Вымершие люди: почему неандертальцы погибли, а мы — выжили - Финлейсон Клайв Страница 20

Нельзя забывать и о лошадях; присутствие вымершей североафриканской лошади использовалось в качестве доказательства связи с Африкой[114]. Эта лошадь, как и другие виды, которые мы уже рассмотрели, принадлежала к видам пояса средних широт. Мы мало знаем о ее среде обитания, однако, вероятнее всего, эта среда включала открытые или полуоткрытые пастбища. И еще три вида животных, нетипичные для фауны пещеры, все же фигурируют в списке в поддержку африканской теории. Конгони — вид, который когда-то жил в зонах травянистых сообществ по всей Африке, вплоть до Марокко на севере, поэтому его присутствие на Ближнем Востоке неудивительно: это была северная окраина его естественного ареала. Аналогично, гиппопотам был когда-то широко распространен по всей Африке и мог жить и в северной части рифтовой долины на Ближнем Востоке, пока там была вода. Наконец, одногорбый верблюд — вовсе не африканец. Поскольку все существующие одногорбые верблюды одомашнены, их естественный ареал трудно определить, но археологические данные свидетельствуют о том, что он включал в себя по крайней мере пустыню Аравийского полуострова[115]. Также в поддержку африканской версии приводится тот факт, что в Кафзехе в больших количествах была обнаружена скорлупа страусиных яиц; страусы также были широко распространены когда-то на севере Африки. На Ближнем Востоке они встречались вплоть до 1914 года, а выжившие популяции Западной Сахары живут сегодня в пустынно-степных зонах[116].

Аналогичные доводы были подкреплены примером мелких млекопитающих, найденных в Кафзехе. Например, там не было хомяков и палеарктических полевок, а были, среди прочих, песчанки[117], однако они служат лишь для демонстрации наличия одних местообитаний и отсутствия других. Полная картина, которую нам дает Кафзех, представляет собой мозаику местообитаний, вероятно, на стыке трех основных типов среды Ближнего Востока. Основные виды указывают на средиземноморские редколесья, но не на густые леса[118], менее распространенные виды говорят о присутствии сухой степи и субтропической пустыни, козы свидетельствуют о том, что в этом районе была скалистая среда обитания, а бегемоты указывают на наличие стоячей воды, которая могла быть сезонным явлением. Фауна Схула — еще одного места жительства протопредков в последнее межледниковье — показывает нам очень похожую картину[119].

Жили ли их современники-неандертальцы в подобных условиях? Для сравнения со Схулом и Кафзехом у нас есть только пещера Табун. Неандерталец из Табуна жил около 122 тысяч лет назад[120]. Окружавшая его фауна похожа на фауну Схула и Кафзеха, хотя пропорции разных видов различаются. Заманчиво истолковывать отсутствие видов, характерных для засушливых степей и пустынь, как отражение климатических отличий теплого и влажного периода, когда неандертальцы жили в регионе. Однако в любом случае эти виды не изобиловали в Схуле и Кафзехе, поэтому их отсутствие может просто отражать плохую выборку редких видов в пещере Табун. Что действительно поражает — преобладание иранских ланей и, в меньшей степени, горных газелей. Это может говорить о том, что неандертальцы Табуна питались видами, которые находили в открытых саванноподобных лесах. Такая интерпретация была подкреплена исследованием фитолитов — жестких микроскопических остатков растений, — которые показали, что область вокруг пещеры Табун во времена неандертальцев была редколесьем средиземноморского типа[121].

Судя по всему, протопредков меньше интересовали относительно некрупные виды животных, которых употребляли в пищу неандертальцы. По-видимому, они довольствовались более крупными животными, обитавшими в более густом лесу, а также видами открытых степей и полупустынь. Но поскольку доступная нам информация основана на немногочисленных археологических объектах, любые наши выводы о поведенческих различиях между неандертальцами и протопредками остаются предварительными. Основываясь на имеющихся данных, наверняка можно сказать одно: с началом глобального похолодания, около 80 тысяч лет назад, протопредки вообще пропали со сцены. За период с этого момента и до 38 тысяч лет назад у нас нет надежных данных о предках любого рода на Ближнем Востоке, несмотря на то что в это время происходила экспансия предков из Африки (см. главу 4)[122]. Вместо этого в то же время мы продолжаем находить в том же регионе неандертальцев.

Два археологических памятника, ключевые для нашего понимания жизни неандертальцев Ближнего Востока после 80 тысяч лет назад, — пещеры Кебара (гора Кармель) и Амуд (к северо-западу от Галилейского моря). Археологические слои, связанные с жизнью неандертальцев в Кебаре, датируются периодом 75–40 тысяч лет назад, а в Амуде — 81–41 тысяча лет назад[123]. Датировка Кебары предполагает повторное заселение этого места, в основном позднее 70 тысяч лет назад и вплоть до 43 тысяч лет назад. Это время совпадает с более холодным периодом, чем предшествовавшее межледниковье, но в целом оно было относительно мягким. Его обрамляли два эпизода суровых холодных и засушливых условий (70 тысяч лет назад и 47–42 тысячи лет назад)[124]. Большинство датировок пещеры Амуд также попадают в эти временные рамки, а два уровня с захоронениями были датированы отрезками 53 ± 8 и 61 ± 9 тысяч лет назад соответственно. В совокупности эти даты подсказывают, что неандертальцы находились в этом районе в течение более холодного (в сравнении с предыдущим) периода, однако, вероятно, их не было в самые холодные и засушливые времена.

На Ближнем Востоке есть и другие места, связанные с периодом последнего межледниковья и с более поздним периодом охлаждения климата, но большинство из них известны лишь благодаря каменным орудиям и останкам животных. Проблема заключается в том, что неандертальцы и протопредки создавали одинаковые инструменты[125], так что, не имея ископаемых останков, мы не можем различить создателей этих артефактов. На самом деле подобные инструменты встречаются по всей Северной Африке и вплоть до Южной Африки[126] и свидетельствуют о технологических переменах. Они сменили распространенные по всему миру рубила, которые изготавливали Homo erectus, а позже и Homo heidelbergensis.

К югу от Ближнего Востока останки неандертальцев не были обнаружены, и поэтому предполагается, что весь Африканский континент был занят одним видом, который я назвал протопредком. Однако идентифицировать людей непросто. Мы уже видели, насколько трудно атрибутировать виды, которые, как кажется, относятся к нашим родовым, но при этом сохраняют архаичные черты. Это справедливо для всех предков, которых мы находим до 38 тысяч лет назад[127]. Один из способов избежать навешивания ярлыков, которые мешают описать непрерывный путь развития жизненных форм, — разделять анатомическую и поведенческую современности. Другими словами, люди начали становиться современными с анатомической точки зрения (как наши протопредки), но не были действительно современными (как наши предки), пока не развили поведение, характерное для нас.