Виктория Чанселлор - Вечность и день Страница 8

— Думаю, сумерки, — ответила Линда, чувствуя, как кровь прилила к щекам. Она молила Бога, чтобы он не заметил этого.

— Тогда, может быть, вы позволите мне приготовить что-нибудь на обед, что-нибудь в гриле.

— Устроим пикник?

— Кажется, это называется так, — ответил он с иронической, нет, с дразнящей улыбкой. Она уже научилась определять его улыбку.

Согласиться? Он был самым волнующим мужчиной из всех, кого она в последнее время встречала и кто вызывал у нее любопытство. Хотя она его совсем не знала.

— Я не представляю никакой опасности. — Он улыбнулся, словно прочитав ее мысли и угадав ее сомнения. Этот человек действительно обладал сексуальным полем. Как следует понимать «не представляет опасности»?

— У вас есть рекомендации? — спросила Линда. К счастью, он не подозревал, что она шутила только наполовину.

— А вам они действительно нужны? — просто спросил он и пристально посмотрел на нее сверху вниз.

Она изучала его лицо. Нет, он не был человеком с берега. Он — известный автор исторических романов с международным признанием.

— Нет, думаю, не нужны. — Она села за руль.

— Тогда приходите часов в семь.

— Куда?

— К дому, который я снял. — Он медленно закрыл дверцу и отступил от машины. — Через два дома от вас.

Линда на минуту задумалась, пытаясь вспомнить дома недалеко от бабушкиного. Она вспомнила, что видела объявление о сдаче перед забавным розовым коттеджем, построенным в викторианском стиле, на окнах занавески с оборками, перед домом — рекламный щит в виде сердца.

— Это не дом Маннингтона?

Он беспечно улыбнулся:

— По-моему, риэлтер упоминал это имя.

Линда усмехнулась, представив, как такой серьезный и решительный человек въезжает в этот по-мещански уютный и пышно украшенный коттедж, похожий на имбирный пряник. Ей стало смешно: если внутри дом выглядит так же, как снаружи, Гиффорд Найт действительно оказался не в своей стихии. Она засмеялась так громко и весело, как давно не смеялась. От смеха даже ребра заболели, потом она начала икать. Конечно, смех был следствием нервного напряжения, однако с ее стороны было бестактно так смеяться.

— Я счастлив, что мое скромное жилище так восхищает вас, — весело сказал Гиффорд.

— Простите, но я сразу представила вас… — сказала Линда, продолжая хихикать.

— Да, дом поражает воображение. Так значит, в семь?

Все еще улыбаясь, она вытерла глаза, кивнула и повторила:

— Простите.

— Не извиняйтесь, — сказал он с удивившей ее нежностью. — Я давно не видел, чтобы так смеялись.

— Даже если смеялись над вами?

Он наклонился и взял ее руку через открытое окно машины.

— Вы, дорогая Линда, можете позволить себе смеяться над кем угодно.

Он поцеловал ее пальцы, под его взглядом она снова начала испытывать волнение.

— В семь. Погуляем по берегу в сумерках, и вы расскажете, где вы были всю мою жизнь.

— Мистер Найт, вы словно хотите произвести на меня впечатление.

Он выпрямился, перестав улыбаться.

— Поверьте мне. Для меня нет ничего важнее, чем узнать о вас все. — Он замолчал. Линда удивлялась этому человеку, такому обаятельному и такому надежному, что она была готова забыть об осторожности. А ведь именно он посоветовал ей быть осторожной. — Так до вечера, Линда. — Он пересек стоянку, двигаясь со сдержанной грацией. Он был как будто не в своей среде, выглядел как хищник в шоу с дельфинами, и все же притягивал ее, словно она знала его целую вечность.

Должно быть, его книги так повлияли на нее. Она прочитала их все и, вероятно, что-то узнала об авторе. До встречи с ним она представляла его старше, менее решительным, человеком острого ума и живого воображения. И уж, конечно, не привлекательным сексуально. Несмотря на решительный и властный характер, он казался вежливым, даже галантным. А мистер Уотли понял, что Гиффорд Найт заинтересовал ее, хотя она вела себя очень сдержанно. Это все кошмарный сон и человек на берегу, напугавший ее. Нервы расшатались, напряжены до предела, но Линда интуитивно чувствовала, что Гиффорду Найту можно доверять.

Вечером, подумала она с легким волнением, она узнает, действительно ли можно доверять своей интуиции.

Гифф поднес спичку к углю и смотрел, как огонь неистово и целеустремленно пожирает топливо. С таким же неистовством он искал свою судьбу. Оранжевые и красные языки пламени плясали, сталкиваясь один с другим, и волнами тепла согревали дно гриля. Скоро уголь разгорится жарким пламенем, потом от него останется только зола.

В это утро он потерял свое хладнокровие, забыл, что нужно сосредоточиться и достичь своей цели. Все сгорело, словно охваченное жарким пламенем. Когда, повернувшись, она коснулась его груди, в одно мгновение он испытал всю гамму чувств, от радости до волнения: он понял, что поиски закончились. Это ощущение завершенности наполнило его смирением. Он не сомневался, что, когда они встретятся, справедливость восторжествует. Однако он не предполагал, что будет желать ее со всепоглощающей силой страсти — физической и духовной. В своих прошлых жизнях они не испытывали такой сильной страсти друг к другу, просто не могли вызвать такого сильного чувства.

Линда О'Рорк пробудила в нем страсть. А ведь несколько дней назад он бы не поверил, что это возможно. Он очень сильно ощутил ее присутствие, почувствовал его через океан, на другом континенте. Его страсть смягчалась нежностью и любовью, и это чувство было чем-то совершенно новым для него. Со своим невинным лицом, волнистыми мягкими каштановыми волосами и зелеными, как морская вода, глазами она в мгновение ока превратилась в женщину из плоти и крови, женщину, которую он желал, даже не зная, что она существует.

При встрече с ней он мог остаться бесстрастным, ушедшим в себя. Но при одном прикосновении руки к ее коже в нем вспыхнула страсть, так быстро, так неистово, как вспыхивает уголь. Теперь он должен действовать не спеша, хотя он представлял, как это будет трудно. Он должен вести себя как обычный отдыхающий, которого заинтересовала хорошенькая женщина. Она сама должна найти его привлекательным и желанным.

Рано утром он шел по темному пустынному берегу, он не мог остановиться, когда был так близко к своей нареченной, предназначенной ему судьбой. Она звала его, сама не зная этого, волновалась, нервничала, беспокоилась, пристально вглядывалась в океан, хотя должна была лежать в постели и крепко спать. В первый раз увидя ее, он мог только стоять и смотреть на нее, не отрываясь. Это встревожило ее. Потом он сделал шаг вперед, не в силах остановиться. Она испугалась и убежала в дом.