Т. И. Каминская - «Антика. 100 шедевров о любви». Том 3 Страница 18

25

Вакх, я полон тобой! КудаУвлекаешь меня? Я возрожденный мчусьВ лес иль в грот? Где пещера та,Что услышит, как я Цезаря славного

Блеск извечный стихом своимВоздымаю к звездам, к трону Юпитера?Небывалое буду петьИ доселе никем в мире не петое!

Как Вакханка, восстав от сна,Видя Герб пред собой, снежную ФракиюИ Родоп, что лишь варварскойПопираем стопой, диву дивуется,

Так, с пути своего сойдя,Я на берег дивлюсь и на пустынный лес.Вождь Наяд и Менад, легкоДуб высокий рукой в миг исторгающих,

Петь ничтожное, дольнееБольше я не могу! Сладко и боязно,О Леней, за тобой идти,За тобою, лозой лоб свой венчающим.

26

Девицам долго знал я, чем нравиться,И долго службу нес не без славы я, —Теперь оружие и лируПосле побед их стена та примет.

Что охраняет образ Венеры нам.Сюда, сюда вы яркие факелыНесите и воротам крепким,Грозные ломы, а также луки.

О золотого Кипра владычицаИ Мемфа, снега вечно лишенного,Царица вышняя! Бичом тыРаз хоть коснись непокорной Хлои!

27

Пусть злочестных в путь поведут приметыЗлые: крики сов или сук брюхатых,Пусть на них лиса, что щенилась, мчится,Или волчица;

Пусть змея им путь пресечет начатыйСбоку, как стрела, устремясь, коней имВдруг спугнет. А я, за кого тревожусь,Буду молиться;

Ворон пусть, вещун, от восхода солнцаС криком к ней летит перед тем, как птица,Вестница дождей, возвратится к лонуВод неподвижных.

Счастливо живи, Галатея, всюду,Где тебе милей; и меня ты помни.Пусть тебе в пути не грозит вор_о_на,Дятел зловещий.

Все ж смотри: спешит Орион, спускаясьС бурей, – знаю я, чего ст_о_ит темныйАдрия залив, как Иапиг ясныйВред причиняет.

Жены пусть врагов и их дети взрывыЯрости слепой испытают Австра,Ропот черных волн и удары буриВ берег дрожащий.

Смело так быку-хитрецу доверивБелое, как снег, свое тело, в страхеМоре вдруг узрев и зверей, – ЕвропаВся побледнела.

Лишь вчера цветы на лугу сбирала,Сплесть спеша венок, по обету, Нимфам, —Ныне зрит вокруг в полусвете ночиЗвезды и волны.

Лишь ступив ногой на стоградный островКрит, она рекла: «О отец! Мне сталоЧуждо слово «дочь» – мою честь сгубилоСтрасти безумье.

Где была? Куда я пришла? Ведь малоДеве, павшей, раз умереть… ПроступокГнусный, слезы – явь то иль мной, невинной,Призрак бесплотный

Зло играл: за дверь из слоновой костиВырвясь, сон навел. Разве лучше былоМорем долго плыть, чем в зеленом полеРвать мне цветочки?

Будь сейчас он здесь, этот бык проклятый,Я б его мечом изрубила в гневе,Я б ему рога обломала, был хотьМил так недавно.

Стыд забыв, ушла от родных Пенатов;Стад забыв, я в Орк не спешу. О, еслиВнемлет бог какой, – среди львов я голойПусть бы блуждала.

Раньше, чем со щек худоба лихаяСгонит красоту и добычи нежнойВыпьет соки все, – я прекрасной жаждуТигров насытить.

Вот отец корит, хоть далек он: «Чт_о_ ж тыМедлишь смерть избрать себе? Видишь – ясень?Можешь ты на нем удавиться, – благоПояс с тобою.

Если же в скалах, на утесах острыхСмерть тебя прельстит, то свирепой буреВверь себя. Иль ты предпочтешь – царевна —Долю наложниц?

Шерсти прясть урок для хозяйки, грубойВарвара жены?..» Между тем ВенераВнемлет ей, смеясь вероломно с сыном —Лук он ослабил.

Всласть натешась, ей говорит: «Сдержи тыГневный пыл и ссор избегай горячих —Даст тебе рога ненавистный бык твой,Даст изломать их.

Ты не знаешь: бог необорный – муж твой,Сам Юпитер. Брось же роптать, великийЖребий несть учись: ты ведь части светаИмя даруешь».

28

Что другое в Нептунов деньДелать мне? Ты достань, Лида, проворнееИз подвала цекубское,И конец положи думе назойливой.

Видишь: полдень склоняется,Ты же, словно и впрямь день окрыленный спит,Медлишь вынуть из погребаВ нем застрявший кувшин времени Бибула.

В сменной песне Нептуна яВоспою, Нереид кудри зеленые.Ты на лире изогнутойПро Латону споешь, про Стреловержицу;

Под конец мы восславим ту,Что над Книдом царит и над Цикладами,И на Паф с лебедей глядит, —По заслугам и Ночь будет восславлена.

29

Царей тирренских отпрыск! Тебе давноХраню, не тронув, с легким вином кувшинИ роз цветы; и из ореховМасло тебе, Меценат, на кудри

Уже отжато: вырвись из уз своих —Не век же Тибур будешь ты зреть сырой,Над полем Эфулы покатымЗреть Телегона-злодея г_о_ры.

Покинь же роскошь ты ненавистную,Чертог, достигший выси далеких туч;В богатом Риме брось дивитьсяГрохоту, дыму и пышным зданьям;

Богатым радость – жизни уклад сменять;Под кровлей низкой скромный для них обедБез багреца, без балдахинаЧасто морщины со лба сгонял им.

Уж Андромеды светлый отец КефейОгнем блистает: Малый бушует ПесИ Льва безумного созвездье;Знойные дни возвращает Солнце.

С бредущим вяло стадом уж в тень спеша,Пастух усталый ищет ручей в кустахКосматого Сильвана; смолкнулБрег, ветерок перелетный замер.

Тебя заботит, лучше какой укладДля граждан: ты ведь полон тревог за Рим;Готовят что нам серы, бактры,Киру покорные встарь, и скифы.

Но мудро боги скрыли от нас исходВремен грядущих мраком густым: для нихСмешно, коль то, что не дано им,Смертных тревожит. Что есть, спокойно

Наладить надо; прочее мчится все,Подобно Тибру: в русле сейчас своемВ Этрусское он море льетсяМирно, – а завтра, подъявши камни,

Деревья с корнем вырвав, дома и скот —Все вместе катит: шум оглашает вкругЛеса соседние и горы;Дразнит и тихие реки дикий

Разлив. Проводит весело жизнь своюКак хочет тот, кто может сказать: сей деньЯ прожил, завтра – черной тучейПусть занимает Юпитер небо

Иль ясным солнцем, – все же не властен он,Что раз свершилось, то повернуть назад;Что время быстрое умчало,То отменить иль не бывшим сделать.

Фортуна рада злую игру играть,С упорством диким тешить жестокий нрав:То мне даруя благосклонноПочести шаткие, то – другому.

Ее хвалю я, если со мной; когда жЛетит к другому, то, возвратив дарыИ в добродетель облачившись,Бедности рад я и бесприданной.

Ведь мне не нужно, если корабль трещитОт южной бури, жалкие слать мольбыБогам, давать обеты, лишь быЖадному морю богатств не придал

Из Тира, с Кипра ценных товаров груз.Нет! я отважно, в челн двухвесельный сев,Доверясь Близнецам и ветру,В бурю помчусь по волнам эгейским.

30

Создан памятник мной. Он вековечнееМеди, и пирамид выше он царственных.Не разрушит его дождь разъедающий,Ни жестокий Борей, ни бесконечная

Цепь грядущих годов, в даль убегающих.Нет, не весь я умру! Лучшая часть мояИзбежит похорон: буду я славитьсяДо тех пор, пока жрец с девой безмолвною

Всходит по ступеням в храм Капитолия.Будет ведомо всем, что возвеличилсяСын страны, где шумит Ауфид стремительный,Где безводный удел Давна – Апулия,

Эолийский напев в песнь италийскуюПерелив. Возгордись этою памятнойТы заслугой моей и, благосклоннаяМельпомена, увей лавром чело мое!

КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ

1

Ты, Венера, через долгий срокВновь войну начала? Сжалься, прошу, прошу!Я не тот, что под игом былУ Цинары моей кроткой! Ты сладостных

Купидонов мать грозная,Перестань гнуть меня, ныне бесстрастного,Десять лустр пережившего,Властью нежной! На зов юношей трепетный

Снизойди, – к Павлу МаксимуНа крылах лебедей, пурпуром блещущих,Ты взнесись с шумной свитою,Если хочешь зажечь сердце достойное.

Знатен он и собой красив,И готов постоять за обездоленных.Всем искусствам обученный,Далеко пронесет он твой победный стяг.

И когда над соперникомВерх возьмет, превзойдя щедрого щедростью.У Албанского озера,Под кедровым шатром, образ твой мраморный

Он воздвигнет, – ты будешь тамДым курений вдыхать и веселить свой слухЛирой и берекинтскоюФлейтой, к ним примешав звуки свирельные.

Дважды в день пред тобою тамВ пляске будут ходить отроки с девами,И во славу твою трикратБить о землю стопой, бить, точно Салии.

Мне же девы и отрокиЧужды; больше надежд нет на взаимнуюСилу страсти; пиры претят;И чела не хочу я обвивать венком.

Но увы! почему слезаПо щеке, Лигурин, крадется робкая?Почему среди слов языкТак позорно молчит, он, что молчанью враг?

В грезах сонных тебя поройЯ в объятьях держу, или по МарсовуПолю вслед за тобой несусь,Иль плыву по волнам, ты ж отлетаешь прочь!

2