Кимберли Кейтс - Нежная лилия Страница 69

Это последнее поручение должно было лишний раз подтвердить верность Нилла своему тану. Учитывая, что он считал себя по гроб жизни обязанным Конну, можно было предполагать, что, не выполнив приказа, он будет терзаться угрызениями совести. Но было ли так на самом деле?

А что, если это поручение стало еще одним, самым последним, решительным испытанием? Что, если, ослушавшись приказа, Нилл совершил настоящий подвиг? Забыть о своем сокровенном желании, отказаться от него, сохранив жизнь невинному, — только настоящий герой способен на это!

Конн расправил плечи. Страх его постепенно исчез, он почувствовал спокойную уверенность, даже позволил себе улыбнуться, когда дверь в комнату снова распахнулась и Магнус, еще более мрачный, чем всегда, появился на пороге.

— Сердишься? Считаешь, я лишил тебя удовольствия позабавиться с этим отродьем, сын мой?

Магнус окинул отца недовольным взглядом:

— Ты ведь верховный тан, верно? Я лишь выполнил твой приказ.

— Прекрасно. Тогда вот что: следуй за этим Гормли и, когда он будет достаточно далеко от замка, убей его. Только смотри, чтобы ни одна живая душа не заподозрила, кто прикончил мерзавца.

Глаза Магнуса радостно вспыхнули.

— Похоже, ты рад, — усмехнулся тан. — Что ж, хорошо. Надеюсь, что и другой мой приказ порадует тебя не меньше.

Не выдал ли он себя? — задумался Конн. Магнус сверлил отца подозрительным взглядом.

— Что ты имеешь в виду?

— Все в свое время, сын мой! — вздохнул Конн. — Боюсь, ты так и не научился терпению. Пошли ко мне слуг — пусть помогут мне одеться в парадное платье. А потом собери всех, кто может держаться в седле. Пусть ждут меня во дворе замка.

Не прошло и двух часов, как Конн в своих лучших одеждах появился перед воинами. Рыжие волосы его горели пламенем на солнце. Он обвел взглядом толпу, и глаза его остановились на барде, стоявшем неподалеку. Тот задумчиво наблюдал за тем, что происходит. Конн указал в его сторону.

— Пора твоей лире проснуться, бард, — объявил он, и голос его, казалось, долетел до самых вершин гор. — Сегодня великий день! Нилл Семь Измен, мой приемный сын, заслужил себе почетное место в Стране Вечно Юных, среди самых прославленных героев нашей страны!

Крики восторга и удивления взлетели над толпой.

— Воины Гленфлуирса, слушайте приказ тана. Донесите мои слова до самых отдаленных уголков нашей страны, расскажите о них нашему народу, чтобы не осталось никого, кто бы не знал об этом: Нилл Семь Измен совершил свой последний, самый славный подвиг!

Рев одобрения прогремел в воздухе, отзвуки его замерли где-то вдали.

— Легко взять что желаешь и считать это честью, — продолжал Конн. — Но только величайшему из героев по силам пожертвовать наградой, которой он добивался столько лет, ради того, чтобы помочь слабому.

Увидев, как по меньшей мере половина воинов согласно закивали, Конн почувствовал отвращение. Такие же идиоты, как Нилл, угрюмо подумал он. Тот, кто мечтает о власти, должен уметь идти к ней по головам.

— Именно потому, что Нилл предпочел жизнь, а не смерть, он будет удостоен той награды, к которой стремился. Он получит новое имя!

Взгляд Конна упал на приплясывающего от радости босоногого мальчишку, и нечто вроде благоговейного страха шевельнулось в его душе. Каким-то непостижимым образом Нилл всегда умудрялся завоевывать восхищение таких вот маленьких паршивцев. Вспомнить хотя бы Оуэна! Подняв руку, Конн заставил толпу замолчать.

— Есть еще кое-что, о чем вы должны узнать. — Глаза его сузились и потемнели. — Я объявляю всем, что Нилл станет моим преемником!

— Сын убийцы! Это и есть наш будущий тан?! — грязно выругавшись, прохрипел Магнус. — Но ведь ты мне обещал! Нет, отец, ты не можешь…

— Я объявляю Нилла Семь Измен наследником того, что принадлежит мне по праву! — Громовой голос Конна заглушил выкрики сына. — Во всех замках Гленфлуирса народ должен торжественно приветствовать своего будущего тана. А теперь поезжайте, найдите его! Обыщите каждый холм, каждый куст поблизости от замка Дэйр и привезите его сюда!

Конн поднял руку, и толпа восхищенно ахнула. На его ладони ослепительно сверкал золотой браслет с именем Финтана.

— Этот браслет достанется тому из вас, кто отыщет Нилла и привезет его сюда, где его ждут объятия любящего отца!

Глава 18

Фиона горько плакала. Сердитые слезы, катившиеся у нее по лицу, разрывали Ниллу сердце. Он понимал, что вовсе не моросивший с самого утра дождь виной тому, что щеки ее в мокрых потеках. Знал он и о том, что в судорожно сжатом кулачке под плащом у нее горсть взятой с собой земли — все, что осталось ей на память о Дэйре.

Даже мальчиком Нилл всегда чувствовал, когда Фиона плакала, как бы ни старалась она скрыть свои слезы. Будто чья-то холодная рука узлом стягивала ему желудок, и он готов был на что угодно, лишь бы утешить и развеселить сестренку.

Но это было давно. А сейчас ему пришлось увезти сестру и мать из замка, который они привыкли считать родным домом. Его вынудили забыть о счастливом будущем с Кэтлин.

Нилл бросил взгляд на две женские фигуры, с трудом примостившиеся на спине его коня. Крепкие руки Фионы поддерживали мать, а та то и дело растерянно оглядывалась назад. В глазах ее стоял туман, промокший насквозь венок каким-то чудом еще держался на голове. Понимала ли она, что скорее всего больше не сможет вернуться в замок, где Ронан сделал ее своей женой? Догадывалась ли, каких сил стоило Ниллу настоять на этом? Как ни странно, он жалел о том, что обстоятельства выгнали его из Дэйра. Жалел, сам не понимая почему. Всего лишь две короткие недели — и вот замок, столько лет являвшийся ему в ночных кошмарах, неожиданно превратился в место, куда Нилл стремился всем своим существом. Как ему хотелось сказать Фионе, что теперь он понимает, почему она так яростно стремилась сохранить Дэйр! Понимает, почему украла корову. Почему так защищала то, что считала своим. Он тоже помнил не только тот ужасный день, когда счастье их семьи разбилось вдребезги, но и драгоценные минуты радости.

Сейчас Нилл мечтал о том, чтобы провести в Дэйре всю жизнь. Мечтал, как станет рассказывать об этих счастливых временах, сидя у камина, а целый выводок его собственных малышей с горящими от любопытства глазами будет внимать его словам.

«Я готов сразиться с самым страшным драконом, лишь бы осушить твои слезы, сестричка, — думал Нилл. — Если бы я мог, то с радостью избрал бы другой путь, но твоя безопасность мне дороже всего».

Может быть, в один прекрасный день он и сможет сказать ей об этом, но не сейчас. Пока в сердце Фионы есть место только для ее собственной боли. Не сумев сохранить Дэйр, душой она все еще принадлежит ему. Пальцы Фионы судорожно сжимали комок земли, украдкой взятой с огорода, в который они с Кэтлин вложили так много надежд.