо к дверям, а то все начнут хлопать окнами и спрашивать, отчего это такой треск и скрежет.

Через несколько минут собеседники уже были в доме и удобно устроились в библиотеке. Стараниями Дэниела ярко запылал камин, а на столике между двумя стульями появились графин с виски, бутылка бренди, два стакана и кувшин воды.

Указывая на бутылку, Дэниел сказал:

– Я думаю, это вам понравится. Я, конечно, помню, что бренди – не самый любимый ваш напиток, но этот бренди – нечто выдающееся. Я получил его от одного завзятого ценителя. Этому бренди лет сорок—пятьдесят, и вкус у него просто превосходный, словно эликсир на языке. Я ничего подобного еще не пробовал.

С этими словами Дэниел налил стакан почти доверху и протянул его священнику. Тот отпил чуть-чуть, подержал немного во рту, причмокнул губами и проглотил. Брови его приподнялись, и он удивленно произнес: