Кто сверху? (СИ) - Ольга Джокер Страница 55

— Слушаю, малыш, — стараюсь говорить как можно приветливее из-за резких перепадов в настроении жены.

Диана на другом конце провода напряженно сопит, и я не тороплю её с ответом, потому что заранее знаю, что именно она скажет.

— Даня, кажется я рожаю, — сообщает уверенно. — В этот раз на самом деле.

Моя упрямая деловая жена решила, что третьи роды будут только естественными, в отличии от предыдущих двух, которые прошли с помощью метода кесарева сечения. Федотова перебрала несколько десятков квалифицированных врачей, выслушала сотни мнений и заключений, прежде чем доверить свою жизнь и жизнь нашего ребенка настоящему профессионалу.

Диана пыталась казаться спокойной и невозмутимой, но на самом деле нервничала она нехило. В последний месяц раз пять срывала меня с рабочего места, потому что ей казалось, что в этот раз точно «по-настоящему».

— Понял тебя. Уже выезжаю, — отвечаю коротко, чтобы не наводить панику.

Даже если в очередной раз Диане причудилось, что это признаки приближающихся родов, я все равно отправлюсь к ней. Потому что в болезни и здравии, богатстве и бедности… пока смерть не разлучит нас.

Буквально на минуту возвращаюсь к сотрудникам, те понимающе кивают и обещают, что будут вести себя прилежно, пока я буду приветствовать в нашем бренном мире нового члена семьи.

Спускаюсь к парковке, натягиваю пиджак и прижимаю к уху мобильный.

— Поторопись, Воронов. Иначе боюсь, что тебе придется принимать у меня роды собственными руками. Мой личный акушер-гинеколог, — Диана посмеивается в перерывах между сватками, а затем громко вскрикивает.

Завожу машину и от её слов телефонная трубка падает под сиденье. Я — принимать роды? Чёрт, нужно поспешить!

— Федотова, ты случайно не хочешь вызывать скорую помощь и встретится уже в роддоме? Так было бы рациональнее, учитывая то что на дорогах сильные пробки.

— Ты меня не любишь! Я так и знала, что не нужна тебе — беременная бегемотиха, с детьми и вечными истериками.

Закатываю глаза к небу и успокаиваю себя тем, что всё это временно — совсем скоро моя напичканная гормонами жена станет прежней — любящей, ласковой и спокойной. Будет умиротворённо кормить младенца в детской комнате, а затем приходить в нашу общую постель и прижиматься ко мне своим телом и ласково мурлыкать словно кошечка. Милая, соблазнительная, ласковая кошечка — просто помни об этом, Воронов, когда тебе выносят мозги. Нужно только переждать и предотвратить нападки хищницы.

— Я уже мчу по трассе, Ди. Главное сохранять спокойствие. Ты же помнишь, что говорил тебе доктор?

Диана учащенно дышит и переключается на видеосвязь — наверное, чтобы вызвать у меня еще большую жалость к себе. Вокруг жены бегают дети, в камеру приветливо машет рукой тёща, а наглый серый котяра лезет мордой в экран. Этого сорванца пожелала себе на четвертый День рождения Кристина.

Мой любимый сумасшедший дом.

На трассе как назло пробки. Диана сто раз переспрашивает моё местоположение, дышит, массирует поясницу и зло косится на экран.

— Пап, кажется скоро на свет появится ребеночек, — сообщает ангельским голосом Кристина. — Потому что маме очень больно.

— Спасибо, что помогла определить, Крис. Поддержи маму пока я не приехал, ладно?

Кристина понимающе кивает и отключает телефон. К дому удается добраться только спустя полтора часа. Федотова уже стоит на пороге дома с вещами и усталым взглядом.

— Если в городе пробки, боюсь, что буду рожать прямо в машине, — сообщает Диана, опускаясь на переднее сиденье.

Её слова действуют на меня решительно. Мы спешно прощаемся с тёщей, Денисом, Кристиной и Максом, который с минуты на минуту передаст пост младшего ребенка новому члену семьи.

Наша поездка больше напоминает ралли. Диана стонет, вцепившись в мою руку, яростно царапается, а я пытаюсь сосредоточится на дороге и ловко лавирую между потоком машин.

Диана откидывает голову на сиденье и сверлит меня ненавидящим взглядом.

— Больше никогда-никогда, понял меня? И пальцем меня не тронешь, не то, чтобы х…

— Куда ты едешь, урод! — выкрикиваю вслед обогнавшей нас машине и яростно сигналю. А затем невозмутимо поворачиваю голову вправо и вспоминаю про кошечку, ласку и нежность. Нужно потерпеть, мужик. — Федотова, это уже твои третьи роды, а ты все еще не разучилась говорить слово «никогда»?

Она мотает головой и заверяет меня, что этот раз точно-точно последний.

Когда мы подъезжаем к клиническому госпиталю Лапино, нас уже встречает взволнованный доктор, которому досталось не меньше моего за время телефонных разговоров с женой. Диану кладут на каталку, она ищет меня взглядом и все боится выпустить руку из моей руки. Так и приходится идти рядом и посылать ей спокойные взгляды, чтобы она видела уверенность и поддержку в моих глазах.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌Доктор проводит все необходимые манипуляции на кресле и поправив очки на переносице невозмутимо сообщает, что Диана в родах.

— То есть как это в родах? Прямо сейчас? — в глазах Федотовой столько паники, что кажется она прямо сейчас встанет с кресла и соберется домой. — Я не готова вот так сразу… Даня, скажи им!

— Милочка, головка малыша уже практически на выходе, — ласково сообщает доктор и просит жену взять себя в руки.

Я стою у изголовья и наблюдаю за всем со стороны. Глажу Федотову по взмокшим волосам, целую руку и говорю несколько подбадривающих слов, но все они тонут в её болезненном крике. Неожиданно слышится тоненький писк младенца.

— Родители, встречайте дочку! — громко сообщает акушерка, вытирая крошечный комочек счастья.

Она уверенными движениями переодевает малышку в слип и шапочку и протягивает её нам — смешную, нахмурившуюся, с обиженными сморщенными губками и прищуренными голубыми глазами.

— Кого-то она мне напоминает, — смеюсь и провожу тыльной стороной ладони по щеке малышки, которая расположилась между нами.

Диана улыбается в ответ, смотрит на меня с блеском в глазах, и я осознаю, что взрыв ядерной бомбы предотвращен, а нежная мама-кошечка вернулась в тело Федотовой и сейчас неистово ластится о мою руку, требуя примирительного поцелуя.

— Два-два, — отрываюсь от её губ и вдыхаю запах новорожденной малышки.

— Точно, счет уравняли, — произносит Диана с ноткой грусти. — Но ты знаешь… я, пожалуй, больше не буду зарекаться.

Конец.