Незавидный холостяк - Ашира Хаан Страница 76

А потом мы засыпаем, обнявшись под ветерком вентилятора. Ночью становится прохладно, и Кир подгребает меня под себя, не просыпаясь. Обвивает руками и ногами, прячет внутри себя. Я слушаю, как бьется его сердце. Близко-близко, под самым ухом.

А на следующее утро он говорит:

– Сегодня возвращаемся в Москву.

Возвращение

– Погоди, я кофе возьму. Ты будешь?

– Нет…

В зале аэропорта было суетно и как-то странно.

Время на Кипре текло совсем иначе – в Москве все куда-то спешат, но при этом все равно везде опаздывают.

Раздражение висело в воздухе трескучим облаком, от него хотелось отгородиться, вернуться в расслабленный солнечный рай.

Запахи были не те, звуки не те, все не то. Не так. Неправильно.

Я цеплялась за локоть Кирилла, шла за ним, почти не обращая внимание на окружающий мир. Смотрела только под ноги – босоножки ступали по холодным серым плиткам пола вместо песка и зеленой травы.

Так странно.

Я чувствовала, что еще не вернулась, хоть и провела три часа в самолете сначала над бирюзовым морем, потом над зелеными полями страны и серыми районами города.

Кир всю дорогу обратно почти не вылезал из мессенджеров, решая какие-то проблемы со съемками шоу. Для него неделя на Кипре была просто еще одним путешествием – пожил там, пожил тут. Надоест – еще куда-нибудь свинтит.

А для меня каникулы кончились.

И не только каникулы.

Он отошел буквально на несколько шагов к киоску с кофе, выпустив мою руку.

Вот тут меня и накрыло.

Все-все-все неправильное здесь, мое смутное томление в сердце, мое раздражение, моя надежда – все это слилось воедино.

Когда Кир вернулся с красным бумажным стаканчиком в руках, я бросилась к нему, обняла изо всех сил и прижалась щекой к белой футболке, которая все еще пахла кипрским солнцем. Он был горячий, родной и настоящий и я не хотела его отпускать! Никогда!

– Варвара! Что случилось? – перепугался Кирилл. Он отставил кофе на ближайший столик и обнял меня, поглаживая по спине. Но, услышав всхлип, отстранился и пальцами приподнял мой подбородок. – Ты чего ревешь? Что такое?

– Ты меня теперь бросишь… Все кончилось! Неделя кончилась! – попыталась я объяснить то, что ощущала на каком-то глубинном уровне. И это было не про Кипр и не про неделю.

– Ну ты что, ты что… – он обнял меня и потискал как плюшевого медвежонка. – Ну что за глупости, Варвара? Все будет как раньше, я никуда не денусь!

– Не хочу, как раньше… – я хватала мокрыми губами воздух, стараясь удержаться от рыданий в голос. – Не хочу! Как раньше…

– А как хочешь?

– Я… Я тебя люблю!

Кирилл на мгновение замер, услышав это, а потом медленно погладил меня по волосам.

Молча.

– А ты…

Он шумно выдохнул, потираясь щетиной о мой висок.

Сказал:

– Ты мне очень дорога.

И тут я разрыдалась в голос.

Так неожиданно и сильно, что даже почувствовала, как что-то хрупкое, тренькнув, лопнуло где-то в голове. Ноги подкосились, я начала сползать по Киру вниз. Хотелось лечь, прислониться к плитке щекой и умереть. Ему пришлось подхватить меня подмышки и буквально держать на себе.

– Кир… Кир… – я пыталась что-то сказать, но рыдания каждый раз скручивали меня все сильнее. – Я не хочу без тебя! Не хочу расставаться! Пожалуйста! Кир!.. Скажи, что ничего не кончилось! Скажи! Ты уйдешь?

– Да не денусь я никуда! – рявкнул Кир, пытаясь удержать меня на ногах. – Опять твои штампы и ярлыки! Дурацкие ожидания! Ничего не изменилось – значит, что ничего не изменилось. Мы делаем, что хотим. Хочешь – будем трахаться, хочешь – живи у меня. Или я буду жить у тебя, а ты меня каждый день кормить. Варвара! Ну чего на пустом месте рыдать-то?

– Не на пустом! – прохныкала я. – Ты ведь будешь на свои свидания ходить!

– Ну… – он вздохнул и провел ладонью по волосам, приглаживая растрепанную медь. – Ну… буду.

– Аааааааааааа! – я заревела в голос.

Наверное, на нас смотрели. Еще бы – такое шоу прямо в зале прилетов.

Но было почему-то абсолютно все равно.

Уже все – все – все равно.

– Ну хорошо, хорошо, не буду! – сдался Кир.

– Правда? – я с надеждой подняла глаза. – Но ты же меня не любишь…

– Люблю, конечно, – твердо ответил он, и сердце, глупое сердце, екнуло от мгновенно пронзившей его надежды. Но он продолжил: – Как друга. Как Варвару.

– Но?.. – сердце застучало… и ухнуло в пропасть.

– Но не как любимую женщину. – Кирилл вздохнул и прижался щекой к моей щеке. – Слушай. Давай поедем домой сейчас, ты ляжешь спать, а завтра уже не будет никаких трагедий. Отдохнули так отдохнули…

Отдохнули так отдохнули.

Невозмутимый таксист в черном костюме, при котором мне вдруг стало стыдно плакать, и я отворачивалась, утыкаясь в плечо Кира, чтобы он не видел моих опухших глаз.

Ледяной ветер кондиционера, от которого меня стала бить дрожь.

Лифт в отеле, где я тоже пряталась от людей за Кириллом.

Ванная в номере с противно теплой водой, пахнущей хлоркой. Я смывала соль слез со своей кожи и прислушивалась к тому, что происходило в комнате. Ничего криминального – Кирилл говорил по телефону, говорил про шоу, но я почему-то ждала, что он кому-нибудь пожалуется на меня.

Когда я вышла, кутаясь в халат, он выключил телефон, подошел ко мне и молча обнял. Поцеловал в макушку, тепло выдохнув в волосы и предложил:

– Пойдешь в кроватку? Ты не выспалась, перенервничала, перегрелась на солнце. Давай поспишь, ладно? Чаю тебе сделать?

– Нет… – я помотала головой,