The Мечты (СИ) - Светлая Марина Страница 58

- Ну и хорошо, - выдохнул Моджеевский, крепче прижав ее к себе. Он достал украшение, взял в руку ее правую ладошку и надел его на безымянный пальчик, любуясь полученным результатом. Затем поднес ее пальцы к губам и нежно поцеловал их. – Нравится?

- Нравится! – отозвалась Женя и улыбнулась. – Но теперь тебе точно придется знакомиться с папой.

- Познакомлюсь. Обязательно. Вернемся и скажем ему, что ты переезжаешь ко мне. Ноги он мне вряд ли за такое переломает, а?

- С чего бы это?

- Краду такое сокровище.

- Я умело притворяюсь!

- Разберемся потом. Так ты согласна ко мне переехать? Сразу же?

- Надоело свидания устраивать? – рассмеялась Женя.

- Я, Жень, жить с тобой хочу. Семью. Остальное – как скажешь. Я быстро схватываю. Мне очень с тобой хорошо, и мне бы хотелось, чтобы тебе было так же хорошо со мной. Если уж ты меня не послала, когда я Фонд основал при твоем универе и реконструкцию твоего дома затеял... может быть, у нас что-то получится?

- У меня с шутками так себе, - она устроила голову на плече Романа, - последнее время все больше неудачно получается. Но ты же сам и виноват! Меня никогда не звали замуж. А сегодня слишком много всего… Я растерялась, чувствую себя глупой девчонкой. Хуже Юльки.

- Ну и дураки, что не звали... хотя нет... пусть... мне больше достанется.

Он целовал ее висок и говорил что-то еще. Шум моря и звук его глубокого голоса ее убаюкивали и заставляли закрывать глаза. Не от усталости, а от эйфории, заполнившей все Женино существо. Весь этот день, такой необычный, такой богатый событиями и впечатлениями, не оставлял пустот, и ей показалось, что это Роман Моджеевский поселился внутри нее, ничему не оставив места.

После он подхватил ее на руки и отнес в их каюту, где наступившая ночь чередовала любовь и сон, в то время, как «Эльдорадо» уносила их все дальше, к Риму, в котором она тоже никогда не была.

Роман был безнадежно влюблен. Женя – безмятежно счастлива

Следующий день они провели в открытом море, бороздя воды вдоль побережья, заплывая на островки, попадавшиеся им по пути, периодически ныряя в воду, когда яхту останавливали, и отправляясь в заплыв возле нее под обязательным присмотром кого-то из службы охраны. Больше они ничего не делали, ни о чем не думали и ничего не планировали. Им и без того было хорошо.

Роман был безнадежно влюблен. Женя – безмятежно счастлива. Ему нравилось ее радовать. А ей нравилось все, что сейчас ее окружало. И как должное воспринималась новая действительность, в которой она засыпала в его руках и просыпалась под звук его голоса, когда Моджеевский командовал где-то на палубе, как положено настоящему БигБоссу, даже если он в мореходстве ни бум-бум.

А потом «Эльдорадо» пришвартовалась во Фьюмичино, и до обеда они гуляли по городку, после чего уехали в Рим, где планировали остаться с ночевкой, чтобы провести там еще один день.

И совсем ничего не предвещало беды. Средиземноморское солнце обволакивало теплом, ласковое Тирренское море – укачивало на своих волнах любые, даже самые навязчивые тревоги, которые нет-нет, да и пытались просочиться из Жениной души́ в голову. Но Романа было так много, что у нее даже времени не оставалось на то, чтобы хоть минуту подумать. А ступив на берег, она отправилась в очередное приключение под названием «Италия по-моджеевски».

Роман где-то раздобыл музыкантов, которые появлялись на улицах вечного города из ниоткуда и играли им лиричные серенады. За ужином при свечах в одном из ресторанчиков под открытым небом он пригласил ее танцевать, и они долго кружились в мягком свечении вечерней иллюминации. Присутствующие за соседними столиками потом радостно аплодировали – скорее всего, маленькому оркестру, но Жене казалось, что это им с Ромой.

Они гуляли до глубокой ночи. А наутро собирались продолжить свое времяпрепровождение в таком же духе, и Женя почти что ждала, чем этот невозможный человек будет удивлять ее дальше, ведь их отпуск проходил под очевидным лозунгом «Ни дня без сюрприза!»

Сюрприз и получился. Они как раз пили кофе. Моджеевский что-то болтал про историю римской архитектуры – когда ему хотелось, он умел рассказывать умные вещи, которые помнил со времен университета. А потом его занимательный монолог прервал телефонный звонок. Он нехотя посмотрел на трубку и тут же перевел извиняющийся взгляд на Женю.

- Могу не брать, - как-то неуверенно выдал Роман.

- Это может оказаться важным, - проговорила в ответ Женя.

- Не хочу, чтобы ты считала, что ты мне не важна.

- Я так не считаю. Можешь смело отвечать.

Телефон продолжал разрываться. Моджеевский поморщился, в этот момент понимая, что создает проблему из ничего – в конце концов, Евгения всегда была достаточно тактична и ни разу не заставила его выбирать между собой и детьми.

Роман снова ей улыбнулся и взял трубку.

- Привет, Нина! – брякнул он и отпил кофе из чашки.

- Привет, отвлекаю? – быстро поинтересовалась бывшая, но ответа дожидаться не стала. – Я по делу. Богдан прогулял экзамен по математике.

Моджеевский сначала и не понял, что ему сказано. Как понять непонятное?

А потом дошло.

- В смысле? Он же на поправку шел? Ему хуже?

- Он прогулял! Понимаешь, просто не пошел на экзамен.

- Что значит, не пошел на экзамен? Нина! Разве можно просто не пойти на экзамен?

- Как видишь – можно, - фыркнула Нина.

- Как он это объяснил?

- Никак! Он вообще ничего не объясняет. Я не понимаю, что с ним происходит, - в трубке раздался сдержанный всхлип. – Рома, поговори с ним, пожалуйста.

- Я... – Моджеевский растерянно тёр лоб и так же растерянно смотрел на Женю, но точно ничего прямо перед собой не видел. Сейчас всем своим существом он находился в квартире бывшей жены. – Нин, я поговорю, ты только не нервничай. Я ему... я все улажу, и мозги ему вправлю. Он дома? Я могу ему позвонить?

- Нет его дома!

- Черт! Давно? Он сказал, в каком направлении свалил?

- Вчера ушел. Я попыталась с ним поговорить, почему он на экзамен не пошел, а он только дверью хлопнул. Ночевать не явился. Трубку не берет, только на сообщения отвечает. А утром Тане позвонил, велел передать, что с ним все… - Нина вдруг зависла на мгновение и медленно, не своим голосом спросила: - А разве он не у тебя?

- Я не знаю... я не... меня нет в стране. Я в отпуске, - глухо ответил Роман, потом словно очнулся и уже бодрее заговорил: – Сейчас выясню. Ты только не сходи с ума. Наверняка ко мне и сунулся, чтобы его никто не трогал.

- Да… да, конечно, - суетливо отозвалась бывшая жена. – Ты же потом позвонишь, Ром?

- Да, обязательно. Сразу же. А будет сопротивляться, так наберу Борисыча, он его живо домой доставит.

- Борисыч ему не отец, - кисло прозвучала трубка.

И это кольнуло его куда сильнее, чем должно бы, снова расковыряв то, что, ему казалось, давно заросло.

- Я приеду. Как только смогу. Все будет нормально.

- Спасибо! Позвони мне потом, а то я тут с ума сойду.

- Да, пока.

Моджеевский повесил трубку и наконец снова взглянул на застывшую на месте Женьку.

- Слышала?

Она кивнула в ответ.

- Прогулял математику, засранец... семнадцать лет – все как ясли. Я ни черта не понимаю в этой жизни...

И с этими словами Роман снова схватился за телефон, теперь уже набирая сына и вслушиваясь в длинные гудки.

- Они и есть ясли, - вздохнула Женя, подумав про Юльку. Сестра так и не рассказала, что было в больнице. А вот то, что они с Бодей не помирились, – было очевидным. И еще неизвестно, чего могли друг другу наговорить. Дети, пытающиеся быть взрослыми.

- Богдан! – наконец гаркнул Рома, когда трубка все-таки ожила, и тут же протянул руку Жене через столик, чтобы сплести пальцы. – Ты где?

- Где надо, - буркнул сын. – Тоже воспитывать собираешься?

- Я хочу, чтобы ты объяснился! Ты какого черта творишь? Мать в истерике. О себе не думаешь – хоть нас пожалей.