Одна на миллион (СИ) - Шолохова Елена Страница 8

10

Неделю с лишним я кое-как выдюжила.

Всего раз выбралась в центр – с девчонками встречалась. И то вернулась к девяти вечера, как скромная школьница, хотя наши звали с собой в клуб.

И мне, честно, хотелось с ними, но я преодолела соблазн: соврала, что болит голова и отправилась домой. Ну не говорить же им, что я теперь практически на бобах, потому что отец урезал моё содержание, это стыдно. Я и так считала каждый рубль и напряжённо прикидывала – хватит или не хватит. С завистью смотрела, как подруги беззаботно брали всё, что цепляло глаз.

Я же сама почти не потратила денег, если не считать обед в Марциано, такси в оба конца, ну и так – кое-какие покупки по мелочи. И всё равно отец был недоволен. Брюзжал, мол, вместо того, чтобы заняться делом, я опять гуляла и тратила.

Придумал ещё, чтобы я восстановилась в универе. Или, на худой конец, закончила какие-нибудь курсы. Я сдуру ляпнула: зачем?

И понеслось: тебе нравится быть неучем? Хочешь всю жизнь быть никем? Тунеядкой? Никчёмным паразитом?

На языке вертелись злые слова. Ужасно хотелось огрызнуться, сказать гадость Вере, уйти и громко хлопнуть дверью, но я сдержалась.

Выслушала его тираду молча, а потом выдавила из себя: «Хорошо, папа, я восстановлюсь». Моему терпению можно памятник ставить.

Кто бы только знал, как я ненавижу собственного отца! Всё в нём ненавижу: бешеный нрав – чуть что сразу орать и кидаться оскорблениями, привычку всех и каждого нагибать, заставляя плясать под свою дудку, его массивное лицо и взгляд, в котором явственно читается: «Я всё знаю лучше всех». Но особенно ненавижу его за то, что завишу от него целиком и полностью.

К счастью, наши с ним встречи сводились лишь к совместным завтракам. Потом он уезжал по делам и возвращался обычно поздно.

А вот его Веру, к сожалению, лицезреть мне приходилось гораздо чаще. Одно хорошо – в отсутствие отца она так не утомляла своей доброжелательной болтовнёй.

Но самое мучительное то, что дни тянулись до одури однообразно и скучно. Не происходило ровным счётом ни-че-го.

Ели мы строго по часам. Причём пищу невкусную и полезную, потому что у отца, оказывается, не то гастрит, не то язва. Но и в обед, когда отца дома не бывало, Вобла подавала бульончики и овощи на пару.

В остальное время я почти безвылазно торчала в своей комнате, читала Карлоса Руиса Сафона, смотрела сериалы или зависала в чате.

Нет, разумеется, взаперти никто меня не держал, да и Вера, уезжая в город, всегда звала составить ей компанию. Но с Верой мне уж точно не хотелось никуда, а туда, куда хотелось бы – с пустой банковской картой не поедешь.

А нет, я же ещё сподобилась съездить в универ, узнать по поводу восстановления. Но мне там выкатили такой перечень дисциплин, которые надо будет досдать, что я сразу же расхотела восстанавливаться. Нет, правда, зачем мне нужна эта головная боль?

К концу второй недели я уже готова была от скуки на стены лезть, а отец ничуть не смягчился. Каждый завтрак стабильно клевал мне мозг: бездарь, не учишься, не работаешь и так далее.

Так что зря я тут из себя саму покорность строила и терпела оскорбления. Всё без толку. И денег по-прежнему выделял мне – ну просто слёзы.

Девчонкам нашим я, конечно, наплела, что у меня всё замечательно: живу как сыр в масле, что хочу, то и делаю, папа с меня пылинки сдувает, ни в чём не отказывает. И вообще, не жизнь у меня, а рай. Иначе бы на следующий же день все злорадно обсуждали, что отец скрутил меня в бараний рог и держит в чёрном теле. И ещё от себя присочинили бы всякие унизительные подробности.

Киселёв – единственный, кому я по привычке ныла и жаловалась. Он, во-первых, никому не разболтает. А, во-вторых, утешит и приободрит.

«Энжи, детка, ты не ту тактику выбрала. Тебе, наоборот, надо действовать бате на нервы. Достать там всех, как вождь краснокожих*. И тогда он тебя не только на волю отпустит, но ещё и приплатит».

«Ты отца моего не знаешь. Он сам кого угодно достанет»

«Зато я знаю тебя»

«Ой, я уже не я и вообще скоро тут свихнусь».

«Тебе надо развеяться. Встряхнуться как следует»

«Да как?»

«Бери такси, приезжай ко мне, куда-нибудь вместе рванём, хорошенько оттянемся».

«Да уж. С моими капиталами оттянешься. Если б ты знал, Русланчик, сколько у меня осталось на карте… А следующего доната ждать только в конце месяца. Отец – жмот, каких поискать. Мне теперь даже в приличное место не сходить».

«Ой да брось, скинемся…»

«Даже не смей! Не хватало ещё побирушкой прослыть».

«Ладно-ладно, понял. Буду нем. Репутация – наше всё. А все траты готов взять на себя единолично. Ну что, затусим в субботу?»

Для очистки совести я немного поупиралась, но, в конце концов, Руслан всё-таки уговорил. Ну а что? Прав Киселёв – надо развеяться. А то я и правда в этом унылом царстве скоро умом тронусь.

Я даже повеселела сразу, осталось только дождаться субботы.

Однако в самый последний момент все мои планы на долгожданную субботу полетели к чёрту…

В пятницу за завтраком отец вдруг сообщил, что завтра в его компании юбилей.

По этому поводу сотрудники «Мегатэк» и, конечно, он сам выдвигаются в загородный кемпинг-отель, где будут праздновать сие знаменательное событие. И нам с Верой тоже надлежит присутствовать на корпоративе.

Вера радостно защебетала:

– Здорово! Чудесно! Я очень ждала! Хоть бы только погода не подкачала.

– Да вроде жару обещают, – пожал плечами отец. – Так что будем праздновать на воздухе, под навесами. Но там есть и ресторан, если вдруг что.

– А надолго едем? На день или на два?

– Днём приедем туда, на следующее утро домой.

– А развлекательная программа будет? Или просто застолье?

– Должна быть. Кадровички мои вроде что-то там затевают, event-агентство наняли, ну а вечером салют будет.

Тусоваться в компании отца, мачехи и офисного планктона? Нет уж, увольте. Такое развлечение не по мне, особенно когда можно поехать в клуб с нашими и действительно нормально провести время. Но отец не очень-то меня спрашивал, сказал: должна быть и точка.

Я попробовала возразить:

– Но я не могу. У меня… дела в субботу.

– Какие, интересно, у тебя могут быть дела? – фыркнул отец.

– Важные.

– Важные? – хмыкнул. – У тебя?

– Я договорилась уже.

– Ты – тунеядка, – начал он раздражаться. – И это даже слышать смешно. Какие могут быть дела у бездельника? По магазинам прошвырнуться или в клубе зависнуть со своими дружками-дегенератами?

– Ты мне столько денег даёшь, что про магазины вообще можно забыть, – буркнула я.

– Значит, клуб, – скривился отец. – Не нагулялась ещё? Дела у неё! А насчёт денег – иди работай. Зарабатывай сама на свои магазины.

Мама всегда говорила: красивые женщины не работают. Красивые женщины созданы для того, чтобы их любили.

Кстати, Вера тоже вон, как погляжу, вовсе не трудится в поте лица, а она даже и не красивая.

Но я уж не стала нервировать отца ещё больше – себе дороже. Ушла в свою комнату от греха подальше, потому что разозлилась не меньше, чем он, а тягаться с ним в споре и ругани у меня пока кишка тонка. Он так орёт, что оглохнуть проще.

Однако досадить ему, чтобы в следующий раз не тащил меня туда, куда мне не хочется, я вполне могу. Так что папочка ещё пожалеет. Ещё как пожалеет, что заставил меня ехать на этот идиотский корпоратив.

11

В субботу сразу после завтрака мы загрузились в отцовский Гелендваген и рванули в сторону Байкала. А через полчаса уже прибыли на место – в Бурдугуз.

Я припомнила, что мы с мамой тут отдыхали. Правда, отдых получился ужасным. Мама куда-то ушла на «пару часов», а сама запропастилась.

Весь день я проторчала в номере, ожидая её возвращения. Сто раз ей позвонила, но она не отвечала. Ближе к ночи я забила тревогу. Мне тогда было лет десять, и я здорово перепугалась. Вот и поставила весь персонал на уши. Мама вернулась под утро, целая и невредимая, да ещё и приволокла мне огромного плюшевого медведя, но всё равно ассоциации с этим местом остались самые неприятные и это окончательно испортило мне настроение.