Вера Кауи - Наследницы Страница 7

— Ты что, пытаешься тактично мне сказать, что она тебе не нравится?

И снова пророкотал ее смех, удивительно громкий и веселый для женщины, которой вот-вот стукнет восемьдесят пять.

— Я просто говорю, что, когда она себя проявит, можешь рассчитывать на меня.

— Твоя самоуверенность ничем не лучше самонадеянности, в которой ты обвиняешь Доминик.

— Мои доктора дают мне еще пять лет, а это гораздо больший срок, чем возраст твоего брака. За эти два года вы не расстались только потому, что провели вдвоем не больше трех месяцев. — Она презрительно фыркнула. — Что это за женитьба такая? Какого черта ты полез под венец? И не говори мне, что ты не смог бы получить то же самое, не заходя так далеко.

— И не стану, — ответил Блэз. По звуку его голоса Агата поняла, что на этот раз слишком далеко зашла она.

Блэз многое ей позволял — только ей одной, — потому что любил ее, но даже она знала, где остановиться.

— Я беспокоюсь за тебя, Мальчуган. Она совсем не то, что тебе нужно, это факт. Но ты из-за нее совсем потерял голову, это тоже факт. Послушай, как только она получит «Деспардс», дела обернутся совсем по-другому. Не дай себя одурачить.

— Не беспокойся, моя голова еще цела, — успокоил ее Блэз.

— Ну, хорошо, — решительно произнесла Агата после недоброго молчания, — не исчезай надолго. Держи меня в курсе. — Затем с притворным безразличием она спросила:

— Он ведь оставил завещание?

— Наверно, — подыграл ей внук, знавший о ее ненасытном любопытстве.

— А определенно ты ничего не знаешь?

— Нет. Возможно, моя теща знает. Но ей сейчас не до этого. Она очень тяжело переживает смерть Чарльза.

— А чего ты ждал? В нем была вся ее жизнь. Всего себя отдавать другому человеку — это большая ошибка, ты тоже ее совершаешь. Когда дорогой человек от тебя уходит, остается слишком большая рана, и ты истекаешь кровью.

Блэз притворился, что не заметил намека.

— Я уверен, что мэтр Фламбар, адвокат Чарльза, скоро свяжется с нами.

— А Чарльз никогда не говорил тебе, кому он собирается оставить «Деспардс»? — не унималась Агата.

— Конечно, Доминик, кому еще?

Агата молчала.

— Ты знаешь что-то такое, чего не знаю я? — насторожился Блэз.

— Если бы так, — последовал неопределенный ответ, и Герцогиня, как всегда, неожиданно повесила трубку.

Сев в машину, Блэз вынул письмо, которое накануне получил от мэтра Фламбара. Тот писал, что у него имеется завещание Чарльза, касающееся его французской собственности. Что распоряжения относительно его собственности в Англии наверняка находятся в надежных руках адвокатской фирмы «Финч, Френшам и Финч», которая вела дела «Деспардс» — да и самого Чарльза — в Англии. В конце письма сообщалось, что Чарльз назначил душеприказчиком своего зятя, Блэза Чандлера.

«Это разумно, — подумал Блэз, — оставить два завещания». Законы во Франции и Англии были разными, и английское отделение «Деспардс» финансировалось и функционировало в соответствии с английскими законами. Каждое отделение «Деспардс» было независимым и действовало в соответствии с законами той страны, где находилось. Однако все они управлялись холдинговой компанией из единого центра в Женеве. Как опытный юрист, Блэз одобрял подобное устройство «Деспард и Ко» (когда Чарльз понял, что у него уже не будет сына, он изменил название «Деспард и сын» на «Деспард и Ко»). Нью-йоркское отделение учреждалось как совершенно независимое в том, что касалось его непосредственной деятельности, но подотчетное «Деспардс Интернешнл» в финансовых вопросах, а его вице-президентом назначалась Доминик.

Теперь она, без сомнения, станет президентом. Ее мать, Катрин, разумеется, тоже получит все необходимое. Чарльз обожал свою красавицу жену.

Машина Блэза остановилась на Мэдисон-авеню, у входа в дом Фрэнка Кэмпбелса, где состоялось прощание с Чарльзом. Весь день сюда приходили толпы людей — отдать Чарльзу Деспарду последний долг, теперь зал опустел. Только вдова одиноко сидела в слишком большом для нее кресле, в отчаянии глядя на гроб: Катрин настояла, чтобы крышка гроба была закрыта. Она не захотела ни с кем делить Чарльза даже в смерти. Поцеловав его на прощание, она поместила меж сомкнутых ладоней мужа его первый подарок — выцветшую и высохшую мальмезонскую розу, — а затем отошла, наблюдая со стороны, как его закрывают навсегда. Теперь она — крохотная фигурка в черном платье — сидела и смотрела на гроб, свечи и горы цветов. Она перебирала четки, и ее губы шевелились, но Блэз знал, что она не молится. Она разговаривала с покойным мужем, потому что для Катрин Деспард он не умер. В кошмарные годы своего первого замужества она превратила Чарльза в мечту, и то, что ода наконец стала его женой, было исполнением той же мечты, а всякому известно, что мечты не умирают.

Когда Блэз склонился над ней, она доверчиво подняла к нему лицо Она была миниатюрной, как и дочь Но в отличие от дочери у Катрин Деспард были золотые волосы, теперь высветленные, коротко постриженные и тщательно уложенные. Они трогательно обрамляли ее лицо, когда-то невыразимо прелестное, но и теперь привлекающее к себе внимание: голубые глаза, бело-розовая, как у фарфоровой куколки, кожа. Беспомощный вид и привычка склонять набок голову, словно спрашивая: «Вы позаботитесь обо мне, правда?», обычно очаровывали мужчин и раздражали женщин.

Блэз поцеловал ее крошечную руку, на которой было только обручальное кольцо, и Катрин улыбнулась.

— Простите, что опоздал, но аукцион был просто потрясающим.

Искренняя улыбка Катрин стала механической: «Деспардс» был ее соперником. Все годы их совместной жизни он отнимал у нее Чарльза. Она ни разу не была на аукционе и совершенно не интересовалась делами мужа.

Придя домой в конце дня, Чарльз знал, что о «Деспардс» лучше не упоминать.

— Я уверена, Доминик обо всем позаботилась… — Ее с придыханием, как у маленькой девочки, голос звучал по обыкновению чуть растерянно, но вместе с тем чувственно, ее французский — она отказывалась говорить по-английски — был безупречным.

— Вы, должно быть, устали. Вы просидели здесь так долго.

— Устала, — как эхо отозвалась она.

Катрин никогда не заканчивала фразы.

— Давайте я отвезу вас домой.

— Домой..

Она остановилась в доме его бабки, на 84-й улице.

Агата почти не зналась с Катрин, а та, в свою очередь, панически боялась старой леди, которую принимала за индейскую скво. Тем не менее Агата наказала Блэзу, чтобы вдова Чарльза ни в чем не нуждалась.

— Как любезно… — пробормотала Катрин.

И так удобно. В ее распоряжение отдали огромную, роскошно обставленную комнату, а также слуг, которые должны были обслуживать только Катрин. У Доминик с Блэзом был собственный пентхаус в Чандлер-тауэрс, где было достаточно места, но Доминик намекнула, что ее матери будет удобней в не столь современном помещении.