Татьяна Веденская - Штамп Гименея Страница 55

– Почему она ходила тут в халате?

– Это просто. Она приехала с сыном на неделю, пока у него шли каникулы. Так что ничего удивительного, что она была в халате. Мы с ней старательно изображаем дружбу, чтобы не травмировать нашего мальчика.

– Может, вы ее изображаете слишком старательно? – надулась я. Все-таки халат – это вам не хухры-мухры.

– Поверь мне, это все – беспочвенные предположения, – напряженно выдавливая слова, пояснил Борис. – Мы пережили такой болезненный развод, что теперь мне и в голову не придет приблизиться к ней. Особенно если учесть, что она мне устроила.

– А что? – с интересом уточнила я.

– Слушай, а может обойдемся без подробностей? – раздраженно спросил Борис. Я чуть было не дала задний ход, но любопытство – страшная сила. Типа водородной бомбы.

– Немного подробностей не повредит. В конце концов, помни, что я пережила, застав ее тут. Причем она со мной не стала церемониться. И потом, неужели я не достаточно тебе доверяю, принимая все твои слова на веру? – обиделась я.

– А ты принимаешь? – выжидательно посмотрел на меня Борис. Я поняла, что это очень важно для него.

– Да. Я поверю каждому твоему слову. И никогда ничего не буду перепроверять, – совершенно искренне сказала я. Борис помолчал, задумавшись о чем-то.

– А почему?

– Потому что мне очень плохо без тебя. Потому что я всей кожей чувствую, что ты не соврешь, – объяснила я.

– Это вдохновляет, – улыбнулся Борис и уже открыл рот, чтобы продолжить откровения. Но когда можно что-то ляпнуть, разве я удержусь? Когда это такое было?

– А еще, может, я уверена, что и мне пригодится, чтобы ты когда-нибудь принял мои слова на веру, – деловито выдала я. Борис застыл, забыв захлопнуть рот. – А что? Я же постоянно во что-то влипаю? Мне доверие не повредит.

– Договорились, – опешив, пообещал он.

– Тогда давай грязные подробности, – потерла ручки я. Я сказала это в шутку, но невольно попала в самую суть. Подробности действительно оказались грязными.

– Мы разводились с женой в суде. Инициатором была она. Я ее очень даже любил и не желал этого развода. Просто однажды я поймал ее на мелкой, небольшой лжи. Она перепутала время и сказала, что была на работе в то время, когда никак там быть не могла. Я не стал ничего предпринимать, но вскоре стало совершенно очевидно, что она много врет.

– Вот почему ты так болезненно отнесся к этой долбаной проверке паспорта.

– Да уж. Мне уже в печенках сидят женщины, нечистые на руку. А ее ложь просто лезла в глаза. Я не пытался ее поймать. Просто больше не мог делать вид, что ничего не происходит.

– И? – замерла я.

– Однажды я высказал ей, что это глупо и проще поговорить и все выяснить.

– Выяснили?

– Да. Она подала на развод. Сказала, что больше меня не любит. Я ужасно страдал, а потом оказалось, что все не совсем так и что она с некоторых пор полюбила моего партнера по бизнесу. Мне пришлось одновременно остаться и без доли акций, и без жены.

– Кошмар.

– Я так не думаю. Мне все равно было противно с ним работать. И потом, я неплохо эти акции пристроил и ушел на телевидение. Давно собирался. Просто было очень сложно понять, что мы с ним одновременно спали с моей женой и потом мирно общались, пили. Даже обменивались личными дружескими комментарии.

– Господи, – только и могла выдохнуть я.

– Ну, он-то тут не причем. Жена моя, все рассчитав, решила, что так будет выгоднее. Жить с моим старшим партнером, у которого денег много или очень много, в зависимости от сезона. А меня доить с помощью сына.

– Доить?

– Именно. А ты думала, откуда эти наши «дружеские отношения»? Пока она соблюдает мои условия, возит сына и изображает гармонию, я плачу ей деньги.

– А нельзя было оставить его у себя? Все-таки она – виновная сторона. Она изменила.

– Причина развода – не сошлись характерами. Мы же в России. Кстати, ты бьешь в самую точку. Именно из-за моих попыток забрать себе сына развод и был таким тяжелым. Свара адвокатов, взаимные обвинения, вплоть до уголовщины. Когда мой адвокат предложил мне сфальсифицировать уголовное дело на мою жену, я остановился.

– Почему? – в азарте негодования воскликнула я.

– Она его мать. Как я ему это объясню. И потом, как ни крути, а я ее любил. И представить ее в арестантской робе не мог. А кроме того, кто сказал, что потом из мести она не сделала бы того же?

– Верно, – растерялась я.

– Так что, когда суд только состоялся, я сын стал жить в коттеджном поселке под Пушкиным, а ко мне приезжать на каникулы. В основном с матерью. Она отдыхает от своей новой семьи и стрясает с меня подарки и деньги.

– А зачем ты ей это позволяешь? – разозлилась я.

– Только так мы можем видеться, общаться с сыном нормально. Чтобы он мог, как раньше, видеть нас не только по отдельности, но и вместе. Без нее он скучает. Все-таки, что бы я не делал, ее он любит какой-то невообразивой сыновней любовью, от которой никуда не деться, – с болью закончил он. Я молчала. Вот ведь, как получается. Я что-то думала, Света что-то думала, что-то пытались выстроить, от чего-то защититься. А на самом деле ничего, абсолютно ничего не знали про Бориса, про историю Бориса. Про его боль. Мне хотелось отмотать все назад и сделать так, чтобы он замолчал, я бы ничего не знала и никогда не видела его паспорт. Чтобы мы сначала как-то притерлись, поняли друг друга, смогли друг другу доверять, а потом бы он мне сам рассказал что-то, что сам сочтет нужным. Чтобы поделиться, разделить это с ним. Впрочем, и сейчас не поздно проявить понимание.

– Прости, можешь не продолжать, – поспешила пойти на попятный я. – Если не хочешь.

– Зачем? Мы же уже открыли кружок «Хочу все знать», – усмехнулся Борис. – Мне даже легче, что я тебе все рассказал. Вот блин, до сих пор переживаю.

– Успокойся, – чуть не расплакалась от жалости и восхищения я. Господи, как было бы ужасно, если бы я его навсегда потеряла. Такого удивительного, такого прекрасного. Иногда такого, колючего, как ежик.

– Мой сын живет с чужим мужиком, который когда-то был моим добрым приятелем. А я должен делать вид, что мне это приятно, потому что только в этом случае моя жена станет со мной иметь дело. Я должен с ним раскланиваться, должен делать вид, что все мы – взрослые люди и что это совершенно нормально. Вчера она была моя жена, сегодня твоя. Нормально! Кофе будешь? Кстати, твой сын получил двойку. Мне пришлось его наказать.

– Прекрати! – рявкнула я. Борис очнулся, посмотрел на меня и попытался взять себя в руки.

– Я не ставил штамп, потому что мне было не до него. Это надо было снова тащиться в суд, брать решение суда, а потом сидеть в очереди ЗАГСА и сдавать паспорт. Кажется. Мне было не до этого. И потом, я не думал, что ты выкинешь такой крендель и примешься читать паспорта.