Правила обманутой жены - Евгения Халь Страница 56

— Ему одиннадцать лет, — напомнила я.

— Вай! Только никому не говорите! Потому что вы выглядите на семнадцать с половиной. Одиннадцать лет — это уже мужчина. Вполне сойдет для нашего плана.

— А у вас уже и совместный план есть? — саркастически хмыкнул Платон.

— Айвазовский-джан, я тебя прошу: пойди нарисуй пару картинок, пока серьезные люди разговаривают, — скривился Мамикон.

Платон побледнел, но с места не сдвинулся.

— Наденька, делаем так: едем в школу, забираем вашего мужчину-сына, и едем обедать. А ты, капиталист, отпусти девушку пораньше. У нас самолёт, — Мамикон выразительно постучал по часам из белого золота, щедро усыпанных черными бриллиантами.

— Самолёт? — брови Платона удивлённо поползли вверх. — Так ты определись, Сальери-джан, у тебя самолёт или обед?

— Какой ты скучный! Как московская зима! Вай! У нас и самолет, и обед.

— Извините, Мамикон, но я так не могу, — решительно возразила я. — Какой самолет? У меня ребенок, семья, вообще…

— Вообще мы на денек пообедать, и все, Наденька, — пожал плечами Мамикон.

— Куда?

— Туда, — улыбнулся Мамикон. — Один нога здесь, другая там. Как у балерины Проволочковой. Мы тучи разведем ногами. Вечером вернемся. Ваш муж в командировке, — его улыбка стала неприятно-хищной. — А Платон никому не расскажет. Потому что мы его привяжем к батарее, а потом убьём. Или наоборот.

Платон побледнел так сильно, что его лицо заострилось. Я увидела, что он очень злится.

— Мамик, — Платон решительно встал, — пойдем-ка пошепчемся пару минут.

— Не могу, дорогой, не могу. Занят, — Мамикон приложил руку к груди. — Приеду и пошепчемся. Убежал. Как говорит персонаж моего любимого фильма «Ширли-мырли»: «Ромалы, я должен проверить, как варятся мои тумалы!» — Мамикон пошел к выходу. — Наденька, жду вас в машине.

— Но… — начала было я.

— Возражения не принимаются! Не расстраивайте дядю Мамикона! Он старенький. Он помереть может без обеда, — с этими словами он убежал.

Я застыла на месте, не зная, что делать. Бред какой-то! Самолёт, обед. С другой стороны, Мамикон ясно намекнул, что отказов не примет. Эта фраза про мужа в командировке прозвучала очень двояко. Как завуалированная угроза.

Я это кожей почувствовала. Учитывая беременность Адель, последнее, что мне сейчас нужно — это ссора с Димой. А если Мамикон психанет из-за отказа и покажет Диме мои фото в доме Платона? Нет, только не это! Только не сейчас! Не хочется Сереженьку в это вмешивать. Мамикон, конечно, хищник. И я его совсем не знаю. Но все же он кавказский мужчина. А настоящий кавказец при ребёнке ничего такого себе не позволит. Это у них считается неслыханной дерзостью: приставать к женщине при детях. Все же Мамикон мужик интеллигентный. Явно из уважаемой семьи. По нему видно. Мой сыночек будет моим рыцарем, который маму защитит от домогательств.

Я взяла сумку и пошла надевать пальто.

— Подождите! — Платон бросился за мной. — Надя, вам не следует никуда ехать. Поверьте на слово! — он взял мое пальто с вешалки и развернул, помогая мне одеться.

Я повернулась к нему спиной и вытянула руки назад, ища рукава. Но Платон вдруг завернул меня в пальто и обнял сзади.

— Надя, прошу вас: откажитесь. Этот человек не тот, кто вам нужен, — горячо зашептал он мне в ухо.

— Платон, речь идет об обеде. И все.

— Я знаю его лучше вас. Прошу: откажитесь!

Я повернулась и заглянула ему в глаза. В них было столько мольбы! Он был похож на ребенка, у которого отнимают игрушку. И меня это очень разозлило. Потому что я вдруг почувствовала себя этой самой игрушкой, которую разрывают на части. Но у меня же еще есть муж, который тоже считает меня дурой и вертит мной, как хочет. Да что с ними всеми не так?

— Знаете что? — я решительно отняла у Платона пальто и надела его. — Простите меня, но вы просто избалованный ребенок и не знаете жизни.

— Серьёзно? — растерялся он.

— Да, серьезно! Если женщина вдруг соглашается на обед с кем-то, то не потому, что ей хочется, а потому, что так нужно. Вы, как мужчина, никогда не бывали в такой ситуации. Тогда не вам судить меня. Понятно? — я застегнула пальто.

— Да уж, яснее не бывает, — сквозь зубы процедил он, ушел в кабинет и так хлопнул дверью, что на моем столе задрожал монитор компьютера и упал стаканчик с ручками.

Я вышла на улицу. Мамикон стоял возле машины. Он обежал ее с другой стороны и открыл дверь.

— Прошу, — он уважительно поклонился. — Позвольте ручку поцеловать!

— Не позволяю! — ответила я резким тоном, находясь под впечатлением от ссоры с Платоном.

— Обожаю таких женщин! Обожаю! Хлеб-соль клянусь! — Мамикон обежал машину и сел за руль.

— Мамикон, вы уверены, что мы вернемся вечером?

— Абсолютно, Наденька, — серьезно ответил он без своего обычного дурачества. — Ваш муж приедет только завтра утром. А возможно, и завтра вечером. В мои планы не входит мешать вам жить. Наоборот. Я хочу помогать вам решать проблемы, но никак не создавать новые. Дядя Мамикон может быть разным с разными женщинами, но одно остаётся неизменным: всех балую и всем помогаю. Иначе зачем красивым женщинами нужен такой старый обезьян, как я? — хитро прищурился он, явно ожидая бурных возражений и комплиментов, но я промолчала.

Мамикон вздохнул и грустно прошептал:

— Нэ получылось.

Наверное, в другой ситуации я бы рассмеялась. Потому что он скорчил такую расстроенную и забавную рожицу, что удержаться было сложно. Но мне было не до смеха. Мамикон меня пугал. Даже его эта привычка балагурить мне напоминала игру кота с мышкой. Бросок, ласка, хитрый кошачий прищур, а потом — раз! И мышка уже бьётся в предсмертных судорогах на остром когте.

14 глава. Правило номер восемь: ищи того, кто защитит твоего ребенка

Серёжа на Мамикона отреагировал плохо. Я зашла в школу забрать его. И пока сыночек одевался, бодро сообщила ему, что у нас сейчас будет приключение. Какое не знаю, это сюрприз. Но мы куда-то полетим на самолете, потому что мой босс хочет нас порадовать.

Сережа сначала оживился и спросил:

— Твой босс? Платон в смысле?

— Нет, милый. Его зовут Мамикон. У меня два босса, потому что у галереи два владельца.

Сыночек внимательно меня выслушал и коротко ответил:

— Не хочу.

Я растерялась. Сережа никогда не возражал мне открыто. Всегда был очень послушным. Не понимаю: что на него нашло? Времени на выяснение не было. Возле школы ждал Мамикон. И я взмолилась:

— Помнишь, ты хотел мне нарисовать плащ Чудо-женщины, которая может все? Нарисуй его сейчас, сыночек. Мне