Порция красивого яда - Келси Клейтон Страница 56

Ощущение ее губ на моих снова было чистым огнем. Это было похоже на то, как если бы мне несколько часов не хватало кислорода, а потом я втянул его в себя. Это единственное, о чем я мог думать весь тот день и все последующие, даже на фоне всего, с чем мы имеем дело. Но больше всего меня пугало то, что ее поцелуй опьяняет, и я слишком хорошо знаю, каково это — быть зависимым от нее.

А ломка — это сука.

По милости Божьей, она выглядит относительно нормально. Она потрясена, да, но кто бы не был потрясен, если бы пришел в место, где бывал миллион раз, и увидел такое перед собой? Сейчас ей могло бы быть и хуже, это точно. Я думаю, что когда ты переживаешь столько, сколько мы пережили, ты находишь способ заглушить все это".

— Я не думаю, что кто-то из них должен оставаться один, — говорю я Кэму, имея в виду Лейкин и Мали.

Он кивает, заканчивая вытирать последнюю грязь, и морщится, снимая перчатки и завязывая мешок. — Согласен. Это определенно переходит на новый уровень.

Мали хмыкнула. — Как бы я ни любила мужчин, принимающих за меня решения, мне нужно работать. Я буду не одна. Со мной будут работать и другие люди. Но я не думаю, что кто-то из вас хочет сидеть там целый день, пока я продаю женское белье?

Кэм дразняще поджал губы. — Это зависит от обстоятельств. А они его примеряют?

Как я уже сказал, другой набор правил.

Она закатывает глаза, отмахиваясь от него и отказываясь отвечать на вопрос, поэтому он продолжает.

Как я уже сказал, другой набор правил.

— Когда ты должна быть на работе? — спрашивает он.

Взглянув на часы, она вздохнула. — Через сорок пять минут, но моя машина у дома Хейса.

Кэм поворачивается ко мне, почти как будто собирается попросить меня отвезти ее, но я ни за что на свете не отведу глаз от Лейкин. Не сейчас. Не во время этого. Я люблю Мали, правда, но мы говорим о Лейкин. И учитывая явную одержимость этого человека, когда дело касается ее, я не собираюсь рисковать.

— Хорошо, — вздыхает он. — Я отвезу тебя за машиной, а потом поеду за тобой на работу, чтобы убедиться, что ты доберешься туда в целости и сохранности.

Она кивает, подходит, чтобы обнять Лейкин, а затем смотрит на меня. — У нас все в порядке?

Я притягиваю ее к себе и обнимаю. — Да, все хорошо.

Я все еще злюсь, и это определенно подкосило ее, но, если разобраться, я бы сделал то же самое, если бы Кэм попросил меня об этом. И он сделал бы то же самое для меня.

Но будем надеяться, что до этого не дойдет.

С того дня, как она вернулась, я не так уж часто оставался наедине с Лейкин. Честно говоря, я активно старался этого избегать. Каждый раз, когда мы остаемся наедине, я теряю всякий самоконтроль. Очевидно, что ничего не изменилось. Но, по крайней мере, я последователен.

Она сидит в углу, что-то делает на своем компьютере, пока я все убираю. Этот ублюдок приходит сюда уже второй раз. Я не знаю, к чему прикасались, а к чему нет, и я не собираюсь рисковать.

Неловко находиться здесь, зная, что в подсобке лежит труп. Я не представляю, как эти мафиози регулярно справляются с подобным дерьмом. Лично я предпочел бы заняться чем-нибудь другим. Это не мое представление о веселье, и никакая сила не стоит того, чтобы регулярно иметь с этим дело. Но буду ли я делать это снова и снова, если это будет означать безопасность тех, кого я люблю? Вы чертовски правы.

Я смотрю на Лейкин, наблюдая за тем, как она кивает в такт музыке, которая, по моим предположениям, звучит. Ее наушники не позволяют мне ничего услышать. Видно, что ей не по себе, но она пытается сделать храброе лицо. И поскольку в прошлый раз ей это не удалось, я надеюсь, что это означает, что у нее есть шанс выжить в этот раз.

Ее телефон вибрирует на столе, она хватает его как ни в чем не бывало, но тут ее глаза расширяются, и она поворачивает голову ко мне. Я в считанные секунды оказываюсь в другом конце комнаты. Сообщения с неизвестного номера редко вызывают у нас какую-либо реакцию, но это — вызвало.

Похоже, я не единственный, кто постоянно следит за тобой.

Черт.

Они нас видят.

Я кручусь по сторонам в поисках чего-нибудь необычного. Мы были здесь повсюду с тех пор, как пришли сюда, так что не может быть, чтобы кто-то был здесь с нами. Остается только один вариант — камера.

— Бери свои вещи и пойдем со мной.

Она кивает, велит кому-то подождать, собирает свои вещи и идет за барную стойку. Мы садимся на пол в единственном месте, которое, как я знаю, не записывается. Это был недостаток дизайна, который я пытался исправить, но теперь я благодарен за это.

Я прижимаюсь затылком к барной стойке. Я старался держаться на расстоянии, пока Кэм не вернется. По крайней мере, так я не поддался бы искушению и не сделал бы что-нибудь необдуманное, например, не трахнул бы ее в подсобке еще раз.

Господи, да я уже наполовину твердый от одной мысли об этом.

Она так близко, что запах ее шампуня проникает в мои органы чувств. Ее рука прижимается к моей, и это все, на чем я могу сосредоточиться. Она хихикает, заставляя меня посмотреть, что она делает, и я замечаю, что она разговаривает по видеосвязи с кем-то, кто выглядит так, будто находится в звукозаписывающей студии.

— Нет, — говорит она.

Это явно адресовано не мне, но, тем не менее, мне стало любопытно.

Немного поспорив с девушкой на экране, мне надоедает слышать только одну сторону разговора, и я подталкиваю ее локтем. Я поднимаю брови, и она, стараясь не улыбаться, сдается, снимая наушники и выключая их, чтобы звук шел через динамики.

— Хейс, это Эшли, — представляет она меня, слегка поворачивая компьютер.

Эшли хмыкает. — Хейс, да? Довольно милое имя.

— Спасибо, — говорю я. — Я передам маме твои слова.

— О, уже рассказываешь обо мне своей маме, да?

Что, блядь, происходит?

Лейкин звонко смеется. — Сейчас я, наверное, должна упомянуть, что Хейс — мой муж.

Мне не нравится, как это звучит с ее языка, и как она это говорит, словно все еще