Прости за любовь - Федерико Моччиа Страница 9

Пьетро уходит, качая головой. Алессандро наливает себе немного муффато и подходит к книжной полке. Он ставит бокал и рассматривает книги Алессии. Они расставлены по размеру и по цвету, а не по жанру. На диване кто-то тихо смеется, у стола стоят молодые люди и громко разговаривают: обсуждают новости, футбол, телевидение. Алессандро берет с полки книгу, открывает, листает и застывает. «Если вы верите в любовь с первого взгляда, то не перестанете искать». Вроде такой же был слоган у фильма «Близость». Что за книгу я взял? Кажется, это перст судьбы. Когда ты только что расстался с девушкой, кажется, весь мир ополчился на тебя. Все сговариваются, чтобы сделать тебе еще хуже.

– Привет! – Алессандро оборачивается. Перед ним стоит невысокий крепыш, с легкой лысиной, но симпатичный. – Не помнишь меня? – Алессандро щурится, пытаясь сфокусировать на нем взгляд. Это не помогает. – Неужели не вспоминаешь? Да послушай мой голос, ты ж его тысячу раз слышал.

Алессандро смотрит на него, но так и не вспоминает.

– Ну так что?

– Что «ну так что»? Ты ничего еще не сказал.

– О’кей, ты прав. Ну так вот… Добрый день, это отделение… неужели не вспоминаешь? Мой голос ты слышал тысячу раз… Добрый день, это отделение маркетинга… Слушай, я же работал с Еленой!

Ну, вот опять. Что это, шутка? Да что вы все на меня набросились?

– Ты однажды даже заходил к ней. А мой стол стоял справа от Елены.

– Да, точно, теперь вспомнил. – Алессандро старается быть любезным.

– Нет, по-моему, ты так меня и не вспомнил. В любом случае я уже там не работаю: меня перевели в другой отдел, а сейчас у меня два дня отпуска. Завтра у меня собеседование на новом месте… А почему это Елена не пришла?

Алессандро ушам своим не верит. И он туда же.

– У нее накопилось много работы.

– Ну да, может быть, она вечно допоздна засиживается.

– Что значит «может быть?»

– Да-да, конечно, я сказал «может быть» просто так.

И они замолкают. Алессандро пытается с достоинством выйти из этой неловкой ситуации:

– О’кей, я пойду возьму себе что-нибудь выпить.

– Ладно. Я здесь пока останусь. А можно кое-что у тебя спросить?

Алессандро вздыхает. Лишь бы он не спрашивал о Елене.

– Да. Конечно, спрашивай.

– Как по-твоему: почему меня никто никогда не вспоминает?

– Не знаю.

– Да как же так: ты – известный рекламщик, ты столько всего придумал, ты всегда все знаешь… и вдруг… Я – Андреа Солдини.

– Очень приятно, Андреа. И все-таки… я не всегда все знаю.

– Ясно. Короче, объяснить этого ты мне не можешь?

– Ну, не знаю, я занимаюсь рекламой, продвигающей какой-нибудь товар, я не могу сделать рекламу тебе. – Андреа опускает разочарованный взгляд. Алессандро понимает, что ответил грубо, и пытается исправиться: – То есть я не могу это сделать… в смысле… не могу сейчас: сейчас я иду выпить чего-нибудь, ясно?

Андреа поднимает глаза и улыбается:

– Спасибо… правда спасибо.

Алессандро облегченно вздыхает. Ну, хотя бы здесь прокатило.

– Ладно. А сейчас я действительно пойду возьму себе что-нибудь.

– Конечно! Хочешь, я тебе принесу?

– Нет-нет, спасибо.

Алессандро уходит. Ну надо же. Прийти именно на эту вечеринку и наткнуться именно на этого парня. То есть он, конечно, очень симпатичный, но что я могу ответить на вопрос, почему его никто не запоминает. Он говорит, что сидел за столом справа. Но что-то я даже не помню, чтобы там справа был какой-нибудь стол. Значит, тут два варианта: либо ты, дружище Алессандро, кроме Елены никого не замечаешь, либо действительно этот тип не запоминается. Остается только надеяться, что тебе никогда не закажут сделать рекламу на товар вроде этого Андреа Солдини. При этой мысли Алессандро впервые за весь вечер улыбается и идет прямо к столу, чтобы взять что-нибудь. Рядом стоят две красивые девушки-иностранки и улыбаются ему.

– Вкусно, правда? – говорит одна из них.

Алессандро улыбается во второй раз за вечер:

– Да, вкусно.

Вторая девица тоже улыбается:

– Здесь все вкусно.

Алессандро и ей улыбается тоже. Третья улыбка:

– Да, согласен.

Наверное, они русские. Он оборачивается. Невдалеке на диване сидит Пьетро и смотрит на него. Рядом с ним – красивая длинноволосая девушка: она сгибается пополам и хохочет над тем, что он рассказывает. Пьетро подмигивает ему и поднимает бокал, будто бы тост произносит. И шепчет одними губами:

– Давай!

Алессандро в ответ тоже поднимает бокал и наливает себе еще муффато. Удостоверившись, что на пути ему не встретится Андреа, он идет на террасу, оставив позади все три свои улыбки. Опершись локтями на решетку, он мелкими глотками отпивает вино.

– О чем думаешь? – За спиной раздается голос Алессии.

– Я? Ни о чем.

– Как это – ни о чем? Ты всегда о чем-нибудь думаешь. Твой мозг как будто напрямую связан договором с нашей фирмой.

– Как видишь, сегодня ему дали увольнительную.

– Тебе бы иногда самому давать ему отдых. Держи. – Она протягивает ему еще один бокал. – Это пассито[6] ди Пантеллериа. Попробуй.

Алессандро медленно отпивает:

– Да, вкусный. Мягкий.

Алессия тоже, опершись на решетку, смотрит вдаль.

– Знаешь, с тобой так приятно работать! Я часто смотрю на тебя, когда ты заходишь к нам: ты все время ходишь, наяриваешь круги по этому ковру… ты уже борозду на нем проделал… такой за мкнутый круг… И все время смотришь на потолок, как будто видишь через него, через стены, сквозь небо, через море, смотришь куда-то далеко-далеко и что-то видишь…

– Да, я не такой, как вы, простые смертные… Слушай, не издевайся надо мной!

– Нет, я серьезно. Ты в гармонии с миром и можешь иногда даже посмеяться над тем, что случается в этой жизни. Я даже уверена, что, закончись у тебя любовная история, ты бы и над этим сумел посмеяться.

Алессандро смотрит на Алессию. Глаза их встречаются. Но она первая отводит взгляд.

– Это тебе адвокат сказал?

– Да, но я бы и сама догадалась… Эта Елена, мне кажется, даже твоего «жестокого презрения» не заслуживает.

Алессандро качает головой:

– Он и это тебе сказал.

– Да ладно тебе, шериф, если бы ты знал, скольких парней бросала я… а сколько бросали меня…

– Нет, не знаю. Никто не приходил и не докладывал мне о твоих делах.

– Ты прав, прости. Но не сердись на своего друга. Просто Пьетро хотел бы снова увидеть тебя веселым и счастливым. Он рассчитывал, что я заставлю тебя улыбнуться. Но,