Дикая любовь - М. Джеймс Страница 7

что она не одобрила, она решила, что, должно быть, в нем с самого начала было что-то не так. Я пыталась сказать ей, что со мной все в порядке, чтобы она направила весь свой материнский инстинкт на Эшлинг, а не на меня. И все же она приняла близко к сердцу настояния наших родителей о том, что ей нужно заботиться обо мне. Это было не так уж странно, Изабелла всегда заботилась обо мне, всю нашу жизнь… но после этого все стало на одиннадцать. По мере того, как мне становилось все хуже, она беспокоилась все больше и больше.

Последнюю неделю я была уверена, что у меня желудочный грипп. Я почти ничего не могла есть, меня тошнило после каждого приема пищи, мне удавалось выпить только протеиновый коктейль, воду и иногда безвкусный суп. Изабелла без конца уговаривала меня сходить к врачу, беспокоясь, что я подцепила в Рио какого-нибудь паразита или экзотическую болезнь, но я не хотела идти. Я снова и снова убеждала ее отложить поход, говорила, что пойду, если на следующей неделе мне не станет лучше, и я знаю, что это происходит хотя бы отчасти потому, что в глубине моего сознания есть еще одна причина, по которой я могу быть так больна.

Странно, что Изабелла еще не ухватилась за это.

Мысль всплывает как раз в тот момент, когда я вынуждена снова наклониться над унитазом.

— Я запишу тебя на прием к врачу.

Голос Изабеллы из дверного проема заставляет меня подпрыгнуть, как раз в тот момент, когда я тянусь за куском туалетной бумаги, чтобы вытереть рот.

— Ты меня напугала, — вздыхаю я, неуверенно вставая, и она испускает вздох.

— Я стучала, но ты меня не услышала. Елена, я уже восьмой день подряд слышу, как тебя тошнит по утрам и не только. Ты должна пойти к врачу.

— Ненавижу врачей. — Я потянулась за ополаскивателем для рта, чувствуя себя измотанной. Я также ненавижу рвоту. Такое ощущение, что из меня выкачали все силы.

— Я знаю, но Елена… — Изабелла проводит рукой по своим густым черным волосам, и я вижу тени под ее глазами. Это заставляет меня чувствовать себя виноватой, потому что я не думаю, что это только из-за того, что Эшлинг не дает ей спать. Моя племянница на удивление хороший ребенок, насколько я могу судить, она чаще всего спит всю ночь. — Когда у тебя были последние месячные?

Я поворачиваюсь и вижу, что Изабелла смотрит на меня узким взглядом, и понимаю, что она уже некоторое время задавалась этим вопросом, ожидая, не стоит ли его задать. Думаю, на данный момент она решила, что да.

Я пытаюсь думать. Конечно, прошло не так много времени? Но мне ничего не понадобилось за все время, пока мы были в Рио. И до этого мне ничего не было нужно. Я не могу вспомнить, на каком этапе цикла я находилась, когда Диего похитил меня или когда мы с Левином наконец-то оказались на пляже…

Мои щеки покраснели, когда я вспомнила о том, как много-много раз мы занимались сексом без защиты. Каждый раз я говорила себе, что все в порядке, что забеременеть гораздо сложнее, чем кажется, что моя мама всегда говорила, что для зачатия ребенка женщине нужно находиться в определенной точке цикла, и что она велела нам помнить об этом, если мы хотим планировать детей с нашими мужьями. И, по правде говоря, в тот момент я не могла заставить себя заботиться об этом. Наслаждение от момента с Левином всегда было тем, чего я хотела, а о возможных последствиях я должна была беспокоиться в будущем.

Ну, теперь настало это самое будущее. И, вероятно, пришло время начать беспокоиться.

— Елена? — Изабелла подсказывает, и мои щеки вспыхивают еще сильнее. Я слышу, как она вздыхает, и понимаю, что она видит, как сильно я покраснела. — Это было только один раз, на пляже? Когда ты думала, что не сможешь выбраться?

Я должна сказать ей да. Что мы сделали это только один раз. Что если причина моей рвоты каждое утро, это та причина, которой я боюсь больше всего, то это произошло из-за одного решения, принятого в долю секунды, когда мы оба думали, что умрем. Но я слишком долго отвечаю, это ДА, и моя сестра уже не невинная девственница. Она знает достаточно, чтобы понять, что произошло в Рио.

— Я убью его, — говорит она сквозь стиснутые зубы. — Пожалуйста, скажи мне, что он хотя бы купил презервативы, когда вы двое…

Мое молчание говорит ей все, что ей нужно знать. Когда я наконец нахожу в себе силы поднять на нее глаза, яростное выражение в ее глазах говорит мне, что она нашла еще одну причину, чтобы окончательно и бесповоротно разозлиться на Левина.

— Ты, блядь, издеваешься надо мной, — процедила она сквозь зубы. — Он не использовал гребаный презерватив? Господи, Елена, он же хотя бы вытаскивал, верно?

— Я действительно не хочу говорить об этом… — Я краснею так сильно, что кажется, будто мое лицо сейчас расплавится.

— Прошел тот момент, когда ты должна стесняться этого. — Изабелла скрещивает руки на груди. — Надо было стесняться, когда ты жила в гостиничных номерах с мужчиной почти на двадцать лет старше тебя…

— Теперь ты моя мать? — Слова прозвучали резче, чем я хотела, но я чувствую себя как подогретая смерть, мой желудок снова делает сальто несмотря на то, что в нем нет абсолютно ничего. Я так устала от того, что Изабелла ненавидит Левина за что-то, к чему я подталкивала его снова и снова, за что-то, чего я хотела так же сильно, как и он несмотря на то, что она, кажется, убеждена, что он должно быть воспользоваться мной в силу своего возраста и опыта, независимо от того, насколько я тоже имела к этому отношение.

— Нет, — язвительно говорит Изабелла. — Но, похоже, ты скоро ее станешь.

Мы обе смотрим друг другу в глаза с противоположных концов стойки в ванной, и молчание растягивается на несколько долгих мгновений, слова повисают между нами. Наконец Изабелла испускает долгий вздох.

— Прости, Елена, — говорит она, прислонившись к дверному проему. — Просто… я не этого хотела для тебя. Ты знаешь, что наши родители хотели для тебя не этого, когда отправляли тебя сюда. Мы должны были поговорить о том, чтобы осенью записать тебя в колледж, и если ты хочешь начать ходить со мной на йогу, а не…

— Ты ненавидишь йогу. — Я чувствую, как мои губы подергиваются в том, что может