Людмила Маркова - Небо любви Страница 55

— Вечер, проведенный в ресторане с приятным мужчиной, все равно не решит моей проблемы, только будет еще больней, — возразила Юлька.

— Так поделись своей проблемой, — решительно предложила Ляна.

— Понимаешь, Волжин уже давно настаивал на моем увольнении с летной работы, а я все время сопротивлялась. Он ждал, терпел, потом снова настаивал, потом снова терпел. В конце концов, чаша его терпения переполнилась, и он ушел. Он просто устал. Ему все это надоело. Боюсь, что даже если сейчас позвоню ему, уступлю, позову, скажу, как тоскую без него, как он нужен мне, как раскаиваюсь, — все это теперь будет напрасно.

— И не звони. Ни один мужчина не стоит ни наших слез, ни наших раскаяний. Ты вспомни, как я страдала, когда мой первый растрачивал свой пыл в постели знойной женщины с пышными формами.

— Но ты рассказывала, как он приходил к тебе, падал на колени, моля о прощении и предлагая начать все с чистого листа.

— Да, молил. Но ты, Юленька, еще не оказывалась в подобной ситуации, и не дай тебе бог в ней оказаться. Представь себе, я жду от него ребенка, зачатого в любви, а он уезжает на юг с какой-то девицей.

— Об этом ты мне не рассказывала, — притихла Юлька.

— Я о многом тебе не рассказывала, испытывая стыд и унижение. Это сейчас я успокоилась, обнаружив в себе способность бесстрастно обсуждать события тех лет. Так вот, когда родилась малышка, я уехала с ней к родителям на дачу, а мой интеллигентный Эдичка в это время водил свою пышечку ко мне в дом и разделял с ней наше супружеское ложе. Однажды я заехала, чтобы забрать какую-то необходимую вещь для ребенка, и буквально обомлела. Я и сейчас не помню, что я намеревалась тогда забрать, настолько сильный шок я испытала. Здоровенная девица, обернутая полотенцем, словно воровка, бегала по квартире, пытаясь на ходу одеться, но это ей не удавалось. Потом она сидела со мной на кухне, в подробностях рассказывая историю романа с моим мужем. «Уходите оба, — сказала я тогда спокойно, — брака больше не существует».

— Такое простить трудно, почти невозможно, — согласилась Юлька.

— Простить я не простила, а любить не перестала. Сначала я ходила по гадалкам, потом по храмам — ничего не помогало и легче не становилось. Если бы я тогда простила Эдика или сделала вид, что простила, мы бы и сейчас с ним жили. Только что бы из всего этого получилось? Порадовалась бы я недели две, а затем потекла бы прежняя жизнь, полная напряжения, недоверия и страха от ожидания неминуемой развязки. Я понимала, что мой первый муж неисправим, его манят занимательные приключения, новизна ощущений, африканские страсти. Пока Эдик чувствует себя мужчиной в сексуальном плане, он с головой будет окунаться в авантюры. А он, надо признаться, очень сильный мужчина.

— Может, это и парадокс, но мне, наоборот, кажется, что чем слабее мужчина, тем отчаянней он стремится пополнить число своих избранниц, чтобы убедить самого себя, что дело не в его сексуальной слабости, а в непривлекательности встречающихся ему партнерш, в их неумении настроить мужчину на нужную волну. Такие мужчины выглядят жалкими самцами.

— Я, кстати, тоже замечала такую грустную статистику. Но представляешь, если по своей природе мужчина кобель, да еще сильный и красивый кобель, так это и вовсе гремучая смесь.

— Многие называют такое явление абсолютной гармонией, — грустно усмехнулась Юлька, подумав о том, что, возможно, и ее обожаемый супруг нашел ей замену. — Но ты ведь любила его столько лет, и, наверное, было за что.

— Больше таких ласковых и душевных мужчин не встречала. Ведь какие бы скандалы ни возникали в доме, он даже голоса на меня никогда не повысил. Вот что значит белая кость, чистокровный дворянин, что по отцовской, что по материнской линии.

Юлька замечала в Ляне такую особенность — гордиться своим благородным происхождением и благородным происхождением своего мужа. Впрочем, и оснований для гордости было предостаточно.

— Лян, прости за бестактный вопрос. Твое второе замужество было счастливым?

— Счастливым. Только очень непродолжительный период. Каждый день я утопала в цветах, для меня приобретали одежду в дорогих бутиках, отдыхать я летала исключительно в салонах первого класса и останавливалась только в пятизвездочных отелях. Все это радовало меня и льстило моему самолюбию. Я так устала рассчитывать только на свои силы, что на какое-то время почувствовала себя настоящей женщиной, которую любят, о которой заботятся и выполняют любую ее прихоть. Одно только пугало меня — это его чрезмерная ревность. Он еще женихом жутко меня ревновал.

— Значит, Майн Рид ошибался, утверждая, что из ревнивых женихов, получаются равнодушные мужья, — попыталась смягчить грустные воспоминания подруги Юлька.

— Скорее всего, Майн Рид не ошибался, просто мой второй супруг — исключение из правил. Да и мужем-то он так и не сумел в полной мере себя почувствовать, брак продлился восемь месяцев.

— Катастрофически короткий срок, — заметила Юлька.

— Справедливо считают, что мужчина ревнует, когда слишком любит самого себя. Одним словом, когда он чуть не сломал мне шейный позвонок, я, не раздумывая, подала на развод. После этого скоропалительного брака я еще больше возлюбила своего благородного Эдичку, в сравнении с которым мой второй муж казался кровожадным садистом. Ну как, отвлекла я тебя?

— Да уж, — вздохнула Юлька.

— Ну а мой третий брак — просто каприз, — продолжала Ляна. — Влюбленный в меня мальчик, моложе на восемь лет, представлялся мне ангелом. С ним я даже обвенчалась, не подозревая, что этот херувимчик так и останется на всю жизнь инфантильным. Если мужчина не стремится найти себя в работе — это не мужчина. Вот твой Волжин — золотой человек, и любит тебя, и заботится, и изо всех сил стремится заработать на хлеб насущный. Чего тебе не хватает, не понимаю.

— Меня все устраивает. Только где он? А потом, человек не может всю жизнь полагаться на другого.

— Ты прежде всего женщина, а не человек. Не советую тебе об этом забывать.

— А ты сама? Ты вовлеклась в работу, забыв о личной жизни.

— Ты себя со мной не сравнивай. Во мне всегда присутствовала предпринимательская жилка. Я свободно ориентируюсь в бизнесе и совсем не по-женски умею в нем разобраться.

— Наверное, это нелегко.

— Ты права, это совсем нелегко, но зато очень интересно.

— Вот и я хотела бы заниматься интересным делом. Хочется стать личностью, а не просто матерью и женой.

— Ну и займись иностранным языком. Ты же дипломированный преподаватель.

— Понимаешь, если устраиваться в школу, то надо начинать с нуля. Как-то неловко чувствовать себя новичком в тридцать семь лет. Даже у молоденьких учительниц есть преподавательский стаж и опыт работы в школе, а от этого зависит и начисление зарплаты, и статус. В общем, поздно менять специальность, поезд уже ушел. Я много лет отдала «Аэрофлоту». Здесь меня знают, уважают, а иногда даже ценят.