Т. И. Каминская - «Антика. 100 шедевров о любви». Том 3 Страница 19

30

Создан памятник мной. Он вековечнееМеди, и пирамид выше он царственных.Не разрушит его дождь разъедающий,Ни жестокий Борей, ни бесконечная

Цепь грядущих годов, в даль убегающих.Нет, не весь я умру! Лучшая часть мояИзбежит похорон: буду я славитьсяДо тех пор, пока жрец с девой безмолвною

Всходит по ступеням в храм Капитолия.Будет ведомо всем, что возвеличилсяСын страны, где шумит Ауфид стремительный,Где безводный удел Давна – Апулия,

Эолийский напев в песнь италийскуюПерелив. Возгордись этою памятнойТы заслугой моей и, благосклоннаяМельпомена, увей лавром чело мое!

КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ

1

Ты, Венера, через долгий срокВновь войну начала? Сжалься, прошу, прошу!Я не тот, что под игом былУ Цинары моей кроткой! Ты сладостных

Купидонов мать грозная,Перестань гнуть меня, ныне бесстрастного,Десять лустр пережившего,Властью нежной! На зов юношей трепетный

Снизойди, – к Павлу МаксимуНа крылах лебедей, пурпуром блещущих,Ты взнесись с шумной свитою,Если хочешь зажечь сердце достойное.

Знатен он и собой красив,И готов постоять за обездоленных.Всем искусствам обученный,Далеко пронесет он твой победный стяг.

И когда над соперникомВерх возьмет, превзойдя щедрого щедростью.У Албанского озера,Под кедровым шатром, образ твой мраморный

Он воздвигнет, – ты будешь тамДым курений вдыхать и веселить свой слухЛирой и берекинтскоюФлейтой, к ним примешав звуки свирельные.

Дважды в день пред тобою тамВ пляске будут ходить отроки с девами,И во славу твою трикратБить о землю стопой, бить, точно Салии.

Мне же девы и отрокиЧужды; больше надежд нет на взаимнуюСилу страсти; пиры претят;И чела не хочу я обвивать венком.

Но увы! почему слезаПо щеке, Лигурин, крадется робкая?Почему среди слов языкТак позорно молчит, он, что молчанью враг?

В грезах сонных тебя поройЯ в объятьях держу, или по МарсовуПолю вслед за тобой несусь,Иль плыву по волнам, ты ж отлетаешь прочь!

2

Тот, держась на крыльях, скрепленных воском,Морю имя дать обречен, как Икар,Кто, о Юл, в стихах состязаться – дерзкий —С Пиндаром тщится.

Как с горы поток, напоенный ливнемСверх своих брегов, устремляет воды,Рвется так, кипит глубиной безмернойПиндара слово.

Стоит он всегда Аполлона лавров:Новые ль слова в дифирамбах смелоКатит, мчится ль вдруг, отрешив законы,Вольным размером;

Славит ли богов иль царей, героев,Тех, что смерть несли поделом кентаврам,Смерть Химере, всех приводившей в трепетОгненной пастью;

Иль поет коня и борца, которыйС игр элидских в дом возвратился в славе,Песнью, в честь его, одарив, что сотниСтатуй ценнее;

С скорбною ль женой об утрате мужаПлачет, ей до звезд его силу славит,Нрав златой и доблесть, из тьмы забвеньяВырвав у Смерти.

Полным ветром мчится диркейский лебедьВсякий раз, как ввысь к облакам далекимДержит путь он, я же пчеле подобенСклонов Матина:

Как она, с трудом величайшим, сладкийМед с цветов берет ароматных, так жеПонемногу я среди рощ прибрежныхПесни слагаю.

Лучше ты, поэт, полнозвучным плектромНам споешь о том, как, украшен лавром,Цезарь будет влечь через Холм священныйДиких сигамбров.

Выше, лучше здесь никого не далиБоги нам и рок, не дадут и впредь нам,Пусть хотя б назад времена вернулисьВека златого.

Будешь петь ты радость народа, игры,Дни, когда от тяжб отрешится форум,Если бог к мольбам снизойдет, чтоб храбрыйАвгуст вернулся.

Вот тогда и я подпевать уж буду, —Если ст_о_ит речь мою слушать, – счастливТем, что Цезарь к нам возвращен: «О славься,Красное солнце!»

Шествию его «о Триумф!» не раз мыВозгласим тогда – «о Триумф!» Ликуя,Государством всем благосклонным вышнимЛадан воскурим.

Твой обет – быков и коров по десять,Мой обет – один лишь теленок; ныне,Мать покинув, он на лугу цветущемВ возраст приходит,

И рога его подражают рожкамВ третий день луны молодой; приметаЕсть на лбу – бела, как полоска снега, —Сам же он рыжий.

3

Тот, кого, Мельпомена, тыПри рожденьи хоть раз взглядом приветила,Не прославится в ИстмияхЗнаменитым бойцом, и победителем

Не помчится на греческойКолеснице. Его ратные подвигиНе введут триумфаторомВ Капитолий за то, что он надменные

Смел угрозы царей во прах.Нет! Но воды, Тибур плодотворящие,И дубравы тенистыеВ эолийских стихах славу родят ему.

В Риме, городе царственном,Молодежью включен быть удостоен яВ круг поэтов излюбленных,И меня уж язвит меньше зуб Зависти.

О, на лире божественнойЗвуки славные струн дивно родящая,Муза, песнь лебединуюРыбам властная дать, если восхочешь ты!

Это твой только дар благой —Что прохожим знаком я становлюсь теперь,Как хозяин родимых струн, —Что живу и любим, если любим я стал.

4

Орлу царем быть птиц поручил Отец;Царю богов он молниеносцем был;При похищеньи ГанимедаВерность его испытал Юпитер.

Птенца когда-то пылкость – отцовский дар —Его толкнула вон из гнезд? лететь,Труда незнавшим; ветер вешнийРобкого новым движеньям в небе

Учил, согнавши тучи. Затем егоК земле, к овчарням пылкий порыв увлек;А ныне жажда пищи, браниГонит его на борьбу с драконом.

В лугу отрадном, тешась травой, козаВдруг видит львенка (в пору, как прогнан онОт груди матери) и чует —Сгубят ее молодые зубы…

Такой же страх винд_е_ликам Друз внушил,Когда в Ретийских Альпах он вел войну.Откуда взяли те обычайВсюду, как встарь амазонки, острый

Носить топорик в правой руке, – искатьЯ бросил: право, все не дано нам знать.Орды, победные доселе,Все перед юношей мудрым пали,

Поняв, какая сила талант и ум,Когда воспитан в доме, что люб богам,И что отеческой заботойАвгуст для юных Неронов сделал.

Рождают храбрых храбрые; лишь отцовНаследье – доблесть коней младых, быков;Орлы жестокие не могутМирных на свет произвесть голубок.

Расти ученье силы врожденный дар,Уход разумный доблесть в груди крепит;Когда же нравственность слабеет,Все благородное грех позорит.

Обязан чем ты роду Неронов, Рим,Тому свидетель берег Метавра, тамРазбит был Газдрубал в тот чудныйДень, что рассеявши мрак, впервые

Победы сладкой Лацию радость дал,С тех пор как, словно пламя в сухом бору,Иль Евр над морем Сицилийским,Мчался верхом Ганнибал чрез грады.

В счастливых войнах римский народ тогдаРасти уж стал, и в храмах, безбожно такРукой пунийца разоренных,Вновь водворились благие боги.

Коварный молвил враг Ганнибал тогда:«Волков добыча хищных – олени мыИдем на тех, кого избегнутьБыло бы высшим триумфом нашим.

Народ сей после Трои сожженья смог,В волнах этрусских долго блуждав, донестьОтважно до брегов авзонскихОтчих богов и детей, и старцев.

Как дуб секирой срезан, сильней растетВ густых дубравах Алгида, так и онСредь тяжких битв и пораженийДух укрепляет самим железом.

Росла не пуще Гидра, когда Геракл,Томясь бесчестьем, головы ей рубил;Не знали Фивы ЭхионаЧудищ грозней, иль народ Колхиды.

Утопишь глубже – выникнет краше он;Поборешь – свергнет вдруг победителяС великой славой и вступаетВ битвы, что после восхвалят жены.

Гонцов мне гордых слать в Карфаген ужеНельзя отныне: пали надежды всеС тех пор, как Газдрубал сражен был, —Имени нашего счастья пало.

Все могут сделать Клавдия войск полки:Их жизнь Юпитер сам, благосклонный к ним,Хранит; их мудрые расчетыВ брани опаснейший миг спасают».

5

Сын блаженных богов, рода ты римскогоОхранитель благой, мы заждались тебя!Ты пред сонмом отцов нам обещал возвратСкорый, – о, воротись скорей!

Вождь наш добрый, верни свет своей родине!Лишь блеснет, как весна, лик лучезарный твойПред народом, для нас дни веселей пойдут,Солнце ярче светить начнет.

Как по сыну скорбит мать, если злобный НотПо карпатским волнам плыть не дает ему,Не давая узреть дома родимогоБольше года; как мать, молясь,

Иль обеты творя, или гадаючи,Не отводит очей от берегов крутых,Так, тоской исходя, родина вернаяВсе томится по Цезарю.

Безопасно бредет ныне по пашне вол;Сев Церера хранит и Изобилие;Корабли по морям смело проносятся;Ни пятна нет на честности;

Не бесчестит семьи любодеяние;Добрый нрав и закон – цепь для распутников;Матери родовым сходством детей горды;За виной кара следует.

Кто боится парфян, кто скифа дерзкого?Кто германской страны, диким отродиемСтоль чреватой? На то Цезарь наш здравствует!Кто войны с злой Иберией?

На холмах у себя день свой проводит всяк,Сочетая с лозой дерево вдовое,И, домой воротясь, пьет, на пиру к тебе,Словно к богу, взываючи.

Он, с мольбою к тебе и с возлияниемОбращаясь, твое чтит имя божие,Приобщая его к Ларам, – так в ГрецииЧтят Геракла и Кастора.

«О, продли, добрый вождь, ты для ГесперииСчастья дни!» – по утрам так мы и трезвыеМолим, молим мы так и за вином, когдаСолнце к морю склоняется.

6